Фрэнк Херберт - Еретики Дюны
Одраде поняла общую схему. Дальнейшие объяснения Шиэны были даже уже не нужны, хотя, Одраде и дала ей продолжать. Сколько же горечи было в голосе Шиэны!
— Их наградят деньгами, местом на базаре — всякое такое. Жрецы говорят, они доказали, что являются людьми.
— А те, что потерпели неудачу, те не люди?
Шиэна на это промолчала, надолго погрузившись в глубокие размышления. Путь этих размышлений, однако, был виден Одраде: испытание Ордена на человечность! Ее собственный проход в приемлемую человечность Ордена был уже в точности повторен Шиэной.
Каким же мягким кажется этот проход, по сравнению с другими муками!
В тусклом свете верхних апартаментов Музея, Одраде подняла правую руку, поглядев на нее, припомнила и ящичек муки, и гомджаббар, нацеленный в шею, готовый убить, если она содрогнется или вскрикнет.
Шиэна тоже не вскрикнула. Но она знала ответ Шиэны даже еще до ящичка муки.
— Они люди, но по-другому.
Одраде проговорила вслух в пустой комнате с ее экспонатами из хранилища не-палаты Тирана.
— Что ты с ним сделал. Лито? Только ли ты Шайтан, говорящий с нами? К чему ты сейчас понуждаешь нас причаститься?
«Станет ли допотопный танец допотопным сексом?»
— С кем ты разговариваешь. Мать?
Это был голос Шиэны. Он донесся от открытой двери в противоположном конце комнаты. Ее серая роба послушницы виднелась лишь смутным силуэтом, увеличивавшимся при ее приближении.
— Меня послала за тобой Верховная Мать, — сказала Шиэна, подойдя и становясь рядом с Одраде.
— Я разговариваю сама с собой — сказала Одраде. Она посмотрела на странно тихую девочку, вспоминая выкручиваюшее внутренности возбуждение того момента, когда Шиэне был задан опорный вопрос.
«Желаешь ли стать Преподобной Матерью?»
— Почему ты разговариваешь сама с собой. Мать? — в голосе Шиэны слышалась сильная озабоченность. Обучающим прокторшам придется приложить немало усилий, чтобы устранить ее эмоции.
— Я припоминала, как я спросила тебя, желаешь ли стать Преподобной Матерью, — ответила Одраде. — Это навело меня на другие мысли.
— Ты сказала, что я должна довериться твоему руководству во всем, не оставив позади себя ничего, ни в чем тебя не ослушиваться.
— И ты сказала: «И это все?»
— Я тогда не очень-то много знала, верно? И я до сих пор не очень-то много знаю.
— Никто из нас не знает, девочка. Кроме того, что все мы вовлечены в совместный танец. И Шайтан наверняка придет, если хоть кто-нибудь из нас потерпит неудачу.
~ ~ ~
Когда встречаются чужестранцы, следует делать большую скидку на различия привычек и воспитания.
Леди Джессика, из «Мудрости Арракиса».Последняя зеленоватая полоска света погасла за горизонтом, когда Бурзмали подал сигнал, что они могут двигаться. Было уже темно, когда они добрались до дальней окраины Ясая и кольцевой дороги, которая должна была привести их к Данкану. Небо затмили облака, на которых отражались огни города, и отсвет этих огней падал на городские трущобы, через которые направляли их проводники.
Эти проводники нервировали Лусиллу. Они появлялись из боковых улочек, из внезапно раскрывавшихся дверей, шепотом давая им указания, куда двигаться дальше.
Слишком много людей знало о паре беглецов и о назначенном им свидании!
Она выиграла рукопашный бой со своей ненавистью, но следом ее осталось глубокое отвращение к каждому человеку, которого они встречали. Прятать это отвращение за привычными ухватками гетеры, идущей со своим клиентом, становилось все труднее.
Тротуар был весь в слякоти, налетевшей на него из-под проезжавших граундкаров.
У Лусиллы замерзли ноги, не успели они и полкилометра пройти, как ей пришлось израсходовать дополнительную энергию, чтобы согреться.
Бурзмали шел безмолвно, с опущенной головой, якобы погруженный в собственные заботы. Лусиллу это не обманывало. Бурзмали слышал каждый звук вокруг них, видел каждую приближавшуюся машину. Он заставлял ее поспешно покинуть дорогу всякий раз при приближении граундкара. Граундкары со свистом проносились мимо на своих суспензорах, грязная слякоть летела из-под щитков и забрызгивала кустарники вдоль дороги.
Тогда Бурзмали бросал ее в снег рядом и выжидал там, пока не становился уверен, что грзундкар уже далеко. Хотя вряд ли едущие в них были способны расслышать что-то кроме звука своей собственной быстрой езды.
