Первый практикум. Напиток бессмертия. (СИ) - Воронина Ина

– Стах Глебовииииич! Аааааууууу!

Саша взглянула на него, подняв бровь, и вдруг вскинулась, будто что-то вспомнила. Она устремилась к шкафу в углу и нырнула в него по пояс.

– Виктор Петрович, ломиться в эту дверь бесполезно! – строго сказала она из глубины шкафа.

– Ах так?! – вконец озлился Виктор. – Да я!.. Да я!..

– Вы по какому вопросу? – чуть устало спросила Саша, выбираясь обратно в кабинет.

– Я?! – Виктор набычился.

Но вдруг лицо учителя просветлело, и он тихо проговорил, расплываясь в плотоядной улыбке.

– Саааааша…

Саша впервые за всё время посмотрела на Виктора чуть настороженно.

– Да, Виктор Петрович?

– Ты же секретарь! – Виктор подошёл ещё ближе. – Ты принимаешь корреспонденцию…

– У Вас весьма точные представления о моих профессиональных обязанностях, – ответила Саша и добавила, выбегая из приёмной, – подождите минутку, я сейчас.

– Ты же можешь завизировать моё заявление! – процедил Виктор сквозь зубы ей вслед.

Не спрашивая разрешения, Богданов сцапал с Сашиного стола лист бумаги и ручку. Учитель упал на стул за переговорным столом и занёс ручку над бумагой, как кузнечный молот.

– Директору МОУ СОШ номер сорок два от Богданова Виктора Петровича заявление, – бормотал учитель, поспешно выводя на бумаге каракули.

– Что у Вас там? – Саша едва взглянула на учителя, влетая в кабинет.

Девушка бухнула на свой стол большую пластиковую бутыль с крупной надписью «Натрия хлорид, раствор гипертонический 3%» и стала канцелярским ножом отковыривать крышку.

– …прошу, нет, требую! Требую уволить меня по собственному желанию… – зло шипел он.

Саша вылила жидкость в кружку и наклонилась над ней с любопытством.

– Хоть бы не сдохла… – пробормотала она.

– …желанию, – Виктор поставил эмоциональную ригизюльку в конце строчки, – на все четыре стороны…

– Ой, – секретарша подскочила к интеркому, вонзила в него палец и напряжённо проговорила: – Стах Глебович, тут Виктор Петрович с заявлением…

– Ррраф ррррау! – рявкнул интерком, не дождавшись окончания фразы.

– …стороны из этого бедлама… – мстительно продолжил Виктор.

Дверь директорской резко распахнулась, в чёрном проёме стоял Стах Глебович собственной персоной.

– Что здесь происходит?! – прогрохотал он.

– Ничего интересного, Стах Глебович! – гаркнул Виктор в ответ. – Я увольняюсь! Какое сегодня число?!

Директор как-то хищно прыгнул к столу, сцапал исписанную бумажку и дёрнул на себя. Как раз в тот момент Богданов заканчивал писать дату увольнения и собирался поставить подпись. Ручка в руке Виктора пропахала борозду в бумаге, превратив «30» в «39» сентября. Стах Глебович пробежался глазами по листку и перевёл взгляд на Богданова. Директор впервые появился перед ним без своих чёрных очков, и Виктор невольно поёжился. Цвет глаз у Стаха Глебовича был очень необычным – светло-карим, почти медным. Директор, не отводя взгляда, медленно разорвал заявление надвое, сложил две бумажки и разорвал их снова. В тишине звук рвущейся бумаги действовал на нервы. Виктор от такой наглости даже рот открыл.

– Вы что себе позволяете?! – крикнул он, вскакивая на ноги.

– Не даю Вам принять поспешное импульсивное решение, – Стах Глебович поднял брови.

– Импульсивное?! – Виктор угрожающе подался вперёд. – Серьёзно?! Я неделю жрал траву! Я отбивался от священных макак, меня чуть не сожгли, потом опять чуть не сожгли, а потом по самую Кундалини макнули в океан!

– О чём Вы, Виктор Петрович? Неужели, ученики вас так замордовали в течение двух часов? Но с океаном, конечно, Вы это слишком.

Виктор застыл. Два часа?

– Вы можете объяснить, что случилось? – надавил директор.

