Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич

— Ясно, — Абхе на короткое время задумалась, а затем добавила, — быть может, мы просто вторглись на его территорию?

— Может быть, — Шанкар откинулся на подушку, — но почему тогда он продолжает убивать? И это не простой зверь.

— Не простой?

— Он насылает видения, — при воспоминании о них он вздрогнул. По телу пробежала дрожь. — Видения, которые играют на твоих самых потаенных страхах. Он словно видит тебя изнутри.

— Но это же невозможно! — воскликнула Абхе.

— Для зверя — да. Для демона — нет, — мрачно произнес охотник, уставившись в потолок.

— И что теперь делать?

— Мне нужно вернуться в Мохенджо-Даро. Продумать, где искать демона, пока он не уничтожил нас.

— Мы и так можем умереть от голода, — хмыкнула Абхе.

Шанкар вновь посмотрел в ее сторону:

— Зернохранилища в городе хватит на год. Уверен, за этот срок мы сможем придумать, как решить проблему с продовольствием. Демон же угрожает нам прямо сейчас.

Подумав над его словами, девушка кивнула:

— Верно.

— И вы все едете со мной.

— Спасибо.

Благодарность дочери старосты прозвучала сухо. Слишком сухо. И Шанкар не мог этого не заметить.

— Ты разве не рада? — удивился он.

— Рада, — все тот же сухой ответ.

— По твоему тону не скажешь.

— Извини, у меня нет настроения пускаться в пляс.

— Ты хотела покинуть это место… переехать в Мохенджо-Даро… а теперь так реагируешь? — охотник был явно озадачен.

Абхе резко ответила. Ее тон прозвучал мрачно, идеально сочетаясь с сумраком ночи.

— Я хотела уехать отсюда в качестве твоей жены. А не в виде беженки, спасающейся от голода и без надежды на светлое будущее.

Ее слова были для охотника, как ножом по сердцу.

— Абхе, послушай…

— Пора спать, — она быстро встала, — тебе нужен отдых, если хочешь, чтобы раны затянулись быстрее.

— Но…

— Спокойной ночи.

Она вышла, закрыв за собой тростниковую дверь. Шанкар остался в полном одиночестве и темноте, терзаемый душевными муками и мыслями. Мыслями о том, что делать теперь… и что ждет впереди. Его… Их… Всех.

[1] Камал — красный.

Глава 3

Камал трусцой передвигался по главной улице города. Он спешил разобраться с происходящим, как можно быстрее, и не оставлять Чигаля одного перед восточными воротами. По обе стороны дороги стояли одинаковые дома из обожженного кирпича. Окна большинства из них были закрыты деревянными ставнями. Стражник чувствовал давящую на него тревогу. Она усиливалась по мере того, как громче становились крики, звучащие в отдалении. Крики, так жутко контрастирующие с пустотой и тишиной в этой части Мохенджо-Даро. Клубящийся дым из Цитадели только способствовал нарастающему напряжению. Подобно огромному булыжнику, свалившемуся на плечи. Дыхание Камала участилось. Кровь в жилах текла быстрее и быстрее по мере того, как он все ближе продвигался к рыночной площади. Оттуда уже доносился чей-то пронзительный визг. Камал не мог разобрать слов, однако голос казался знакомым.

«Панишвар? Хозяин свинофермы? Что же там происходит?!».

Он не успел как следует поразмыслить над ответами. В следующую секунду стражник почувствовал острую боль в пояснице, а затем неведомая сила швырнула его в сторону. Воин пролетел через всю улицу и ударился о деревянные ставни одного из домов. Падая на мостовую, стремительно тускнеющее сознание Камала подметило, что его оторванные ноги валяются посреди дороги.

***

— Молитесь! Молитесь о прощении! И заставьте покаяться их!

Панишвар продолжал неистовствовать, стоя позади толпы на безопасном расстоянии. Его пронзительные крики, подобно хлысту погонщика зебу, подгоняли людей вперед, заставляя кидаться на стражников. Люди, охваченные страхом и слепой яростью, атаковали воинов голыми руками, совершенно не обращая внимания на бронзовые наконечники копий, разившие их одного за другим. По улицам Мохенджо-Даро текли реки крови. Трупы заполонили рыночную площадь и дорогу, ведущую к воротам Цитадели.