Они прошли два часа, потом Бурзмали остановился и оценивающе поглядел на дорогу перед ними. Их местом назначения была община на кольцевой, которую им описали как совершенно безопасную. Лусилла в этом сомневалась — на Гамму не было совершенно безопасных мест.
Община перед ними приветливо светилась желтыми огнями, от отсветов которых полнились внутренним светом облака. Их продвижение по слякоти привело их к туннелю под кольцевой дорогой и низкому холму, на котором было разбито нечто, вроде садика. Ветки были неподвижны в тусклом свете.
Лусилла поглядела вперед. Облака таяли. У Гамму было множество маленьких лун — не-кораблей, орбитальных крепостей. Некоторые из них были размещены Тегом, но она заметила линии новых, тоже несущих охрану. Они были в четыре раза ярче самых ярких звезд, и часто двигались вместе; их отраженный свет был полезным, но неверным, потому, что двигались они быстро — через все небо и за горизонт всего лишь за несколько часов. Она взглянула на цепочку из шести таких лун, видневшуюся в разрывах туч, гадая, не являются ли они частью защитной системы Тега. Мгновение она думала над врожденной слабостью защитного менталитета, которые представляли такие средства обороны. Тегбыл прав насчет них. Мобильность — вот ключ к военному успеху. Но она сомневалась, что он имел в виду мобильность пехоты. Здесь, на белоснежном склоне, нелегко было бы спрятаться, и Лусилла ощутила нервозность Бурзмали. Что они смогут сделать, если кто-нибудь на них наткнется? Слева от них, наискосок к общине виднелось покрытое снегом углубление. Это была дорога, но ей подумалось, что тут могла быть и простая тропа.
— Вот сюда, — сказал Бурзмали, уводя их в углубление.
Снег здесь доставал им до паха.
— Надеюсь, эти люди достойны доверия, — сказала она.
— Они ненавидят Преподобных Черниц, — сказал он. — Для меня этого достаточно.
— Лучше бы гхола был здесь! — Она сдержала даже еще более резкие слова, но не могла удержаться, чтобы не добавить: для меня их ненависть недостаточна.
«Лучше всего ожидать самого худшего», — подумала она.
Однако, она успокоилась насчет Бурзмали. Он похож на Тега. Никто из них не следует курсом, который может завести в тупик — нет, если они хоть как-то могут этого избежать. Она подозревала, что даже сейчас вокруг них скрыты защитные силы прикрытия.
Покрытая снегом тропа перешла в мощеную дорожку, плавным изгибом уходившую от подножия холма и очищенную с помощью системы растопления снега. Посреди дорожки сочился ручеек. Лусилла сделала несколько шагов по дорожке, прежде чем поняла, что это магнитный желоб, бывший некогда путепроводом для древнего магнитного транспорта, которым доставлялись вещи и сырье на фабрику, существовавшую здесь до времен Рассеяния.
— Здесь становится круче, — предостерег ее Бурзмали. — Здесь прорублены ступеньки, но будь осмотрительна. Ступеньки узкие.
Вскоре они добрались до конца магнитного желоба. Он закончился у разрушенной стены, сделанной из местного кирпича поверх пластального фундамента. В тусклом свете звезд очистившегося неба стала видна грубая кладка — типичное сооружение времен Голода. Стена была густо покрыта вьющимися растениями и пятнами плесени. Растительность почти не скрывала трещин и расколов в кирпичах, как и грубых попыток заполнить трещины цементом. Единственный ряд узких окон смотрел на то место, где магнитный желоб растворялся в массе кустарников и сорняков. Три окна светились электрическим светом, свидетельством наличия жизни внутри, сопровождавшейся слабыми потрескивающими звуками.
— В старые времена здесь была фабрика, — сказал Бурзмали.
— У меня есть глаза и память, — огрызнулась Лусилла.
«Неужели этот ворчливый мужчина считает, что она полностью лишена разума?»
Что-то уныло скрипнуло слева от них — это приподнялся кусок дерна и сорняков, открывая спуск в подвал, сквозь щель брызнул яркий желтый свет.
— Живо! — Бурзмали повел ее быстрым бегом через густые заросли и вниз по пролету ступенек, открывшихся под приподнявшимся люком. Люк скрипнул механическим скрежетом, закрываясь позади них.
Лусилла увидела, что они оказались в большом помещении с низким потолком, освещенном длинными рядами современных глоуглобов, укрепленных на массивных пластальных захватах над головой. Пол был чисто подметен, но на нем виднелись царапины и признаки жизнедеятельности: здесь раньше, несомненно, располагалась убранная теперь машинерия. В глаза ей бросилось движение вдали. Молодая женщина, одетая в такую же накидку с драконами, как на Лусилле, рысцой направлялась к ним.
