Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч. Том 2
Дану напирают. И Кицум, и Нодлик дерутся уже в полуокружении.
– УЛОЖИ данку! – вновь вопит старый клоун. Он ловко уворачивается от серебристого клинка, сверкает летящая к шее обреченного диамантовая нить, но… Кицум внезапно поскальзывается и падает. На ровном месте. Оружие выпадает из его руки – полудюжина мечей тотчас пригвождает его к земле.
Нодлик растерянно смотрит на собственные руки – внезапно утратив всю ловкость, они кое-как отмахиваются отлично сбалансированными, созданными для веерной защиты клинками точно парой деревяшек. Неловко отбивает удар... и тотчас пропускает выпад. Острие клинка Дану высовывается у него из спины.
Эвелин, только что лихо зарубившая одного, наполовину задушившая, наполовину разорвавшая цепью горло другому и вогнавшая звездочку в раззявленный рот третьему, внезапно ударяет грузиком на конце цепи по темени саму себя. Взор мутнеет, женщина роняет оружие…
Дану рубят ее на части с особым остервенением.
Таньша, прижатая к стене дома, один за другим мечет ножи, затем выхватывает рапиру... и неумело подставленная шпага тотчас ломается под молодецким взмахом меча. Следующий выпад перерубает женщине шею.
…Сеамни Оэктаканн с Деревянным Мечом в руке перебирается через баррикаду.
Зеркало в башне Кутула померкло. Видение оборвалось.
Деревянный Меч. Тот самый, за которым Красный Арк охотился и уже самонадеянно почитал у себя в руках. А он, оказывается, по-прежнему у Дану, и девочка со шрамом на шее ведет в бой последнюю, наверное, сотню воинов своего народа…
И ведь каким-то образом добрались они до имперских земель, добрались незамеченными – и куда только смотрела пограничная стража? И где бароны с их дружинами – к Императору они могли не пойти, но уж перебить богомерзких, Спасителем отвергнутых Дану, убивающих их сервов и жгущих деревни на их исконных баронских землях…
«Перебить их?.. И эту девочку тоже?
Нет, я не хочу. Не хочу, нет! Я... я должен сделать это сам. Но сперва – я должен посмотреть ей в глаза, ей, что была живой мишенью, моим деревянным истуканом, на котором оттачиваются удары!.. Она не должна умереть!..»
Император сжал кулаки. Ладони стали мокрыми от пота.
«Не бойся этого и не обманывай себя. – Императору показалось, что с ним заговорило само зеркало. – Никаким баронам не под силу справиться с Деревянным Мечом. Он – сам по себе Сила. Тем более в руках той, что была к этому предназначена. Да и кто знает, сумеет ли справиться с этой магией твоя белая перчатка? Магию Дану – по крайней мере ту, что встречалась доселе, – одолеть удалось, но кто поручится, что она справится и со знаменитым Иммельсторном?»
А что вообще, по легенде, может одолеть Деревянный Меч?
«Когда в бою сойдутся Два Брата-близнеца…» – всплыли в памяти слова. Драгнир, Алмазный Меч – Арк тоже почитал его своей добычей. И где он сейчас, этот Меч? Сказки говорили, что он спрятан глубже самых древних гномьих пещер, но кто же верит в сказки, тем более во время всемогущества Радуги? Кому могло прийти в голову, что Алмазный Меч – по преданию, громадный кристалл, выращенный гномами, из одного-единственного зародыша и впитавший в себя всю древнюю силу гор, – сможет в один прекрасный день вырваться на поверхность? Да и где искать этот самый Драгнир? Нет ни времени, ни сил, чтобы обшаривать бесконечные лабиринты под Хребтом Скелетов и в иных местах, где в древности обитало Подгорное Племя!
Император последний раз взглянул в зеркало. Поверхность быстро покрывалась сетью мелких трещин. Первый осколок, дзинькнув, расплескался по каменному полу едва видимой жемчужной пылью. Зеркало не выдержало напора бушевавших за холодной стеклянной стеной сил.
…Уже утром имперские легионы оставили башню. Все, что могло горсть, было предано огню. Император отводил армию. Маги отдали ему одно из своих укреплений, несколько десятков аколитов младших ступеней; основные силы Радуги по-прежнему не показывались.
Легионеры устали. Войско нуждалось в отдыхе. Ничего иного, кроме как отвести потрепанную армию к ближайшему воинскому лагерю, никто предложить не мог. Похоже, что оставалось только одно – сковыривать орденские башни по одной, подобно тому, как хирург вскрывает многочисленные нарывы. Война затянется на годы, а казну пополнить неоткуда, потому что бароны, само собой, налоги платить перестанут, воспользовавшись наступившей смутой. А многие наверняка встанут на сторону Радуги – впрочем, этого Император как раз не боялся. Оставшиеся у него когорты справятся с любым баронским ополчением. Но задачи это все равно не решит.
«Радуга медлит. Радуга тянет время, отделываясь мелкими подачками. Семицветье хочет, чтобы я радовался этим малым, дорого купленным и в общем-то бесплодным победам. Пока что каждый убитый маг обходится мне больше чем в сотню легионеров. Чтобы истребить таким образом всю Радугу, не хватит никаких воинов.
Нужно что-то совершенно неожиданное. Нужно заставить Радугу собрать все силы в один кулак... хотя все наставления по военному искусству рекомендуют бить распылившего свои силы противника только по частям, создавая численное превосходство в каждом отдельном бою. С Радугой это не пройдет. Хотя... с другой стороны... если бы башню Кутула обороняли несколько тысяч магов – что осталось бы от моего войска даже при всей мощи подаренного неведомым союзником амулета?»
Серая Лига разгромлена. От некогда могучих тагатов, не менее могучих ветвей остались лишь воспоминания. Все, кто хотел сражаться с Радугой и имел для этого достаточно смелости или хотя бы безрассудства, остались в Мельине грудами костей и праха под обугленными развалинами. Часть Патриархов бежала. Часть – не сомневался Император – наверняка уже продалась Радуге. Хорошо дразнить могучего зверя, когда он в клетке. Семь Орденов сквозь пальцы смотрели на Серых. Теперь так уже не будет.
Бароны крайне ненадежны. Изменят при первой опасности. Тем более что на этой войне, похоже, поживиться им будет нечем – громадная сокровищница Кутула так и осталась нетронутой. Преодолеть завесу пламени не смогла даже белая перчатка.
А впереди зима. Пусть даже не слишком суровая здесь, на юге, неподалеку от берега Внутренних Морей – но все-таки зима. Зимой положено не воевать, а сидеть по лагерям, муштруя новобранцев и доводя до уставного блеска все бляхи с оковками.
До ближайшей башни – не меньше трех недель пути. А если начнутся метели с мокрым, быстро тающим снегом, что превратят тракты в непролазную кашу, даже те из них, что замощены, – то и все четыре, если не пять.
А за каждый день на этой войне Император платит вдвое…
