Брайан Ракли - Рождение Зимы
— Нечего рассиживаться, — проворчала Ивен и помогла Оризиану подняться.
Они понеслись по улице, свернули за угол, срезали путь между какими-то домами и наконец вышли к морю. Оризиан сразу узнал это место. В хижине Хаммарна дверь была распахнута, из нее выглянул сам Хаммарн с широко раскрытыми, испуганными глазами.
— Это вы? Это вы? — все повторял он, когда они подлетели к нему.
— Да-да, — отозвалась Ивен. — Ну, друг, пора тебе идти с нами.
Старый на'кирим глядел испуганно.
— Ты слышишь? Здесь не место для тебя.
Хаммарн вздернул голову. Даже сюда, несмотря на ливень, доносились крики и стоны.
— Возможно, — пробормотал старик. — Может быть, и так. Лучше собраться, — и он нырнул в хижину.
— Хаммарн… — начала было Ивен, но Оризиан остановил ее.
— Пусть делает что хочет. Мы будем ждать Рота, сколько сможем. И Варрина.
Ивен оглянулась на дорогу, по которой они пришли:
— Это может быть не очень умно.
Оризиан немного неуверенно посмотрел на нее, но сказал:
— Умно или нет, а я дам им шанс.
Он, пригнувшись, чтоб хоть как-то закрыться от дождя, обежал домик.
Море, избиваемое ливнем, представилось ему одной большой рябью. На корабле Эдрина Дилайна уже подняли паруса. По палубе метались фигуры. Оризиан махал и кричал, но, похоже, его никто так и не увидел. Он оглядел замусоренный, захваченный штормом берег. К одному из ближайших пирсов была привязана длинная, низкая гребная шлюпка. Он вернулся к остальным. Все толпились в дверях, только Хаммарн, что-то тихо бормоча себе под нос, рылся в груде своих деревяшек.
— Там есть лодка, которую мы можем взять, — отчитался Оризиан. — Но у нас мало времени; Дилайн уже готов к отплытию.
Он посмотрел на Эсс'ир. У нее был рассеянный и как будто даже с поволокой взгляд. Блестевшая от дождевой воды татуировка придавала ее глазам страдающее, беспомощное выражение.
— Что в во'ане? — спросил он.
Она чуть тряхнула головой:
— Враг пришел. Много.
— Сочувствую.
Оризиан почувствовал чью-то руку. Рядом стояла Эньяра с печальным и жалобным лицом.
Он постарался улыбнуться:
— Я знаю, но больше нет времени. Мы не можем ждать.
Хаммарн не взял ничего, кроме своих деревянных безделушек. Он обвязал лоскутком тряпки и прижал к груди небольшую связку с резными изделиями.
— Это возьму, — сказал он, ни к кому не обращаясь.
Оризиан вышел первый и направился к берегу. Он успел сделать всего несколько шагов и увидел, как из боковой улицы выскочили Рот и Варрин. Они бежали к нему. Киринин немного прихрамывал. Левая залитая кровью рука Рота зловеще болталась. Похоже, на этот раз она не просто онемела от удара.
И все-таки Оризиан почувствовал огромное облегчение.
Когда щитник подошел, Оризиан спросил, кивнув на окровавленную руку:
— Плохо?
Рот криво улыбнулся:
— Не так плохо, как могло бы быть. Повезло, что в этом унылом городишке много узких улочек; на лошадях не развернешься.
Они решили спуститься на берег, воспользовавшись одной из канав, которые промыла, обнажив при этом камни и ракушки, сбегающая из города вода. Они скользили и скользили по канаве вниз, к пляжу, и остановились, только проскочив чуть не половину пирса. Обшивка лодки казалась не очень надежной.
У пирса ее удерживали два каната. Ивен взялась за один, Оризиан за другой. Разбухший от воды узел никак не поддавался онемевшим пальцам. Тогда он вытащил из-за пояса нож и начал присматриваться к намокшим волокнам.
— Давай я разрублю, — предложил Рот и поднял меч. — Клинок не очень острый, но я справлюсь.
Оризиан отошел в сторону. Роту не удалось разрубить канат с первого удара.
— Мы уходим немедленно, — тихо сказал Варрин.
Оризиан обернулся к нему. Воин-киринин был невозмутим и глядел не на Оризиана, а на Эсс'ир. Она ответила не сразу. Оризиан искал и не находил нужные слова. Один раз, всего один раз, он должен сказать ей то, что необходимо сказать.
— Кейнин! Это Кейнин! — вдруг закричала Эньяра.
Вдоль берега тяжело скакали человек десять-двенадцать. Оризиан смахнул с ресниц дождевую воду. Мчавшийся впереди Кейнин дико нахлестывал коня. Оризиан услышал, как сзади еще раз рубанул меч.
— Один готов. Сейчас перерублю второй, — сообщил Рот.
