Туманы Замка Бро. Трилогия (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein"

– Надо отвести его в замок! – крикнул он, заметив, что к нему приближается Ласе, и поспешно укрыл обнажённое девичье тело собственным плащом.

Ласе в недоумении посмотрела на него.

– А как же кабан?

Грегори с трудом поборол желание наброситься на неё и придушить прямо тут.

– Оставляю его вам, – он подхватил Милдрет на руки и, стараясь не навредить неловким движением ещё сильнее, направился к толпе.

– Грегори, так нельзя! Ради какого-то слуги? – услышал он голос девушки из-за спины, но даже не обернулся. Оттолкнул ближайшего рыцаря, державшего лошадь в поводу, Грегори забрался верхом, пристроил Милдрет перед собой и пришпорил коня.

Всю дорогу до замка его сердце стучало так, как будто кабан ещё нависал над ним самим. Милдрет не приходила в себя. Не пришла она в себя и в башне, и даже когда травница, цокая языком, промывала рану – лишь вздрагивала от боли, но глаз не открывала.

Грегори сидел в изголовье кровати, уложив голову девушки себе на колени, и, то и дело путаясь в длинных прядях, гладил по волосам. Пальцы его дрожали.

Наконец травница ушла, оставив их вдвоём, но Грегори всё никак не мог отпустить свою ношу.

Три дня он не выходил из башни, не ел и почти не спал. Только сидел, обнимая единственную, кто существовал для него в эти дни.

Мысль о том, чтобы потерять Милдрет, казалась дикой, кощунственной и невозможной.

На третий день Милдрет открыла глаза. Она кашляла и тяжело дышала, было видно, что бинты пережимают ей грудь.

– Убил? – спросила она хриплым шёпотом.

Грегори моргнул. За прошедшие три ночи он столько раз видел этот момент во сне, что не сразу поверил собственным ушам.

– Убил, – так же хрипло прошептал Грегори и, облизнув внезапно пересохшие губы, добавил: – Спасибо тебе.

Милдрет закрыла глаза.

Они сидели так в тишине, пока Милдрет снова не уснула.

На следующий день Грегори уже потребовал еду. Когда стражники принесли одну миску похлёбки на двоих, разозлился так, что едва не вылил похлёбку им в лицо, но затем одумался и просто отдал всё Милдрет. Вечером еды дали уже столько же, сколько обычно приносила Милдрет, но Грегори снова не стал есть почти ничего. У него самого от голода уже начинала кружиться голова, но едва он бросал взгляд на Милдрет, как все мысли о собственной слабости вылетали из головы.

К концу недели Милдрет уже начала понемногу приходить в себя – по крайней мере настолько, чтобы говорить. Раны оказались не такими уже серьёзными и к концу июня обещали поджить.

Грегори ходил кругами по комнате, и не думая выбираться во двор, а когда Милдрет спросила его, занимается ли тот с мечом, только махнул рукой:

– Мне же не с кем тренироваться, – бросил он и отвернулся к окну.

Милдрет помолчала.

– А что с Ласе?

Грегори поморщился.

– А что с ней? Она не владеет мечом.

– Сэр Генрих наверняка в ярости от того, что ты не стал общаться с ней.

Грегори в недоумении посмотрел на Милдрет.

– Что ты хочешь сказать?

Милдрет поджала губы, уже жалея, что завела этот разговор. Вряд ли бы Грегори поверил ей. Но на попятную идти было уже поздно и пришлось продолжать:

– Грегори, сэр Генрих хочет, чтобы ты женился на ней.

Грегори прищурился, и в глазах его блеснула знакомая злость.

– Как это понимать? – он сделал шаг к Милдрет и угрожающе сжал кулаки.

Милдрет вздохнула.

– Он приглашал меня к себе и просил вам не мешать… Даже, пожалуй, помогать.

– И что ты ответила? – процедил Грегори, делая ещё шаг вперёд.

Милдрет пожала плечами.

– Ничего. Я в колодки попасть не хочу.

– Почему мне не сказала?

– Я говорю.

Грегори молча смотрел на неё. Злость медленно выкипала.

– Ты бы и не поверил мне, – сказала вдруг Милдрет и отвернулась к окну, – ты так ухлёстывал за ней…

– Я… – Грегори подавился от возмущения. Ещё секунду смотрел на Милдрет, а затем моргнул. – Ну, она хороша, и что?

