Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Сержанты передовых отделений вели их вперёд, стреляя от бедра. В плотном строю, размахивая силовыми копьями и проклиная ангелов смерти Императора, во фланг вышел эскадрон наездников на рапторах. Им наперерез ринулись дредноуты. Аттион был один, когда бился с карнадоном и пал, но сейчас к рапторам устремилась целая лавина бронированных чудовищ.
— Сорвите фланговые атаки, почтенные братья, и займитесь угрозой с воздуха, — прогремел по каналу связи голос Гека'тана.
— Во имя Вулкана! — хором ответили дредноуты, столкнувшись с всадниками-эльдарами.
Расстояние до храма сокращалось. Гека'тан включил цепной меч, шепча клятву. Командное отделение следовало за ним по пятам. Капитан вновь открыл канал связи.
— Тяжёлым дивизионам — отступить в лес. Капитан Гравий — мы вступаем в бой.
Ответ был быстр и решителен.
— Мы молот, капитан Гека'тан. Стань наковальней, и сломим их.
— Так и будет, — пообещал Гека'тан. Адский круговорот ближнего боя был совсем близко. — Саламандры. Взять их!
С вершины гряды Вулкан наблюдал за атакой 5-ой и 14-ой рот. Это заставило множество эльдаров раскрыться и вступить в бой. За мгновения к защитникам психического узла присоединились пешие солдаты и всадники на ящерах.
— Они вовлекли в бой резервы эльдаров, — заговорил Нумеон. Жажда боя в его голосе была заметной и передалась другим Погребальным Стражам.
Атанарий сжал рукоять двухклинкового силового меча так, словно душил врага. Ганн с звучным треском сжимал и разжимал кулаки. Леодракк и Скатар'вар в унисон сняли силовые булавы с наплечников. Остался неподвижен лишь Игатарон, но и от него шли осязаемые волны чистой агрессии.
Вулкан почувствовал то же, но предпочёл дать углям своей воинственности немного протлеть.
Нумеон присел на краю гряды, опираясь на древко алебарды.
— Я не вижу среди них крупных зверей.
Их не было. Вулкан не заметил в джунглях ни следа карнадонов.
— Очевидно они боятся нашей силы.
Нумеон поднялся. Позади стоял Варрун и точил гладий, но он не протянул руку приближённому. Ни один воин Погребальной Стражи никогда не оскорбит этим другого.
— Милорд, вы хотели сказать вашей силы.
— Нумеон, моя сила — это ваша сила. Легион и я едины, — несмотря на внутреннее чувство отчуждения, Вулкан знал, что это правда. Каждый примарх ступил по пути одиночества, кроме пожалуй Гора, у которого был Морниваль. Справедливо, что примарх Саламандр чувствовал это острее братьев.
Вулкан напряженно наблюдал за полем брани, пока выражение его лица не сменилось с холодной отстранённости к мстительному удовлетворению. Подразделение эльдаров вышло на открытую местность.
Вас-то я и ждал…
Когда примарх заговорил, его глубокий голос был полон угрозы, предвестника насилия.
— Теперь мы нанесём удар.
Нумеон повернулся к остальным, размахивая алебардой словно знаменем.
— Погребальная Стража. На борт!
Позади клочок выжженной земли попирали посадочные опоры "Грозовой птицы". Её дремлющие двигатели быстро начали набирать скорость, и корабль взлетел, едва на борт поднялся Вулкан и воины его внутреннего круга. Остальные роты на гряде остались в резерве и могли только наблюдать, как улетает их господин.
Посадочный трап ещё поднимался, когда Нумеон из трюма вызвал пилота.
— Выйти на штурмовой вектор. Ракетные батареи и…
И Вулкан перебил его.
— Нет. Поработаем руками. Высади нас на краю узла. Я хочу лично разбить его своим молотом.
Вонзив цепной меч в кишки эльдара, Гека'тан закричал своим воинам:
— Вперёд, 14-ая! Вулкан наблюдает за нами.
Вулкан всегда наблюдает. Примарх закаляет нас, как наковальня.
Капитан вырвал клинок из трупа в фонтане крови и тут же был вынужден парировать атаку. Украшенный меч эльдара встретил блок, от сшибшихся клинков полетели искры. Агрессия легионного астартес встретилась с изяществом чужака, но кровь Гека'тана взыграла, и он расправился с ксеносом выстрелом в упор из болт-пистолета. Обгорелые пятна запятнали лесную зелень наруча и скрыли потёки артериальной крови, покрывавшей большую часть доспеха. То было крещение войной, и капитан приветствовал его триумфальным возгласом, ища врага.
Вот где ему бы хотелось быть — в гуще боя, лицом к лицу рубить головы эльдарам. Гека'тан происходил с Ноктюрна, воину был знаком кошмар налётов поработителей: он пережил их ещё мальчиком. Инстинктивная враждебность осталась, хотя преображение изменило воспоминания о страданиях. Здесь были не поработители, анима была другой, но ненависти Гека'тану было достаточно, что это эльдары.