Отряд Чудамани, с бледными, но решительными лицами, продолжал организованно отступать, прикрывая Верховного жреца от натиска разъяренной толпы. За их спинами в небо поднимался густой черный дым. Запах гари уже доносился до них. Воздух становился тяжелым. Некоторые из воинов с трудом сохраняли самообладание. Ведь они впервые столкнулись с подобными тяготами. Впервые они подняли оружие на своих земляков. Они вообще впервые подняли на кого-то оружие. И среди толпы могли находиться их родные и близкие. Каждый раз, когда копье делало свой смертельный выпад, его хозяин невольно всматривался в перекошенное гневом лицо атакующего. Боясь узнать в нем родные черты.

Словно ощущая их настроение, Верховный жрец воскликнул:

— Держать строй! Вы — бравые воины Мохенджо-Даро! Вместе мы справимся с этим!

Натиск толпы не ослабевал. Копья стражников работали без устали, но потери несли и они. Нет-нет, да кто-то из жителей изловчится, да вытащит зазевавшегося воина из сомкнутого строя, ухватившись за черенок копья. Однако ряды стражников не рассыпались. Бронзовые наконечники продолжали собирать свою кровавую жатву.

Когда до ворот Цитадели оставалось всего несколько локтей, Чудамани обернулся и крикнул караульным:

— Приготовьтесь закрывать ворота!

Те, с испуганными и бледными лицами, молча, кивнули. Мощные створки деревянных ворот загудели, когда Чудамани с охраной еще только зашел под их арочный свод. Через несколько секунд массивные двери захлопнулись перед лицом беснующейся толпы. Быстро лязгнул засов. Грохот десятков кулаков обрушился на ворота с той стороны, но запершиеся в Цитадели смогли перевести дух. Нападающим не проломить столь крепкое препятствие.

За стенами центра города стоял смог. Дыхание сдавливал едкий запах гари и дыма.

Чуть отдышавшись, Чудамани обратился к одному из караульных:

— Зернохранилище? Уверены?

— Да, Ваша Светлость, — тут же получил он ответ.

Верховный жрец побледнел и на секунду закрыл глаза:

— Как это случилось?

— Один из стражников заметил крысу и… — воин замялся, — в общем, он схватил факел и…

Чудамани выпучил глаза, а затем сорвался:

— Во имя всех духов джунглей, ты соображаешь, что говоришь?!

От гневного возгласа Верховного жреца стражник задрожал и посерел, как камень. Чудамани же не стал тратить время на расспросы.

— Надеюсь, вы уже тушите пожар?

— М-мы н-не знаем, где взять воды, — заикаясь начал, было, оправдываться стражник, но осекся.

Всегда спокойное лицо Верховного жреца перекосила гримаса ярости. Щеки налились румянцем. Глаза метали молнии.

— У вас бани под боком! Бани и целый бассейн с водой! Олухи! Ведра в руки и вперед! — взревел он.

Воина как ветром сдуло. Он даже бросил на землю свое копье.

— Охранять ворота! — рявкнул Чудамани, отдавая приказ и направляясь в сторону зернохранилища.

Несколько стражников отправились следом за ним. Остальные выстроились напротив ворот. Хотя вероятность того, что разгневанной толпе удастся проникнуть внутрь была ничтожно мала, рисковать никто не собирался.

***

Мина проснулась от криков. Сев на кровати, она пригладила растрепанные волосы и прислушалась. Приглушенные вопли доносились откуда-то со стороны рыночной площади. Мина нахмурилась.

«Что там происходит? Продавец зелени что-то не поделил с корзинщиком? Или что? Слишком громко. Как бы не разбудили Нирупаму…».

Она встала. Мятая ночная рубашка свободно болталась на ней, словно парус в безветренную погоду. Она сильно похудела за последние дни. Переживания по поводу Анила не давали покоя. Хоть те добрые воины и заверили ее в возможности встречи, они не сказали, когда стоит ее ожидать.

Прошлепав босыми ногами по глиняному полу, она вошла в соседнюю комнату, где стояла кроватка дочери. Стараясь не шуметь, Мина подошла к ложу и наклонилась, дабы проверить сон Нирупамы. Кроватка была пуста.