Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III
(Кербер): “Предательство, безумие и предательство, красное божество и тьма, тьма…“
В этой смерти, что-то сломалось внутри воина. Некая важная часть человека, которым он когда-то был, расщепилась, и фрагменты его, сломанные и обгорелые, рассыпались в пыли. Время баюкало его в своей колыбели, пока вокруг шла война. Стена пожара ушла дальше, и он остался позади, в испепеленной пустыне, сброшенный предателями со счетов.
(Кербер): “Брат. Сородич. Каждый раз смерть подходит ближе, но я по-прежнему ею отвергнут. Ты знаешь, почему? Ты не скажешь мне? Смерть забрала тебя, а не меня. Почему не меня?!”
Охваченный внезапной вспышкой неистовой энергии, он бросился по разбитым камням к месту, где лежало другое тело, обрушенное на кафедру.
(Кербер): “Говори со мной!”
Но ответа не было. Брат воина был мертв, разлагаясь с тех самых пор, как вспыхнуло восстание. Шея его собрата кончалась кровавым обрубком, отсеченная голова лежала на коленях. Бледные бескровные губы окружала почерневшая корка засохшей крови Незрячие глаза на обезображенном лице, попорченые мухами и медленным гниением, смотрели в никуда.
(Кербер): “Я… Я извиняюсь. Как жаль, что я не помню твое имя, брат. Прошу, прости меня”.
Воин посмотрел вниз на свои руки. Его тело, казалось, действовало отдельно от мыслей, как-будто они принадлежали разным существам. И в этот миг, на короткое мгновение, его сознание прояснилось.
(Кербер): “Что со мной сделали? Кто…”
Воин замолк, услышав движение где-то над головой, и момент был упущен.
(Кербер): “Кто посмел? Незваные гости?”
***На разрушенные просторы города упала ночь. Сломанные шпили и опрокинутые башни стали гнездовьем теней и темных прогалов. Провалы выбитых окон смотрели, как черные хищные глаза, и ветер… не переставая, дул ветер.
(Аркуди): “Вот это место. Зверь внутри”.
(Варрен): “Уверен?”
(Аркуди): “Я отрядил внутрь десять человек, чтобы убить зверя. Спустя какие-то секунды я услышал предсмертные вопли. Убийца прячется здесь. Иногда по ночам ветер доносит его крики”.
(Гарро): “Это не зверь, старик, но это убийца”.
(Аркуди): “Кем бы он ни был, дальше я не пойду”.
(Гарро): “И впрямь, возвращайся к остальной группе. Варрен, пойдешь с ним”.
(Варрен): “Что? Оставляешь меня в стороне?”
Два Астартес скрестили взгляды, и Гарро понизил голос.
(Гарро): “Я отдал тебе приказ, брат. Оставайся здесь, следи за Аркуди и его людьми. Будь настороже”.
***(Гарро): “Рубио, что ты… видишь?”
Псайкер изучал останки упавших зданий, вглядываясь в камень, оценивая телепатический отклик окружающего их воздуха.
(Рубио): “Я не уверен. В этом месте эмоции клубятся, как дым, и тяжело не обращать внимание на фон. Столь многие умерли здесь… Так много голосов…”
(Гарро): “Мне нужно, чтобы ты нашел всего один”.
Рубио кивнул и закрыл глаза. Голубой ореол психо-матрицы вокруг его головы отбрасывал странные прыгающие тени. Гарро ощутил затрепетавший в воздухе металлический привкус — след псионической споры, толики имматериума, перешедшей в вещественный мир. Гарро наблюдал, как Рубио использует свои навыки. Руки псайкера двигались, как-будто он шарил во тьме в поисках чего-то невидимого. Таланты экстрасенсов, псайкеров и варп-провидцев всегда, даже в те дни Великого Крестового Похода, когда он сражался, как боевой капитан, казались ему странными и чужеродными. С выходом Никейского декрета Императора все боевые псайкеры в имперских Легионах Астартес — эпистолярии, библиарии и кодициарии — были упразднены, но, наряду со многим другим, Ересь Хоруса Луперкаля ввергла все это в беспорядок. И сейчас приказы, раньше казавшиеся правильными и нерушимыми, постоянно менялись. Малкадор Сигиллит дал Гарро позволение использовать запрещенные способности Рубио так, как он сочтет нужным, без ограничений. Что это могло значить для будущего, Гарро мог только догадываться.
(Рубио): “Здесь, с нами, что-то… кто-то есть. Но отголосок ума необычен. В прошлом, я считывал недавно скончавшихся и видел эхо того, кем они были — как в случае со стрелком. Этот такой же, но ум все еще жив, почти как если бы его мысли были пойманы между жизнью и смертью”.
(Гарро): “Тогда разыщем его. За мной”.
Но Рубио протянул руку и остановил Гарро до того, как тот успел войти в руины.
