Анатоль Нат - Жизнь и приключения хроника Сидора с хроником Димоном на Юге
— Собственной персоной, Тиша, — улыбнулся одними губами Колян, холодно глядя в растерянные глаза Михася.
— Шатун Тихон, — белыми, как мел губами прошептал Михась. — Вы, ребята, совсем охренели. Он же шатун, неуправляемый.
— Это, смотря для кого шатун и смотря кем неуправляемый, — тихо просипел в ответ Колька, чуть набычив голову. — Фильтруй базар Михась, Тихон наш друг. По нам, так вполне себе адекватный миша. А мнения других нас не интересуют. Понятно?! — вдруг неожиданно злобно рявкнул он на опешившего егеря.
— Мать моя, — совсем растерялся Михась, невольно отступая на шаг назад. — Да с вами ещё и Синька с Фоксом в коляске у Тихона? Ну, вы, прям, банда отморозков на воле, — растерянно покачал он головой. — Бедный Плёс. И до вас нас-то здесь не шибко-то любили, а с вами, так и вообще худо станет.
— Фильтруй базар, — зырнул на него нехорошо Колян. — Ворота открывай, а не разговоры разговаривай.
— Ну, раз прибыли, проезжайте уж, — неохотно проговорил Михась, отходя в сторону с дороги. — Открыл створки, козёл! — внезапно рявкнул он злобно на так и стоящего столбом хлопающего глазами стражника.
Вот же местный урод. Пока не рявкнешь, не услышит ведь, — с глухой непонятной тоской в голосе едва слышно выругался егерь, уже понимая, что грядут крупные неприятности.
Проводив глазами скрывшуюся в клубе поднятой пыли небольшую группу покрытых толстым слоем пыли мотоциклистов, последний из которых как раз сворачивал в узкую улочку, ведущую к замку, Михась едва слышно пробормотал.
— Как же, а то трудно догадывается, зачем ты, Колян, сюда прибыл поперёд всех. Да ещё с целой бандой таких же, как сам отморозков. Что у тебя тут за "свои" дела.
А то мы тут такие дурные и не знаем, чем вы дома с Васькой оба два занимаетесь, душегубы чёртовы.
Помолчав, мрачно буркнул себе под нос.
— Кое у кого-то здесь скоро будут проблемы. Ещё и козла этого, Буяна с его отморозками с собой притащили. Тоже понятно зачем.
Надо сказать, что егеря в Приморском отряде, особенно из старых поречных родов лесовиков не шибко любили эту приблатнённую, непонятно чем занимающуюся наглую компанию Буяна, Кольки и Васька, постоянно вертящуюся рядом с правящей верхушкой компании.
Лично Михась вообще не понимал, почему такие люди как барон Сидор и Счастливчик Димон терпят их рядом. Видать дела общие вели. Что, учитывая, непростые отношения компании с окружающим их миром старых поречных кланов лесовиков вполне имело свой резон. Что с неохотой и сам Михась не раз признавал.
Хотя бы потому признавал, что и его семью городская клановая старшина серьёзно уже достала. Тупостью своей и жадностью, и нежеланием меняться. Потому и он сейчас был здесь, а не дома с женой, обустраивая родовые селища.
Потому как барон был единственный, кто имел на зарвавшуюся старшину управу, периодически суя тех мордой в грязь.
Если б не это, ноги бы его тут не было, ни в этом гнилом городе, ни с этой мутной непонятной компанией, занимавшейся незнамо чем.
Хотя надо признать, платили здесь хорошо, очень хорошо, не как в клановых сотнях. Пара лет и при определённой бережливости можно накопить деньжат на открытие своего дела в родовых мастерских. Так что приходилось пока терпеть таких вот ушлёпков, типа этого Васятки с Буяном и Колькой Молчуном, визит которых сюда на море вполне впрочем, был ожидаем. Всеми. И в первую очередь его старым дружком Ванькой Котляром, положившим глаз на ту молодую да дурную девку, в которой он непонятно что и нашёл. Ни рожи, ни кожи, одна фанаберия.
Правда, деньги. Вот что есть, то есть, деньги у невесты Ваньки были, много. Намного больше, чем сам Ванька мог заработать за всю жизнь свою на работах в клановых мастерских или в дружине.
— Ох, девки-девки, крутите вы нашим братом. А потом разгребай за вами. Звякнуть надо, предупредить, — ссутулясь, Михась обречённо поплёлся в караулку, где стоял телефонный аппарат полевой связи со штабом отряда. Надо было срочно доложить о прибывших.
Любовная сцена под звёздами.
— Под ракитовым кустом, млада девонька с дружком
— Тра-та-та, тра-та-та, млада девонька с дружком…,
Машинально напевая весёлую любовную песенку, сотник второй сотни поморского отряда Ивка Рудый, рассеянно глядел на группу смутно знакомых ему молодых егерей, уверенно двигающуюся к устроенной в бывшем хлебном амбаре мужской казарме.