Справа пронёсся поток огня, раскалив наплечник капитана, и сжёг горстку снайперов-эльдаров, пытавшихся уравнять шансы. Гека'тан не мешкал. Продвижение было важнее всего — непреклонное, методичное и неудержимое как лавина. Гравий тоже вступил в бой: капитан слышал крики доблестной 5-ой роты, приближающейся к противнику. Сказать по правде близость поражения в джунглях ранила их обоих. Шанс избавиться от этих чувств в пламени войны был величайшим даром, который мог им дать примарх.
Братья, молот и наковальня, — отдавались в разуме капитана слова. — Покажем им, что Саламандр не так-то легко сломить.
Жестокий бой, бурлящий хаос кровавых картин. В воздухе повис сильный запах горящей плоти чужаков и затхлая вонь их скакунов. Фыркающие и лающие рептилии обнаружили, что легион стал гораздо более опасной добычей без натиска их могучих родичей-карнадонов или вмешательства ведьм…
… пока шквал молний не разнёсся вокруг психического узла, и не возникли четыре закутанных в мантии эльдара. Гека'тан был достаточно близко, чтобы разглядеть их в гуще боя. Незримые путники словно примчались на колдовской молнии и сошли с её дуги на землю, как человек сходит с корабля. Разряды зелёной энергии продолжали плясать по колдовским рунам на одеяниях псайкеров после телепортации. Три ведьмы остались на страже узла, а четвёртый выступил вперёд.
Эльдары были андрогинами, но Гека'тан понял, что перед ним мужик. Он был без шлема, бледное и властное лицо пятнала паутина символических татуировок. Длинные волосы были зачёсаны назад и закреплены рунической заколкой, которая двумя полусферами шла по вискам и сходилась на лбу в похожем на рубин драгоценном камне. Это выглядело как корона, и Саламандр вновь поразился высокомерию и упадку чужаков.
Эльдар, в отличии от остальных, был облачён в зелёную мантию с лазурно-голубыми нитями. Из-под одежды он извлёк сверкающий покрытый рунами меч невероятной красоты. Оружие было психически связано с носителем, по клинку пробегали те же актинические молнии, что сверкали в глазах колдуна.
Остальные чужаки попятились, вокруг медленно образовалось пустота.
Гека'тан заметил, что ему открыт путь к колдуну.
Каитар, Люминор и остальные воины командного отделения повиновались приказу прежде, чем тот был отдан.
— Во имя Вулкана, убьём эту тварь!
Они ринулись в бой. Колдун наблюдал, держа меч в защитной стойке. Одеяния воина-аскета покрывали руны и колдовские символы. За миг перед столкновением он склонил голову, возможно приветствуя врагов.
Первый удар Гека'тана рассёк воздух и впился в землю, колдун отвёл его в сторону. Дела у Каитара шли лучше, но эльдар блокировал гладий плоской стороной меча. Люминор выпустил из болт-пистолета полобоймы, но снаряды безвредно взорвались на созданном открытой ладонью колдуна кинетическом щите. Порыв силы повалил аптекария, и брат Ту'вар бросился на эльдара, чтобы спасти Люминора от удара меча. Рунический клинок легко прошёл через защиту Саламандра, сломал гладий, рассёк доспех и по рукоять погрузился в грудь.
Вырвав клинок, колдун крутанулся и пробил нагрудник Ангевиона, добавив к удару разряд молнии, который закрутил Саламандра и сбил его с ног. Дымящийся воитель попытался подняться, но рухнул лицом вниз и так и остался лежать.
— Убить его! — зарычал Гека'тан, замахиваясь мечом. Его мир сузился до одного поединка, остальная битва стала далёким размытым пятном. Вот наковальня, понял капитан, момент, когда он либо выдержит и восторжествует, либо сломается и погибнет. Три воина-рыцаря словно сражались с танцором, эльдар уклонялся от неуклюжих ударов, одновременно делая быстрые выпады покрытым рунами мечом.
Гека'тан не собирался сдаваться.
Имя мне легион. Я прирождённый воин.
Колдун превратил троих Ангелов Императора в уродливые груды грохочущего металла, и это терзало капитана. Он вновь взмахнул мечом, но рассёк лишь тени. Вскинув болт-пистолет, Гека'тан спустил курок, но в этот миг в него врезался шквал молний из сжатого кулака колдуна. Тревожные символы мгновенно замерцали на ретинальном дисплее, биомеханическая реакция впрыснула болеутоляющее, чтобы удержать Саламандра на ногах. Болт-пистолет перегрелся и взорвался в кулаке, окатив его градом раскалённых осколков. Гека'тан еле замечал спазмы, но понял, что ранен, когда начало затуманиваться зрение.