– Да ничего, – Милдрет так и не повернула лица.

Грегори тоже отвернулся. Было обидно. Но в то же время он представил, что услышал бы подобное от Милдрет неделю назад, и подумал, что, в самом деле, вряд ли принял бы слова девушки в расчет.

Он снова повернулся к Милдрет, подошёл к кровати и, сев рядом с ней, осторожно опустил лоб ей на плечо. Что-то нужно было сказать, но Грегори не знал, что.

Уже следующим утром, за завтраком, который Милдрет уплетала с куда большим аппетитом, чем накануне, они продолжили разговор.

– Мне понравилось, как ты за мной проследила, – сказал Грегори и усмехнулся, – если бы не это, я был бы уже мёртв.

Милдрет пожала плечами. Она и сама не знала, как так вышло. Просто увидела, как кабан бросается в атаку, и тело само понеслось вперёд.

– Не уверена, что смогла бы повторить, – честно призналась она, и Грегори расхохотался.

– Да я не о том, – сказал он, отсмеявшись, и, отставив тарелку, пересел к Милдрет на кровать. – Смогла бы ты так же последить за Ласе?

– Зачем? – в недоумении Милдрет подняла на него взгляд.

Грегори пожал плечами и усмехнулся.

– Пока не знаю. Но ты ведь и в прошлый раз не знала.

Милдрет осторожно повела разорванным плечом, и Грегори, наблюдая за её медленным движением, вмиг стал серьёзным.

– Больно? – спросил он.

Милдрет покачала головой.

– Просто думаю… Когда смогу исполнить приказ.

– Если пока трудно…

– Я завтра попробую, Грегори, – Милдрет подняла на него взгляд. – Думаю, пора начинать выходить. Только пока без тренировок с мечом.

Глава 30

На следующее утро Грегори отправился тренироваться один, в то время как Милдрет было поручено отыскать Ласе и следовать за ней, куда бы та ни направилась, не показываясь при этом ей на глаза.

Следовать далеко не пришлось.

Это был первый раз со дня охоты, когда Грегори выбрался из своей башни, и едва он начал звенеть клинком о деревянного болвана, как Ласе, шурша юбками, направилась к тренировочной площадке.

– Грегори, – она с улыбкой присела в полупоклоне, но даже Грегори заметил, насколько натянутой была эта улыбка.

– Моя дорогая сестра, – Грегори тоже легко поклонился и воткнул в землю меч.

– Я ожидала, что вы уделите мне больше внимания. Довольно странно смотрелся ваш побег с охоты из-за какого-то… – Ласе брезгливо пошевелила пальчиками, – слуги.

Грегори наклонил голову набок и скрипнул зубами.

– Он спас мне жизнь, – сказал он сухо, но всё же стараясь не выходить за рамки приличий, – считаю, что верных слуг следует награждать.

Губы Ласе дёрнулись, но она так и не ответила ничего. Вместо этого обошла Грегори полукругом, разглядывая его осунувшееся за время заключения лицо и остановившись спиной, так что Грегори чувствовал себя неуютно, произнесла:

– Но это же не значит, что вы вините в его ранении меня?

– Конечно, нет, – Грегори обернулся и улыбнулся почти с облегчением. – У меня и мыслей не было, что это может быть ваша вина.

– Хорошо. Значит, нам с вами нет нужды ссориться?

Грегори пожал плечами.

– Жаль, конечно, – продолжала Ласе, – что мне пришлось провести все прошедшие недели в одиночестве. Но лето ещё только началось, и вы могли бы уделить мне немного внимания, побыть гостеприимным хозяином…

– Чего бы вы хотели? – последние слова успокоили Грегори окончательно, и он расслабился, глядя на Ласе уже без тени подозрения, скорее с любопытством.

Ласе была красива. В лице её девичья мягкость странным образом переплеталась с острым блеском глаз. А главное – Грегори так давно не общался со сверстниками – кроме, разве что, Милдрет – что она и её затеи казались ему глотком свежего ветра в затхлом воздухе темницы.

– Вы могли бы показать мне здешние места. За пределами замка, я имею в виду.

Грегори колебался.

– Вы же и сами выросли здесь, – осторожно сказал он, хотя куда больше Грегори волновал другой вопрос: позволено ли ему будет покинуть стены замка? И сможет ли выбраться следом за ним Милдрет, ведь слугу на подобную встречу было бы странно звать.