Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Бродяжничая от одного пещерного сообщества к другому, Ксалмагунди сделалась уродцем среди уродцев. Все чаще подступали слезы одиночества, но вместе с ними — гнев и ненависть. Отсталый мир вокруг нее стал корчиться в судорогах, и тогда показалось, что дрогнула сама тьма. Сотрясение прошло по хрупким конструкциям улья, и верхний мир рухнул на нижний.
Той ночью Делве, обиталище низшей касты с незапамятных времен, стал еще одним слоем праха в долгой истории улья.
На Ксалмагунди шла охота, а она тем временем перебралась в шпиль. Сотрясения ощущались в городе повсюду, нашлись те, кого заинтересовало их неестественное происхождение. Ксалмагунди училась контролировать чувства и обусловленный ими телекинетический кошмар. Ее внешность, которую многие обитатели улья находили отталкивающей и тревожной, привлекла внимание властей. Когда задержать Ксалмагунди не удалось, и многие засвидетельствовали разрушительную силу ее дара, явились иномирники.
Это были иномирники, наделенные иными дарами: Сестринство Безмолвия, в присутствии которых сила Ксалмагунди превращалась в ничто. Под их пристальными взглядами жизнь превращалась в муку. По слухам, Сестер послал сам Император, их прекрасная броня и оружие подтверждали это. Ксалмагунди не могла понять, чего от нее хочет Император Человечества. Непонятно, какая веская причина заставила его отправить к ней этих вооруженных до зубов молчальниц.
Убийства продолжались. Все новые отряды Сестер охотились за Ксалмагунди и в жилых кварталах, и среди индустриальных ландшафтов, но захватить добычу не смогли.
Ксалмагунди смотрела на огонь. Она следила за пляской мерцающих языков. Место ее ночевки прежде служило имперскому офицеру или придворному чем-то вроде виллы. Ветер свистел меж обветшалых каменных стен и среди переломанной мебели. Псайкер поплотнее запахнула свой плащ — она привыкла к подземному теплу нижнего улья и к разогретым печами фабрикам. Чем ближе Ксалмагунди подбиралась к шпилю, тем острее ее тонкая, бледная кожа ощущала колючий холод.
Она пришла в шпиль Пентаполис именно потому, что он был давно заброшен. Улей Хорона получил свое название из-за пяти шпилей, которые торчали вокруг основного купола, будто корона. Опасная зараза опустошила их сотни лет назад. Каждая попытка заново колонизировать шпиль приводила к вспышке эпидемии и к новым мерам, необходимым для карантина и зачистки Пентаполиса от чумы и ее носителей. Таким образом, шпиль-призрак маячил на горизонте исторической вехой — слишком большой, чтобы его уничтожить, слишком памятный, чтобы попытаться заселить заново и пустить в дело драгоценное пространство.
Ксалмагунди потерла макушку, страдая от головной боли. Возможно, она слишком долго разглядывала огонь…
Нет. Понимание пришло вместе с судорогой. Головная боль была поначалу легкой, но теперь она неуклонно усиливалась: это походило на нож, который медленно проходит сквозь мозг. Ксалмагунди и прежде ощущала такое.
Нельзя терять время.
Она перепрыгнула через костер и бросилась бежать по заброшенной вилле. Девушка была легкой и гибкой, а жизнь преследуемой сделала ее быстрой и сильной. Без сомнения, она в этом здании уже не одна. Спустя мгновение пришло подтверждение — болтерные снаряды разнесли на куски одну из рокритовых стен, и дневной свет хлынул сквозь пробоину. Ксалмагунди заставила себя собраться.
Охотники окружили здание, продвигаясь снаружи вдоль стен. Ощущение было такое, будто шесть ножей вонзилось в ее мозг. Боль была мучительной, охваченная парализующей мукой, Ксалмагунди не могла отыскать ту часть своего существа, на которую полагалась в таких обстоятельствах. Ту долю разума, в которой страх и безысходность легко превращались в разрушительную телекинетическую силу. Она могла думать лишь о том, как сделать очередной шаг. Следовало уйти. Не просто скрыться от болтерного огня, но освободиться от влияния Сестер.
Стены взорвались сразу с двух сторон. Прошитая перекрестным огнем вилла сделалась гиблым местом — на бегу Ксалмагунди ощущала, как шальной снаряд задел, разрывая, край ее плаща.
Когда рассыпавшаяся каменная кладка обрушилась на пол, охотники оказались на виду: золотистые фигуры в шлемах с белыми и алыми плюмажами. Преследователи вели непрекращающийся огонь и гнали добычу через виллу.
Вырвавшись из полумрака внутренних помещений на высокую террасу, Ксалмагунди ослепла из-за обрушившегося на нее дневного света — ее большие черные глаза, как и у всех подземников, были крайне чувствительны даже к скудному свету Друзиллы.
