Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
На следующий день после приезда в Вандом Герлин испугалась до смерти. Ее сына забрали из монастыря и отвезли к королю. Она пару часов не находила себе места, но затем появился сам монарх в сопровождении рыцарей, которые несли ребенка. Как сообщил Герлин взволнованный настоятель, король Филипп захотел взглянуть и на мать.
— А у Ричарда неплохой вкус! — отметил король, когда Герлин присела в глубоком реверансе. Филипп ІІ был привлекательным мужчиной с длинными светло-каштановыми волосами, однако взгляд его голубых глаз был пронизывающим. — И еще ему удается заполучать самых красивых девушек. Где он вас раздобыл, мадам? В Трифельсе? Или же прямо в Дюрштайне?
В этих замках Ричарда держали в заключении.
Герлин покраснела.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — прошептала она.
Король рассмеялся.
— Немного застенчива, не так ли? Но вашему малышу не скрыть своего родства — однозначно кровь Плантагенетов. Я думаю вскоре написать королю письмо. Наверняка он обрадуется, что его отпрыск прибыл сюда в целости и сохранности и о нем хорошо заботятся… Вы ведь довольны своими покоями? — Король обвел взглядом убогую, но чистую комнату и уставился на простой наряд Герлин. — Вас следовало бы приодеть… Мне сообщили, что вы путешествовали под видом жены мошенника. Очень интересно… Но Ричард всегда питал слабость к маскировкам. Когда его взяли в плен, он был в костюме торговца. Ну что ж, я распоряжусь, чтобы вам прислали что-нибудь.
Герлин затаила дыхание.
— А не могли бы… не могли бы мне вернуть мои украшения? — спросила она. — Мой… мой медальон и браслеты из красного золота?
Похоже, эта просьба развеселила короля еще больше.
— Ах, ну да, известный медальон с подписью королевы Алиеноры! Разве он мало неприятностей вам доставил? А браслеты… Дайте угадаю… Это подарок короля! Это единственное, что у него осталось, моя дорогая. Все сокровища из государственной казны Ричарда пошли на выкуп…
Герлин едва удержалась, чтобы не возразить: король Ричард, возможно, как раз намеревался отвоевать самые прибыльные территории своей империи, однако она все же отказалась от этой идеи. Пусть король насмехается! Сейчас было бы неразумно настраивать его против себя.
Вскоре подтвердилось, что она не зря сохранила самообладание. Всего несколько часов спустя после визита Филиппа прибыл сундук с платьями и шкатулка, в которой находились как медальон Алиеноры, так и подарок Дитриха юной невесте. Герлин, плача, снова надела браслеты на руку. За последние месяцы она много чего потеряла — супруга, дом и совсем недавно Соломона. В первый раз за долгое время она с тоской вспомнила Флориса. Где он мог сейчас быть? Отправился ли он на ее поиски или умер от ран? Рассчитывать на должный уход за больными в монастырях не приходилось. Монахи делали все, что было в их силах, однако в сложных ситуациях они могли только молиться.
На несколько дней Герлин и ее друзья обрели покой в монастыре. Раны Авраама заживали, и он снова подумывал о побеге, однако Герлин считала эту затею безнадежной. Вся местность вокруг Вандома была запружена французскими солдатами, и хотя сторонники Ричарда, несомненно, объединялись в тайные сети, заключенным о них ничего не было известно. В этот раз даже Авраам был бессилен. Можно было бы наладить тесный контакт с монахами, но еврея страшила сама мысль об этом.
— Что-то случится в ближайшее время! — как-то заявила обеспокоенная Мириам. Она пребывала в растерянности, все время переживала и могла выронить из рук графин, наливая Герлин кубок вина. — Когда король Ричард получит это письмо, он тут же напишет, что у него нет никакого сына.
Авраам пожал плечами.
— Этого он может и не знать, — заметил он. — Это было бы невозможно, если только он во время заключения жил как монах, в чем я сильно сомневаюсь.
Однако король, несомненно, потребует доказательств, захочет узнать имя матери, обстоятельства их встречи… Герлин бросало в дрожь при одной мысли о последствиях ее обмана. Она разделяла страхи Мириам.
В очередной раз выглянув в окно гостевого дома, женщины заметили движение войск в сторону Вандома.
— Похоже, король собирается наступать. — У Герлин от волнения пересохло все во рту. — Или же граф решил произвести разведку?
Авраам покачал головой.
— Граф не настолько глуп, — сказал он. — Он знает, что принесет больше пользы Плантагенету, если как можно дольше будет удерживать здесь Филиппа. А те мужчины… — он указал на военный лагерь неподалеку от монастыря, в котором находились в боевой готовности отряды запаса, а также осуществлялся уход за больными и ранеными, — … они не готовятся к бою. Для этого не нужно сворачивать палатки. Нет, Герлин. Они отступают!
