Сара Коквелл - Проклятая вечность
— Мы должны идти, капеллан, — сказал Ремигий, с большим трудом проталкиваясь через космодесантников. — Я сказал тебе. Ты не можешь убить его.
— Вы можете помочь нам, инквизитор, или нет? — ответил Якодос сквозь стиснутые зубы. — Потому что если вы не можете предложить ничего дельного…
В ответ Ремигий взял книгу с пояса. Томик был небольшим, но толстым, с пожелтевшими, пыльными страницами. Когда инквизитор пролистал его, Якодос почувствовал, как растет его гнев. Периодически звук очередного болтерного снаряда, выстреливаемого в демона, прерывал относительную тишину.
— Не сейчас, инквизитор.
Якодос был уверен, что сарказм не повлияет на Ремигия, но все равно сделал замечание. Казалось, инквизитор не спешил, когда водил длинным пальцем по тексту. Затем он неприятно улыбнулся и протолкнулся вперед группы. Обнажив клинок, он поднял его перед собой. Злобный взгляд демона сфокусировался на нем, могучие задние ноги снова напряглись, готовые разжаться.
Мелодичным напевом Ремигий произнес слова, которые Якодос не смог понять и почти был уверен, что никогда не захотел бы этого. Заикающиеся слоги и гортанные звуки вырвались из уст инквизитора и с яростным воем демон начал отступать по коридору. Ремигий безжалостно шел вперед одновременно с отступлением твари. Он отчетливо и без запинок произносил слова изгнания. Как все в его ордене, он знал, что одна ошибка может стать фатальной. Вокруг него потрескивал энергетический нимб, сначала слабый, но быстро выросший в интенсивности. Из его ладоней заискрили зазубренные молнии, и он метнул одну в демона.
С последним яростным ревом демон вдруг сжался, а затем стремительно испарился. Ни плоти, ни крови… просто ничего. Словно его никогда и не было. Его собратья, которые метались между реальностью и иллюзорностью тоже исчезли.
Наступила тишина.
— Как я и сказал, — пробормотал Ремигий, снова прикрепив книгу к поясу и даже не подняв головы, — мы должны идти дальше.
Ему никто не ответил, пока, наконец, не заговорил Якодос. Его голос был низким и угрожающим.
— Вы псайкер. — Это было скорее утверждение, чем вопрос. — И не посчитали нужным сказать нам?
— Считайте, что вы не собирались спрашивать, капеллан.
Кровавый Меч умер, потому что подонок не вмешался раньше и не изгнал демона. Третья Чешуя мертва, Эвандер. Погибла. Ремигий мог спасть Кровавого Меча, но не сделал этого. Он мог сделать это с самого начала. Но он ждал. Очень долго. Слишком долго.
Третья Чешуя мертва, Эвандер. Скоро вы присоединитесь к ним.
Эвандер прошел несколько шагов за инквизитором, голос в его голове наполнился ненавистью и гневом. Время от времени он постукивал по шлему, словно таким образом мог отогнать вероломные мысли. Но всякий раз, когда он пытался, мысли возвращались более настойчиво, чем прежде.
— Тиллис. Это Эвандер. Докладывай.
Помехи.
— Тилисс, это Эвандер. Ты слышишь меня? — Вопреки себе в голосе Эвандера росли нотки тревоги. — Тилисс, отвечай, немедленно. — Сильно обеспокоенный Якодос оглянулся на сержанта.
Снова помехи, но потом, сквозь белый шум пришел едва слышимый голос Тилисса.
— … щение получено. По…но.
Эвендер вздохнул с облегчением, но вздрогнул, когда рука Якодоса мягко легла на его плечо.
— Позволь своим тревогам уйти, брат, — сказал капеллан. — Мы все потрясены утратой молодого Кайана, но мы должны быть сконцентрированы. И не можем позволить себе потерять еще братьев из-за своей рассеянности. Что тревожит тебя?
— Ничего. Я в порядке. — Эвандер стряхнул руку капеллана. При других обстоятельствах это бы вызвало серьезное порицание. Якодос просто убрал свою руку и немного приблизился к Эвандеру, все это время тихо бормоча литании веры, пытаясь держать разум Эвандера сфокусированным.
На самом деле это мало помогло, только увеличив шум, который прокрадывался в голову Эвандера. Его глаза сверлили спину инквизитора, и он задумался над тем, что почувствует, если протянет руку, обхватит шею человека и станет сворачивать ее, пока не раздастся доставляющий удовлетворение хруст.
Это будет самый приятный звук, который ты когда-нибудь слышал, Эвандер. Он лгал тебе. Он хранил секреты от тебя. Он стал причиной смерти брата Адептус Астартес. И он до сих пор жив. Где справедливость?
Третья Чешуя мертва, Эвандер.