Девушка остановилась, положив тонкую руку на прикрытое капюшоном лицо. Забрезжила мысль, что все, похоже, идет по плану Сестер. Ксалмагунди была проворной и быстрой, но ей не дано обогнать болт на открытом месте. В центре сражения, когда вокруг валилась каменная кладка, и снаряды пронизывали воздух, инстинкт подталкивал ее к бегству. Теперь же, на террасе, болтерный огонь прекратился. Ксалмагунди не могла избавиться от ощущения, что ее загнали в стойло, подобно тому, как жители нижнего улья гнали по туннелям верминипедов, заставляя их идти в расставленные сети.
Небо над нею ревело. Всматриваться в залитые сиянием небеса было трудно, но над крышей виллы кружили то ли транспортные самолеты, то ли какие-то челноки. Как только зрение немного приспособилось к дневному свету, Ксалмагунди из-под приставленной ко лбу ладони разглядела, как подлетает очередной вооруженный транспортник. Сестра Безмолвия сидела в проеме открытой боковой двери челнока — на голове у нее был шлем с целеуказателем, а в цепких руках — длинный ствол диковинной винтовки.
Псайкер в ярости скривила рот. Сестры Безмолвия могли при желании убить ее, но предпочитали усыпить, будто опасное животное, и отправить своему драгоценному Императору. Ксалмагунди не попадет в мешок и не отправится на стену, словно трофей в гостиной рожденных в шпиле.
Она снова бросилась бежать, босые ноги попадали в трещины изъеденного непогодой камня террасы. Чувствовалось, что позади — другие Сестры, обремененные броней и алчущие успеха там, где их предшественницы потерпели неудачу. Транспортный челнок завершил разворот и устремился к цели — Ксалмагунди видела силуэт снайперши, свесившейся из челнока. Убегая, она внезапно вильнула вправо, там, где она только что находилась, всплеснулись вверх фонтанчики из осколков камня. Снайпер не смогла продолжить огонь — она оказалась с другой стороны машины.
Ксалмагунди побежала через полосу препятствий, образовавшуюся в обстреливаемом полуразрушенном здании. Она преодолела декоративную подпорную стенку, прежде чем нырнуть в зазор, возникший на месте балюстрады. Рассыпавшаяся постройка давала прикрытие, но, что более важно, она замедляла продвижение закованных в броню Сестер Безмолвия. Им, с их тяжелым боевым снаряжением, было труднее карабкаться через препятствия. Перекатившись, псайкер вскочила на ноги и бросилась к краю террасы.
Транспорт накренился, встав вровень с высокой платформой, и Ксалмагунди ощутила, как в нее целится снайпер. Она чувствовала кое-что еще — освобождение от ножей, которые постепенно, один за другим выходили из пылающего мозга. Она оторвалась от Сестер и не хотела рисковать, оглядываясь назад.
Сейчас важен каждый миг. Каждый шаг. Последний шаг — более других.
Ксалмагунди бросилась с края высокой террасы в небытие. Капюшон свалился с головы, плащ затрепыхался вокруг тела. Судя по ощущениям, поспешно выпущенная пуля снайпера пролетела возле уха. Ксалмагунди начала размахивать руками, ноги колотили в воздухе, тонкое тело девушки неслось вниз мимо беспорядочных архитектурных нагромождений шпиля Пентаполиса. На пути падения находился громадный отросток улья Хорона — окутанная смогом промышленная электростанция, увенчанная короной меньших шпилей. Ксалмагунди быстро неслась ему навстречу.
Оглянувшись, она заметила, как следом за нею нырнул транспортный челнок. Сестры стояли на террасе, на краю пропасти, и молча смотрели, как падает псайкер в объятия смерти. Отлетев от Сестер подальше, Ксалмагунди ощутила, как что-то внутри нее встало на место, словно вернулась чувствительность в парализованную конечность и ею снова можно действовать.
Девушка закрыла глаза и пожелала, чтобы случилось несчастье.
Южная сторона шпиля покачнулась. Нагромождения построек задрожали снизу доверху, выпустив в воздух фонтан из обломков рокрита, разорванных балок и кусков каменной кладки, напоминающих горгулий. Шпиль словно сжался под давлением, рябь разрушения перекинулась на развалины, и колоссальная масса строений взлетела в небо силой чудовищного взрыва. Терраса, которая теперь очутилась далеко в вышине, выгнулась и рухнула.
Ксалмагунди, словно кошка, извернулась на лету и встала на первый же крутящийся обломок, чтобы спустя миг соскользнуть с его гладкой поверхности и спрыгнуть на другой. Попасть на следующий обломок ей помешала гигантская подпорка, которая врезалась во временное пристанище и разбила его на части. Ксалмагунди пришлось силой разума рассечь эту подпорку надвое.