Виктор замялся. Как написать это в заявлении? «Увольте меня потому, что я больше не хочу драться с ракшасами»? Прочитав это, Стах Глебович немедленно попросит Сашу вызвать психиатрическую неотложку. И будет прав. А в больничке его примут, как родного и сразу накормят таким вкусным галоперидолом, что глюки про древнюю Индию покажутся лёгкой разминкой.

– Виктор Петрович, Вы здоровы? – участливо спросил Стах Глебович.

– Угу, – промычал Виктор, не услышав вопроса. – А какое сегодня число?

– Двадцать второе сентября, Виктор Петрович, – отозвалась Саша.

– Вы только что с практики, – поддакнул директор.

Взгляд Виктора метнулся к большим часам на стене. Двадцать второе сентября, он зашёл в триста первый кабинет всего два часа назад. Как это может быть? А танцы и плот на Ганге? Привиделись? Стах Глебович терпеливо ждал, когда Богданов хоть что-нибудь выдавит из себя. Взгляд директора упал на кружку с рыбкой.

– Опять кого-то притащили, – тихо буркнул он. – Мало нам было кота, пса, бабочек и прочей фауны…

Виктор невольно тоже посмотрел на кружку. В ней раздался отчётливый плюх. Рыбка возмущалась столь тесным жилищем. Рыбка! Морская. Она же откуда-то взялась… И рваный костюм… Может, Стах Глебович и Саша просто дурят ему мозги? Саша вот вообще сидит молчком и почти не шевелится. Виктор принял решение.

– Саша, дайте ещё листок, пожалуйста! – попросил он.

– Я порву и это заявление тоже, – спокойно ответил Стах Глебович.

– Вы не имеете права! – вскричал Виктор.

– Имею! – отрезал Стах Глебович.

– Крепостное право у нас отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом! – насел Виктор.

– Саша, будь добра, подай трудовой договор господина Богданова Виктора Петровича, собственноручно подписанный им в здравом уме и твёрдой памяти, – с насмешливой улыбкой сказал директор, не сводя глаз с Виктора.

Саша не замешкалась ни на секунду. В руку Стаха Глебовича легла пачка бумаг, та самая, на которую Виктор нечаянно посадил кляксу, уколовшись о перьевую ручку. Экземпляр работодателя. Виктор похолодел, заподозрив что-то неладное. Директор небрежным движением шлёпнул договор на стол перед носом учителя и предложил:

– Ознакомьтесь, Виктор Петрович. Параграф четыре, пункты с первого по четвёртый.

Виктор ещё секунду смотрел на Стаха Глебовича, но потом всё же начал листать договор.

§4 Увольнение сотрудника.

Настоящий договор является бессрочным и может быть расторгнут исключительно в письменной форме с подписями обеих сторон по инициативе работодателя, по соглашению сторон или в случае смерти сотрудника.

Сотрудник обязуется отработать на работодателя не менее стандартного года со дня подписания настоящего договора.

В случае расторжения настоящего договора по инициативе сотрудника без согласования с работодателем сотрудник обязуется выплатить работодателю компенсацию в размере 10 (десяти) годовых окладов (см. §3 Оплата труда) в срок до 18:00 местного времени точки местонахождения сотрудника в момент объявления желания о расторжении договора. Если для данной точки местонахождения время 18:00 специфично недостижимо, выплата производится в течение 8 (восьми) стандартных часов с момента объявления о желании расторгнуть договор. В случае невыплаты компенсации в указанном размере и в указанный срок работодатель оставляет за собой право применять карательные меры к сотруднику и его ближайшим родственникам. Характер карательных мер остаётся на усмотрение работодателя.

Сотрудник может без последующих санкций отозвать решение о расторжении договора в срок до 18:00 местного времени точки местонахождения сотрудника в момент объявления желания о расторжении договора или в течение 8 (восьми) стандартных часов с момента объявления о желании расторгнуть договор, если для данной точки местонахождения время 18:00 специфично недостижимо.

Виктор выпученными глазами уставился в ухмыляющееся лицо Стаха Глебовича.

– Что это за бред сумасшедшего здесь написан? – прошептал он.

– Виктор Петрович, Вы сами поставили свою подпись на договоре, – Стах Глебович глазами указал на Викторову закорючку, стоявшую в нижнем правом углу в строке «Сотрудник».

– Но это же…