Анна Тьма - Чёрная метка
-- Да у меня же "заживалка" лежит! -- попытался отмахнуться я.
-- Сядь, -- встал на сторону Рыси Ван. -- Мелкий, ты ведь никогда раньше не ломал крыльев. Дай мы посмотрим ещё раз. Вытряхивайся из рубашки!
Я раздражённо дернул плечом, но сел на предложенный стул, повернув его спинкой вперёд, снял рубашку и перекидывая волосы вперёд. Брат срезал бинты, я терпеливо ожидал, когда он и киса закончат с осмотром моей травмы.
-- Плохо, -- сказала Рысь. -- Как ты ещё рукой шевелить можешь?
-- Легко, -- продемонстрировал я, скрывая ноющую боль, не оставляющую меня с момента падения.
-- Да сиди ты тихо! -- сказала киса. -- И выпусти-ка крылья.
-- Может не стоит? -- робко возразил я.
-- Давай посмотрим, -- сказал Ван. -- Может, там серьёзней, чем мы думали. Промедлим и останешься бескрылым навсегда.
Такая перспектива меня не то что бы не прельстила, а откровенно говоря, просто напугала! Бескрылый Крылатый?! Лучше сразу с крыши головой вниз!
Сжав зубы, я выпустил крылья, выгнулся и взвыл от дикой боли. Невыносимо! Хуже, чем в прошлый раз!.. Прикусив костяшки сжатого кулака, забил здоровым крылом и максимально расслабил сломанное.
-- Небо, как больно!.. -- выдавил я. -- Ван, наложи мне хоть "ледышку", я щас сдохну!
-- Потерпи, малыш, -- сказал Ван, касаясь спины над крылом.
От его пальцев растекался холод. Через минуту стало немного полегче, но боль была всё ещё зверская.
-- Крылья у тебя может и полуэфирные, -- сказал киса, -- а вот кровь на них вполне обычная.
-- Что там, -- сквозь сжатые зубы выдавил я. -- Всё плохо?
-- Всё ещё хуже, -- сказал брат.
Кое-как разглядев свою спину, я подумал, что таки да -- всё ещё хуже. Несущая кость крыла была переломана у самого основания. По сути моё крыло сейчас было просто полуоторвано. Мамочка. Мне уже страшно и хочется к дедушке!
-- Ван, сделай что-нибудь! -- запаниковал я. -- Я не смогу жить без крыла! Я же летать научился прежде, чем ходить, я не могу не летать!..
Это было правдой. Прежде, чем начать ходить, я научился левитировать. А уж когда в девять лет судьба подарила мне крылья... Левитация -- это, конечно, неплохо, но несравнимо с настоящим полётом.
-- Затихни, -- сказал светлый, повыше закатав рукава своей серебристой рубашки. Потёр светящиеся золотом ладони и положил левую ладонь на спину меж крыл, а правой взялся за поломанную кость. -- Терпи.
Он надавил, я заорал, вгрызся клыками в собственную руку, продолжая глухо выть, свободной рукой едва не сломал спинку стула.
-- Наложи "ледышку", садист светлый!!!
-- Уже наложил.
-- Тогда почему так больно, демоны тебя дери?!?
-- Терпи, малыш...
Терпеть я не мог -- так больно мне было всего в жизни раза три!
-- Не смей обращаться, дурак тёмный!
-- Не могу!!!
-- Я сказал -- НЕ СМЕЙ!!! ОСТАНЕШСЯ БЕЗ КРЫЛА!!!
Чувствуя, как чешуйки проступают под кожей, я титаническим усилием остановил первую стадию, повернув процессы вспять. Тут крыло и спину обожгло огнём и сразу же растёкся холод.
-- Всё, всё, воробей, -- пробился сквозь пелену в моём сознании голос брата, стирающего принесённым кисой мокрым полотенцем кровь с моей спины и перьев. Руки у него были заляпаны кровью по самые локти. -- Всё закончилось...
Я тайком вытер выступившие на глазах слёзы. Тупая, но уже терпимая боль грызла основание крыла, растекаясь на пол спины. Наверное, всё это длилось от силы минуты две, но мне показалось вечностью.
-- Бинт, перекись водорода нужна? -- поинтересовалась заглянувшая в комнату на мою ругань и вопли Юлина мама.
-- Несите, -- устало кивнул Ван, вытирая руки.
-- Как ты? -- близнецы присели подле меня и заглянули в лицо с одинаковой тревогой в синих глазах.
Я мотнул головой, жестом попросив воды и Маня быстро сбегала на кухню за стаканом желанной жидкости. Осушив стакан в несколько больших глотков, отдышался и только потом ответил:
-- Как жертва после ножа Дасгаха.
В это время вернулась Маргарита Павловна, мама Рыси с аптечкой и мои перья тщательно промыли от крови. Вывернув шею, я рассмотрел золотистые, едва видимые, но очень прочные нити эльфийской "лангетки", наложенной на вправленные кости крыла и уходящие прямо в спину. В обучение Хранителя входит обязательное знание медицины, и уж первые несколько курсов Ван точно прошёл.
