Николай Прокошев - Семь крестов
Праздник Пасхи сотворил чудо – Джаспер Уортингтон кое-как встал. Одеть его пришлось в свободный балахон, чтобы одежда не мешала заживлению обгоревшей кожи. Передвигался стрелок с огромным трудом при помощи трости. На один глаз он ослеп полностью, второй видел от силы на пятую часть своих возможностей. Обоняния лучник тоже лишился, только два запаха навсегда укоренились в его сознании: едкий смрад жаркого дыма и стойкий – безжалостного огня.
Но к величайшему сожалению прусса, его друг бредить не перестал. Точнее, он вообще замолчал и смотрел мимо людей. Взгляд его отрешился, и с тех пор капитан не проронил ни слова – даже «Галифакс». Лишь единственный открытый глаз, избегающий всегда прямого взгляда, изредка блестел какой-то мыслью, но язык не выпускал ее на волю.
Стрелок, помимо прочего, вдруг озаботился порядком абсолютно во всем: он распрямлял складки на своей и чужой одежде, сдувал отовсюду пылинки, ровнял палочки или травинки, увиденные где-нибудь на земле, а если кто-то пытался помешать, то начинал махать руками, стараясь отогнать непонятливых. Пищу капитан принимал в зависимости от ее цвета: в один день только ярких оттенков, в другой – темных. Любой незнакомый человек, увидев Уортингтона, несомненно, счел бы того душевнобольным.
Путешествие опять могло затянуться, как прошлогодний поход на войну. Решение принимать нужно было немедленно. Бросать Джаспера в плачевном положении, да еще в такой глуши Пес не собирался. Несмотря на заметное улучшение состояния лучника, перевозить его можно было только в повозке. Поэтому Пес выдал Матиасу денег из вознаграждения, полученного от магистра, чтобы слуга рассчитался с селянами за телегу. Еще Гектор попросил местных священников отвезти парня домой. Настало время прощаться.
В опечаленном взгляде Матиаса читалась мольба забрать его с собой, но Гектор был непреклонен. Он объяснил слуге, что тому, отныне свободному человеку, стоит позаботиться о семье, начинать поднимать хозяйство. Не ровен час, деда не станет, что тогда? И хотя Магда замуж пока не собирается, но уже пора бы – вот пусть и поищет ей мужа.
В общем, забот по горло. А у Пса их еще больше, не до помощников теперь. К тому же между слугой и хозяином возникли некоторые разногласия, и прусс понял, что всю жизнь обходился без прислуги и привык жить именно так. Словом, он пожелал Матиасу удачи и ободряюще похлопал мальчишку по плечу.
Когда гнедая трехлетка с телегой, в которой, щурясь от солнца, на соломе лежал Уортингтон, тронулась по Бартенштайнскому тракту, за их спиной раздался громкий девичий плач. Полубрат оглянулся. За ними по грязи в изорванном, заляпанном уличной слякотью переднике, бежала зареванная Магда.
Всхлипывая и постоянно сбиваясь на рыдания, девушка кое-как все-таки изложила суть ее несчастья. Оказывается, три дня назад старик умер. Схватился за сердце и упал замертво. То ли не пережил потерю домашней животины, то ли пожар в целом, а может, время его вышло, и Господь прибрал настрадавшуюся душу.
– Горе-то какое, лучше б меня не стало, а-а-а, – стащив грязный от длительного пешего перехода чепец, Магда бросила его на землю и принялась с ожесточением топтать. – Как жить, что делать? Дед, родненький, на кого ты меня покинул? Все сгорело, дед преставился, запасы пропали, а-а-а!
– Довольно слез, – Пес спешился и обнял сестру бывшего слуги. – Успокойся, старый он был. Ну не сегодня, так завтра. Перестань убиваться.
– Вдвоем мы остались, сестренка, – в задумчивости Матиас оглядел окрестности. – Ничего. Леса вокруг, пищи добудем. Мед есть. Не будем задерживать господ, они торопятся – у них вон тоже горе. Пойдем. Похоронили дедушку?
– Да-а. В землюшку закопали деда, а-а-а.
– Ну будет тебе, будет, сестренка. Подымем хозяйство, замуж тебя выдадим. Господин Гектор научил, как жить дальше. Ну и пусть, что без сарая остались, все равно у нас ничего не было. С самого начала начнем, работать станем – вся жизнь впереди.
– Какая же это жизнь? – рыдания Магды только усилились, и она, обливаясь горькими слезами, опустилась прямо в придорожную грязь. – Господин, рубите меня прямо здесь! Не хочу я так жить, в земле, как крот, ковыряться. Сколько ковырялись, все без толку. То одно, то другое. Ничего, кроме каши на воде, и не ела, а-а-а.