Сержант остановился и прижал руки к ушам. Якодос тут же вдавил его в стену, приблизив свое лицо в черепе-шлеме.
— Я слышу голоса, капеллан! — торопливым, паникующим голосом залепетал Эвандер. — Они говорят мне…советуют, чтобы я… я не могу позволить себе стать их жертвой. Но это было бы так легко. Так легко…
— Соберись, сержант Эвандер. — Несмотря на глубокое сочувствие, которое он испытывал к несчастному сержанту, Якодос знал, что не может быть жалостливым. — Голосов нет. Это все твое воображение. Враг давит на твою слабость, твою неспособность видеть за тьмой и чувствовать тепло света Императора. Увидь его, брат-сержант.
Якодос отвернулся от Эвандера и потянулся за силой Бога-Императора. Она пришла легко, как и всегда. Когда он снова посмотрел на сержанта, его голос изменился. Мягкий убеждающий тон исчез, сменившись твердым, настоящим капелланом, который сражался в бесчисленных битвах. — Отбрось демоническое колдовство, которое сковывает тебя, брат. Отбрось его чистотой твоей веры. Возьми ее. Направь ее. Управляй ею. Используй ее, как свой щит против этого порочного соблазна.
— Третья Чешуя…
— Третья Чешуя в порядке. Тилисс ответил тебе. А теперь покажи свой дух! Напомни своим людям, почему именно ты получил свое нынешнее звание.
Слова капеллана оказали успокоительный эффект на Эвандера и он медленно кивнул. Он ощутил тихий шепот, словно голос снова пытался добраться до него, но космодесантник использовал ментальный образ света Императора, чтобы сосредоточиться. — Да, капеллан. Да, конечно. Прошу прощения.
— Не извиняйся, брат. Просто оправдай себя с честью.
Отпустив его, Якодос позволил Эвандеру прийти в себя и занять свою позицию во главе отряда.
— Нам нужно поторопиться к инжинариуму, — объявил сержант. — Мы найдем этого ублюдочного демона и покончим с ним. За Императора. Пламя и ярость, братья!
IV
— Эвандер, это Коридон. Ответь мне, брат.
Тщетность попыток вызвать по воксу своего боевого брата начала оказывать давление на раненого космодесантника. Коридон не понимал, что с ним произошло, но перешел от убеждения, что его каким-то образом отделили от остальных к тому, что их отделили от него. Он не знал, был ли жив, а они мертвы, или же наоборот.
Сержант вернулся по своим следам к перекрестку и пошел по пути другого отделения и Кровавых Мечей. Один раз ему показалось, что увидел их вдалеке, и он радостно бросился к ним. Они тоже двигались к нему, а потом просто исчезли.
Его разочарование росло. Что бы ни схватило его, вырвало из бытия и забросило в этот загробный мир, оно играло с ним. Все было подцвечено мягким фиолетовым светом, нереальность которого он не мог не понимать. Коридон задумался над возможностью того, что он был без сознания и из-за тяжелого ранения провалился в целительный стазис и просто переживает какой-то кошмар.
Однако ощущения были достаточно реальными.
Поскольку Коридон, как и все Адептус Астартес, редко нуждался в том, что называлось «настоящий сон», его опыт сновидений был крайне ограничен. Его разум был настолько заполнен бесконечными данными о ксенобиологии и обслуживании оружия, что обычным снам не было там места. По сути, было достаточно легко предположить, что именно это происходило с ним. Достаточно просто и удивительно успокаивающе. Списать ситуацию на сон фактически помогало ему сосредоточиться.
Для сержанта коридоры «Проклятой Вечности» оставались пустыми. Он больше не сталкивался с созданиями из пыли. Он был абсолютно один. Как будто он был единственным живым, дышащим существом на борту мертвого корабля.
Когда он шел к инжинариуму, его шаги разносились гулким эхом. Каждый шаг отдавался в его ноющем теле, напоминая о боли, которую испытает, если откажется от болеутоляющих наркотиков.
Внезапное движение впереди приковало его взгляд, и он нетерпеливо присмотрелся. Но это была только его собственная тень. Он выругался и проверил магазин болтера. Остался только один запасной.
Коридон осмотрел вдоль и поперек коридор, по которому шел, хотя давно потерял надежду найти что-нибудь или кого-нибудь еще. Ничего не было. Сержант был совершенно один, что с ним никогда не случалось за всю службу Золотому Трону. Он не боялся, но это было определенно тревожно.
Пока его внимание было сосредоточено на этом, он совершенно не заметил, как его тень начала странным образом сливаться. Она была порождением тьмы, чернильным мраком, падая на который свет исчезал навсегда, и она была реальна. Тень медленно подобралась к Коридону и подняла призрачное оружие, направив его на ничего не подозревающего космодесантника.