Ивен бросила напрасные усилия и встала рядом с Оризианом. Воины Темного Пути были уже близко. Фонтаны грязи и песка вылетали из-под ног их коней. Оризиан уже слышал чавканье копыт.
— Скорее, Рот, — попросил он.
Оризиан наблюдал за приближением Горин-Гира. Уже видна была ярость на лице Кейнина и огромная кровавая рана, оставленная луком Эсс'ир. У Оризиана появилось странное ощущение, что промокшая одежда стала свинцовой. Он стиснул рукоять ножа. За его спиной падал и падал на канат меч Рота. Щитник выругался. Кейнин натянул поводья. Конь как вкопанный встал у входа на пирс. Остальные всадники собрались вокруг Кейнина. Они выглядели так, словно небеса извергли их вместе с дождем, как самое дикое воплощение бури. Кейнин вытянул меч и указал на Оризиана.
— Взять его! — крикнул он.
Воины спешились. Оризиан видел, как они изготовили арбалеты.
— Рот? — не оглядываясь, спросил он.
— Готово!
В этот момент мимо него темной злобной тенью мелькнула первая стрела и канула в море. В ответ Варрин пустил свою стрелу. Она пронеслась мимо Кейнина и тяжело ударила воина, находившегося за его спиной.
— В лодку. Все, — скомандовал Оризиан.
— Батюшки! Батюшки мои! — не переставая, причитал Хаммарн.
Он и Ивен, потом Эньяра забрались в лодку.
Шелестящий ливень стрел висел над пирсом. Наконец и Оризиан бросился к шлюпке, и в это время у него за спиной ахнул Рот, в плечо которому угодила стрела. Лодка чуть не зачерпнула воды, когда щитник в нее свалился. Оризиан старался удержаться на ногах. Ивен возилась с веслом и как будто слегка удивилась, увидев стрелу, вонзившуюся ей в руку.
Варрин и Эсс'ир все еще стояли на краю пирса, посылая одну стрелу за другой.
— Сюда! В лодку! — закричал Оризиан кирининам.
— Греби, греби! — вопила Эньяра Хаммарну. Им обоим было никак не справиться с веслами. Лодка начала потихоньку отходить от пирса.
— Не глупи! — орал Оризиан, дотягиваясь до Эсс'ир. — Вам нельзя здесь оставаться.
Кейнин уже бежал по пирсу, его воины не отставали от правителя. И вся эта группа была похожа на стаю воронов, вылетавших из хлещущего ливнем неба. Оризиан услышал вопль бессильной ярости Кейнина. Варрин и Эсс'ир молча переглянулись и спрыгнули с пирса. Они так легко и точно приземлились в лодку, что она едва вздрогнула.
Оризиан перелез через обессиленного Рота, тот тихонько застонал. Оризиан увидел сочившуюся из-под кольчуги воина кровь, но не позволил себе отвлекаться на это. Не сейчас. В шлюпке было всего четыре весла. Эньяра и Хаммарн гребли двумя. Ивен, как могла, справлялась с третьим.
— Нет! — вскрикнул Кейнин, когда лодка сделала еще один, очень неуверенный, рывок от пирса.
Опять поток стрел темными вспышками метнулся из ливня в сторону лодки.
— Пригнитесь, — приказал Оризиан и налег на весла. Несколько арбалетных стрел с глухим стуком вонзились в корму и корпус суденышка. Он почувствовал, как вздрогнуло весло, и увидел, что в него тоже впилась стрела. А следующая попала ему в руку. Потом обстрел на какое-то время прекратился, потому что воины на пирсе торопливо перезаряжали арбалеты.
Волны, поднятые штормом, били в нос лодки. Вода перехлестывала через борта и хлюпала под ногами, брызги плотным туманом накрывали головы.
Задыхаясь и сплевывая соленую воду, Оризиан изо всех сил, какие у него еще оставались, налегал на весла. Они потихоньку отходили от Колдерва, а на самом краю пирса над темной водой стояла уже расплывающаяся в льющемся как из ведра дожде фигура Кейнина. Он бессильно глядел им вслед. Тан Горин-Гир следил за ними до самого корабля.
Наконец они попали в течение, которое вынесло их прямо к талдиринскому судну. Матросы, смеясь и одобрительно покрикивая, сбросили им веревочную лестницу. Когда Рота обвязывали веревками, чтобы поднять на борт, щитник потерял сознание.
Эпилог
Я когда-то видел часть манускрипта, найденного в развалинах одного из дворцов Дан Эйгла. Может быть, это правда, может быть, нет, но вот суть того, о чем в нем говорилось:
Минон, которому предстояло сделаться мучителем и бросить темную тень на свои времена, не оставил никаких следов того, кем ему в детстве предназначалось стать. В нем довольно неотчетливо пробудилась Доля, но не было никаких талантов в ее использовании, и он жил тихой, спокойной жизнью среди холмов Дальнего Дайна.