(Рубио): “И, когда мы найдем его, что ты скажешь этой измученной душе? Император защищает?”
(Гарро): “Брат, если у тебя есть, что сказать мне, то я готов это выслушать”.
Рука псайкера упала, но он выдержал твердый взгляд бывшего легионера Гвардии Смерти.
(Рубио): “Варрен был прав. Аркуди и выжившие — не наша забота. Мы должны сконцентрироваться исключительно на нашей миссии. Я усвоил этот жестокий урок, когда ты завербовал меня на Калте”.
(Гарро): “Приказы здесь отдаю я. Лорд Малкадор избрал меня своим главным исполнителем”.
(Рубио): “Да, это так. Но я уже не в первый раз слышу, как ты говоришь эти слова, Гарро: Император защищает. В них больше смысла, чем ты признаешь, и эти символы аквилы — они тоже больше, чем просто побрякушки”.
Гарро не сказал ничего, внимательно разглядывая младшего Астартес. Зондировал ли Рубио его поверхностные мысли в параллель со своей речью? Как он отреагирует, если узнает, что Натаниэль Гарро, Герой Эйзенштейна, избранник Сигиллита, запятнан верой в божество? Псайкер ответил на вопрос.
(Рубио): “Гарро, меня слабо волнует, что ты можешь скрывать. Каждого из нас терзают свои демоны, у каждого — свои секреты. Но убедись, что не позволяешь своим собственным планам вступать в противоречие с присягой, которую мы принесли Малкадору”.
(Гарро): “Этого никогда не произойдет”.
(Рубио): “Вот именно. Теперь показывай дорогу”.
***(Кербер): “Предатели. Они вернулись. Идите, найдите меня, о, и вы сразитесь со мной!”
***Гарро первым вошел в обвалившуюся базилику, держа перед собой свой силовой меч Вольнолюбец. Его прищуренные глаза шарили по теням среди разрушенной каменной кладки. Здесь и там бездонные черные провалы уходили вниз в пространства под массивным зданием, туда, где подуровни обрушились один на другой. Тщательно выбирая места, куда ставить ноги, воин бросил взгляд вниз, на электромагнитное устройство, свисавшее с его пояса, и нахмурился.
(Гарро): “Ауспик дает путаные показания. Металл в руинах сбивает сенсоры. Рубио, у тебя что-нибудь есть?”
(Рубио): “В этом месте есть призраки. Радуйся, что ты их не слышишь”.
(Гарро): “Что они говорят?”
(Рубио): “Что говорят все призраки? Они хотят отмщения”.
Какое-то время Гарро изучал другого воина. Он не был уверен, говорит ли псайкер правду или поддразнивает его. Он решил не педалировать вопрос. Отворачиваясь, он заметил среди сломанных балок и потрескавшихся опор силуэт явно человеческих очертаний. Гарро узнал знакомые формы боевых доспехов модели Максимус. Он поднял меч и шагнул вперед.
(Гарро): “Ты, поднимись и встань перед нами!”
(Рубио): “Если бы он это сделал, Гарро, это был бы кошмар. Душа покинула его. Он уже давно мертв”.
Боевой капитан понял, что псайкер прав. Теперь он был ближе и мог видеть, что то, что казалось склоненной головой, на самом деле было неровным обрубком шеи. Он отвел взгляд, на лице появилось отвращение. Это было не то состояние, в котором Астартес должен остаться в памяти других.
Пока Рубио осматривался, копаясь в заваленных мрачных углах зала, Гарро исследовал поврежденную броню. Он увидел отметки от выстрелов и предательские зарубки, оставленные острием силового клинка.
(Гарро): “Символика. Под пылью видны цвета и эмблема. Этот воин был капитаном Шестнадцатого Легиона”.
(Рубио): “Шестнадцатый. Легион Хоруса…”
Слова Рубио внезапно заглушил отвратительный кошмар в плаще, выскочивший из-под хлама у его ног. Не дав и мгновения, чтобы отреагировать, на него обрушился рычащий цепной клинок. Он подставил под него наруч, и керамит встретился с вольфрамом в фонтане искр. Перед глазами Рубио мелькнуло хмурое яростное лицо, и дикая атака возобновилась. На его голову обрушилось навершие рукояти цепного меча, дробя кость и разбивая псионический кристалл. Он пошатнулся и попытался восстановить равновесие, но атака была сумасшедшей по своему натиску. Он смутно сознавал, что Гарро спешит на помощь, но его противник захохотал и выхватил из лохмотьев своего плаща какой-то предмет.
(Гарро): “Крак-граната!”
(Кербер): “Может скоро достаться вам, предательские ублюдки!”
Воин в плаще сбил Рубио с ног и, развернувшись к ним спиной, помчался к обрушенному входу. Одним плавным движением Гарро подхватил гранату с того места, где она упала, и изо всех своих сил забросил ее в черные глубины ближайшей воронки.