– Прямо сердце кровью обливается глядя на вас, – Гектор помог Магде подняться. – Ласково Бог относится только к тем, кто не работает. А до тех, кто не разгибается, дела ему нет!
– Верно подметили. У скольких поколений все ладилось, а на наше такие невзгоды выпали. Все продали, кроме самих себя. Если не убьете меня, пойду продамся к Луцику – пусть что хочет, то и делает. Надоело-а-а!
– Глупости, сестренка. Пойдем, – увлекая сестру за собой, Матиас засобирался к церкви. – Незачем никому продаваться – не в почете, видно, сейчас слуги. Говорю же, у господ свои заботы! Хватит, иначе сам разрыдаюсь. Своим горбом сами на все заработаем, что, рук у нас нет или головы? Ну, идешь?
Окидывая попеременно тяжким взглядом брата с сестрой, Пес испытал чувство вселенской жалости. У них действительно ничего не осталось, кроме убогой лачуги и друг друга. Магда находилась в крайне возбужденном состоянии, вдруг и вправду наложит на себя руки. Парень-то не пропадет, а вот девчонка…
Ведь дед был единственной опорой. Весь ее мир в одночасье рухнул, наверное, стоило как-то к этому подготовиться. С другой стороны, как к такому подготовишься, когда за плечами все равно только ветер да трава?
Пока прусс размышлял, Джаспер осторожно выбрался из телеги и приблизился к девушке. В зрячем глазу его светилась трогательная нежность, он взял ее за руку и посадил на край повозки, а сам присел рядом. Никто другой лучника, казалось, не интересовал. Стрелок, улыбаясь, насколько позволяли обожженные губы, вдруг начал мурлыкать какую-то тихую и приятную мелодию.
Вскоре плач Магды смолк, и она положила голову на плечо англичанину, крепко сжимая его ладонь. Затем несчастная девушка окончательно успокоилась и хоть на какое-то время отвлеклась от беды.
Как ни крути, девчонка с дедом однажды проявили доброту, укрыв их с капитаном после битвы. Так разве можно их бросить? Но как быть с привязанностью и ответственностью за других людей? Если с Джаспером ничего худого уже точно не случится, то с этими двумя вполне может приключиться какая-нибудь гадость, и опять же по его вине. Хотя…
В самом деле, надо предоставить им выбор, как это сделал однажды Бэзил. Они все-таки не дети и сами должны отвечать за свои поступки, верно? При этом судьба Магды волновала его больше, чем Матиаса, но разлучить их полубрат не отважился. Первое время парень присмотрит за сестрой, а она за Джаспером… Решено.
Разумеется, и Магда и ее брат с великой благодарностью приняли предложение Гектора поехать с ним. Пес купил в городке еще одну лошадь. Молодой черноволосый дьякон благословил четверку путников в добрый путь и дал им с собой немного провианта и много меда. Когда тень на городских солнечных часах указала полдень, Гектор на каурой лошадке, Матиас за кучера на гнедой трехлетке и стрелок с Магдой в повозке по вязкой коричневой жиже неспешной трусцой отправились прочь из медового города Ортельсбурга.
В дороге у Пса было достаточно времени, чтобы обдумать ближайшее будущее. Первым делом стоит посетить крепость, предоставить подписанный магистром договор о прекращении службы в ордене. Таким образом, с корпорацией будет покончено. Вот только каким станет его новый путь? Опять торговля? Присмотр за «Вороном»? Нет, к этому абсолютно не тянет, но жить на что-то надо. Откуда взять деньги?
Что касается новых жильцов… Джаспер заслужил того, чтобы дожить свой век в спокойствии, и ему нужна сиделка. Судя по тому, как Магда сердечно заботилась о стрелке на привалах, лучшей помощницы не найти. Как-то девушка обмолвилась, что за дедом не доглядела, так хотя бы постарается облегчить жизнь Джасперу.
Насчет Матиаса прусс тоже прикинул примерный план действий. Парень давно перестал нравиться Гектору, а его жене и подавно промозолил все глаза. Надо будет заставить его отработать свою откупную, а потом отпустить на все четыре стороны. Город большой, да к тому же какая-никакая смекалка и пронырливость у мальчишки имелись. Что-нибудь да придумает.
А вот самому бывшему полубрату надлежало уделить больше внимания отношениям с женой и в дальнейшем наконец-то завести своих детей. Как любили повторять прелаты: «С Божьей помощью все будет».
Апрель уже перевалил за середину, когда ездоки наконец достигли кёнигсбергских капустных грядок на востоке города. Старина Закхайм встретил добрых друзей необычным для слободы столпотворением. Судя по разговорам, народ понаехал со всей округи, толкотня стояла несусветная.