То, что сейчас это ветхое полуразрушенное здание с толстыми, до метра толщиной облупленными кирпичными стенами стало казармой, ничего не значило. Сейчас Ивке было не до архитектурных тонкостей. Он не знал, что делать с тем, что к нему приближалось. Точнее не что, а кто к нему приближался.
Полчаса назад к Ивке прибежал запыхавшийся дневальный из штаба отряда и с горящими лихорадочным блеском глазами передал, что в город прибыли большие проблемы. И теперь эти проблемы прямым ходом направлялись к нему. А он ничего не мог сделать. Не знал, как реагировать. Соваться в личные, да к тому ж любовные разборки средь молодняка он и раньше-то не любил, а теперь, зная, что за стерва в том замешана, вообще не имел ни малейшего желания вмешиваться. На какую сторону ни встань, всегда окажешься неправ.
— Здорово, парни, — демонстративно по-деловому поздоровался он, приветствуя подошедших. — Кого-то конкретного ищете?
— Ваньку Котляра не видал? — хриплым ломким басом поинтересовался первый подошедший, тут же подтвердив самые худшие предположения сотника.
— А здороваться тебя, Колян, папа с мамой дома не учили, — построжал заледеневшим голосом сотник. — Или ты здесь что, у родни дома или у тёщи на блинах? Извольте обращаться, как положено, десятник!
Небрежность и панибратство, с которыми подошедший Колька обратился к нему, сотнику сразу не понравилась. Такие вольности надо пресекать сразу. Да и отвык он за последнее время от подобного. Дисциплина в поморском отряде поддерживалась довольно суровая и подобного небрежения, чтоб младший по званию первым не поприветствовал старшего, здесь не допускалась.
— Извини, Ивка…
— Сотник! Сотник Ивка Рудый, — ещё более заледеневшим голосом жёстко поправил подошедшего сотник. — Вас, десятник, кто так учил приветствовать старшего по званию?
Заметив как побелели скулы подошедшего, Ивка решил всё же сдать немного назад. Всё же нравы у них здесь в Приморье были куда более строгие, не в пример тем, что были в обычае дома, и точному следованию норм егерского устава там строго не придерживались. Требовать иного точно сразу не стоило. Да и состояние, в котором находился стоящий напротив него парень, сотнику было прекрасно видно. С ТАКИМИ глазами тому явно было не до чинопочитания.
— Обратитесь по форме, десятник, — всё ж упрямо набычился Ивка. Понимать понимай, но устав спрашивай, в этом он был непоколебим.
— Господин сотник, — видно было, что сам Колька с трудом сдерживался. — Не подскажите ли, господин сотник, где бы я мог видеть егеря Ивана Котляр?
— В дозоре, — холодно отозвался сотник. — Группа десятника Котляра вернётся с дежурства завтра вечером. Тогда же и можно будет его повидать.
Чем ещё могу быть полезен, десятник Молчун?
— Узнать бы, хотелось, — вдруг странно севшим голосом, запинаясь, проскрипел Молчун. — Где у вас здесь амазонки квартируют? Дело у меня к ним, личное.
— Нет её, — неожиданно тихо проговорил Ивка. — Группа, в которой Дашка вместе с группой Котляра на выезде. Дороги патрулируют, рыбу ловят, дрова заготавливают по балкам в пойме Мутной, а заодно и за окрестностями присматривают. А то что-то соседи последнее время начали баловать. Пришлось патрули усилить, — совсем неожиданно для себя пояснил Ивка.
Сотник чувствовал себя странно, словно не мог понять, почему он постороннему человеку, пусть и приближённому к самой верхушке компании, выкладывает столь секретные сведения? кто и где находится.
Впрочем, почему он пустился в пояснения, сотнику было понятно. Надо максимально оттянуть время, когда два молодых драчливых петуха встретятся меж собой, и тогда, может быть, дело не дойдёт до вооружённой стычки. Сейчас же, глядя в мутные, белые от бешенства глаза Кольки Молчуна сотник понимал, как же хорошо, что группы Котляра сегодня не оказалось в казарме. Иначе бы без смертоубийства точно не обошлось.
А так, была надежда, правда слабая.
Дневной моцион.
Несколько тихих, спокойных дней, незаметно прошедших со дня отъезда руководства торговой компании куда-то в степь по своим делам, прошли в приморском замке на удивление спокойно, буднично и совершенно безмятежно, словно в каком-то оцепенении. Казалось, с отъездом этих двоих непосед — Димона да Сидора, жизнь в замке замерла в какой-то неестественной спячке. И в то же время странным образом всё вокруг шло своим чередом.