И действительно, следующие несколько часов заключенные наблюдали за тем, как палатки грузили на телеги, в которые были запряжены мулы, а раненых переносили в крытые повозки. Затем о своем визите сообщил настоятель монастыря. Герлин встретила его в темном платье и вуали в самой большой комнате своих покоев.
— Я пришел сообщить от имени короля, что вам предстоит отправиться в другое место, — объявил он после того, как поприветствовал даму. — Король возвращается в свой домен[12], а вы будете его сопровождать.
Королевским доменом называли центральную часть территории французского государства вокруг Орлеана, которая бесспорно принадлежала Филиппу ІІ. Что касается остальной территории Франции, там ему приходилось сражаться не только с Плантагенетом, но и с могущественными французскими феодалами.
— Так внезапно? — удивилась Герлин. — Я думала, он жаждет сразиться с Ричардом.
— Возможно, это произойдет не так скоро, — сказал настоятель, при этом на его круглом лице появилась лукавая улыбка. — Или, по крайней мере, не здесь и не сейчас. До нас — несомненно, также и до его величества — дошли слухи, что союзник короля Ричарда принц Наваррский снял осаду крепости Лош и вернулся в Испанию.
— Лош? — Герлин насторожилась, услышав название крепости. — Лош держали в осаде?
Крепость Лош — владения Линхардта Орнемюнде, ее цель, а теперь еще одно укрепление, за которое шли бои. Причем союзник Ричарда Львиное Сердце брал ее в осаду! Значит, дядя Дитриха потерял крепость. Где же, ради всего святого, он теперь? Воюет за короля Ричарда? Или же заключен в темницу собственной крепости?
— Лош не в осаде, — терпеливо повторил настоятель. — Отец господина Санчо — упокой, Господи, его душу! — внезапно скончался. Принц должен был вернуться в свое королевство. Король Ричард тем временем направился к Лошу, чтобы там сражаться. При этом его путь лежит через Вандом, что его величество короля Филиппа… ну, если говорить откровенно… гм… напугало.
Герлин не могла сосредоточиться — судьба Линхардта Орнемюнде беспокоила ее больше, чем отступление французов из Вандома. Из последовавших рассуждений настоятеля она сделала вывод, что король Филипп выступал в дорогу в чрезвычайной спешке. Он собирался выехать вперед с отрядом рыцарей, причем решил везти с собой королевский архив, а также ценных заложников Герлин и Дитмара.
— Повозку вам придется оставить здесь, — сказал настоятель, — как и вашу прислугу. Они смогут отправиться с войском и присоединятся к вам в Орлеане.
Герлин нахмурилась.
— А мой сын? — осведомилась она. — Как его величество собирается перевозить моего ребенка?
Настоятель пожал плечами:
— Похоже, об этом король Филипп не задумывался. Но, разумеется, вы можете взять малыша с собой. Или же пусть его везет один из рыцарей. Отряд должен продвигаться быстро, король наверняка не позволит взять с собой еще одну повозку. Тем более что путь недолгий.
Герлин все это совершенно не устраивало, однако она стала готовиться к отъезду. В сундуке, который ей прислали по распоряжению короля, находилась дорогая, в том числе и теплая одежда. Среди прочего она нашла и тяжелый широкий плащ, который защитит в непогоду как ее, так и ребенка. Однако пока светило солнце, и дороги успели просохнуть. Если король действительно будет спешить, они смогут пересечь границу королевского домена уже через день.
Глава 5
Раны Флориса де Трилльона стали заживать. Едва ухаживающий за ним монах разрешил ему встать с постели, молодой рыцарь сразу же пустился в путь, во Францию. Надеясь нагнать Герлин и Соломона, он каждый день проводил долгие часы в седле, хоть его раны все еще болели и сочились. По вечерам он буквально падал с лошади, оглушенный болью и совсем обессилевший, даже не в состоянии разжечь костер, чтобы согреться или сменить повязки на ранах.
К счастью, небольшой гнедой жеребец, которого Герлин и Соломон оставили для него в монастыре, не подкачал. У него был плавный ход, в отличие от боевых коней, но Флорис все равно с трудом удерживался в седле. Если бы на дороге встречалось больше путников, ослабленный рыцарь наверняка привлек бы к себе внимание и мог стать жертвой засады разбойников. Но прямой путь в Тур оказался таким же пустынным, как и дорога, проходящая через Реймс, по которой Соломон и Герлин ехали в обществе господина Мартинуса.