Жаль, что мы до срока не можем лечить сами себя. Зато можем лечить друг друга, что в принципе тоже неплохо.
-- Недельку придётся обойтись без крыльев, -- сообщил мне эльф.
-- Неделька не вся жизнь, -- безрадостно ответил я.
-- Ничего, полетаем на моём лейтэре, -- улыбнулся светлый.
-- Правда?! -- обрадовался я.
А ведь Ван испугался за меня сильнее меня самого. Бледный, хоть и пытается улыбаться. Сколько же сил он положил на эту "лангетку"?! Эх, Ван... как бы я без тебя жил?..
-- Спасибо, брат, -- невольно вырвалось у меня.
Он промолчал, но ответный взгляд ясно сказал всё, о чём не скажешь словами. Одно короткое и огромное слово, которое вмещает в себя невообразимо много -- брат.
Осторожно втянув крылья обратно в спину, я надел мою новую рубашку, посмотрелся в зеркало, расстегнул пару верхних клёпок и остался доволен.
-- Ну? Я что-то слышал о тортике?
Получив в ответ кучу лучистых улыбок и эпитетов из которых самым ласковым было "сладкоежка", я первым отправился на кухню, где Юлькина мама отрезала мне "как пострадавшему" самый большой кусок торта и налила горячего чаю. За мной расселись за столом и остальные.
Женщина долго расспрашивала эльфа как ему удалось одеть её строптивую девочку во что-то приличное. По мнению матери, стиль дочери превращал её из красивой девушки в чудовище.
-- Она всегда красивая, -- невозмутимо ответил светлый, подперев подбородок рукой и размешивая сахар в кружке с чаем. -- Если она считает свой стиль красивым, почему я должен это отрицать? Это красиво и я признаю и принимаю её такой, какая она есть.
Близнецы старательно смотрели в свои блюдца с кусками торта, держа лица каменными, Юля так же старательно смотрела в кружку с чаем.
Какой-то аспект этой жизни я определённо упускаю, потому что опять ничего не понимаю! И в этом в ближайшее время надо разобраться!
-- Но как можно считать красивым хотя бы её ужасные байкерские перчатки с дырками?! Или эти кожаные браслеты с шипами!..
-- Легко и просто, -- пожал плечами эльф.
-- А что в этом плохого? -- удивился я. -- Я бы не понял, если бы Юля вдруг перекрасилась в блондинку и переоделась в розовое! Вот это был бы шок! А так, где-то она конечно перегибает палку, но только потому, что вы на неё сильно давите, Маргарита Павловна. Например моему отцу не нравиться моя длинна волос, но он мне ни разу не сказал ни слова, потому что это моё право -- выглядеть так, как я того хочу. Моей матери совсем не нравиться, что я остаюсь в человеческих землях на год, но она не возражает мне, -- после капитального скандала, но об этом промолчим, -- потому что это моё право -- жить так, как я того пожелаю. Это моя жизнь, мой стиль имоё право. Поймите, то же касается и вашей дочери.
-- Но что о ней люди думают!.. -- возмутилась кисина мама.
-- А кого это волнует? -- в голос удивились все пятеро.
Женщина развела руками, и сказала с улыбкой:
-- Да, вас это действительно не волнует.
Она была хорошей, и в принципе, понимающей матерью, но она хотела видеть в дочери продолжение себя, а Юля её разочаровывала, оставаясь папиной дочкой. Всех нас Юлина мать принимала как родных и думаю дело тут было далеко не только в том, что я спас жизнь её мужу. Дважды.
-- Воробей, ты что-то бледный, -- сказал Юля. -- Ты в норме?
-- Душно, -- пожаловался я, чувствуя, как раскалённые гвозди боли проникают в мозг.
Попытавшись встать и пройти к окошку, я не смог даже подняться...
-- Малыш!
Ван, тебя за ногу и об пень, я не малыш!!! Не малыш!!!..
...Ван подхватил Ирдеса, не позволяя брату упасть, придержал за плечи потерявшего сознание тёмного.
-- Малыш! Ирдес! Вот проклятье...
-- Давай его в комнату, Ван! -- киса вскочила со стула и открыла перед эльфом двери.
Светлый вынес брата с кухни, положил на диван в комнате, сел рядом.
-- "Скорую" вызвать? -- засуетилась Юлина мама.
-- Нет, -- отрицательно качнул золотоволосой головой эльф. -- Лучше полотенце на лоб и холодной воды.
Маргарита Павловна убежала обратно на кухню, за ней рванули помогать близнецы, а Юля села рядом с эльфом, заглянула ему в глаза.
-- Ван...
-- Опять я его не сберёг, -- с болью сказал эльф, на ощупь снимая со лба Ирдеса венец.
-- Ты же не виноват, -- погладила его по руке подруга.
-- Виноват. Виноват, киса!
Чёрная Рысь видела, как тяжелейшее чувство вины грызёт светлого, заставляя темнеть ярко-синие глаза. Юля пять лет знала его и не первый раз видела его таким виноватым. Почему-то он считал себя обязанным любой ценой оберегать своего тёмного напарника и брата. Но в чём на самом деле себя так беспощадно винил эльф, она не знала, а он не рассказывал.
