Андрей Посняков - Ведьма войны
Однако оружие его находилось не спереди, а сзади. И когда зверь, примериваясь для удара, опускался на коротенькие передние лапы – его низко сидящая голова, умеющая только травку щипать, оказывалась под водой, пуская обильные шумные пузыри. Спинокрыл тут же вскакивал, отфыркивался, скулил и мотал мордашкой, вызывая хохот и восторг своих врагов, немного приходил в себя, примеривался хвостом к воротам, опускался… И все начиналось сначала.
– Пусть живет, – с усмешкой отмахнулся атаман. – У нас дела поважнее имеются, девочка моя. Пойдем к немцу.
Вскоре от берега за острогом отчалили три лодки с воинами сир-тя. Спинокрыл все еще продолжал барахтаться во рву, там и сям бегали волчатники, и потому на это событие никто внимания не обратил. Даже большинство молодых нуеров.
После полудня зверь все-таки выбрался из ловушки и, обиженный, ушел, широко виляя тяжелым высоким задом со смертоносным хвостом. Вслед за ним убежали и истыканные стрелами хищники. Возле острога на некоторое время воцарился покой – а затем вперед вышли шаманы. Собравшись в круг на недосягаемом для стрел расстоянии и взявшись за руки, они начали какое-то колдовское действо. Вдоль линии, очерченной крестным ходом, поднялась серая сухая пыль, закружилась мелкими вихрями, послышалось слабое потрескивание.
– Го-орим!!! – внезапно закричали во дворе.
Людей было много, появившиеся огоньки быстро затоптали, к озеру побежали воины с ведрами, и новые вспышки стали сразу заливать водой. В двух комнатах ярко полыхнули постели казаков, покрытые для мягкости толстым слоем сена: нарезанной вдоль берега и высушенной травы. Однако древесина острога была еще сырая и не занялась. А может, и непрерывные молитвы отца Амвросия помогли. Но в любом случае пожара не началось. Тлеющие постели воины залили и вымели грязь во двор.
К сумеркам шаманы смирились с очередной неудачей и разошлись.
Третий день осады прошел почти без событий. Шаманы били в бубны, призывали себе в помощь духов, творили какие-то заклинания. Митаюки читала защитные заговоры, какие знала, и ходила по крепости в поисках сглаза, гадая на две иглы. Отец Амвросий собрал всех воинов во дворе на общий молебен, который прошел с великим воодушевлением – и, может статься, помог против наводимых чар куда больше, нежели все старания юной чародейки.
Со стен и с земли лучники обменивались стрелами. Тотемники навострились прятаться за близкими деревьями, пытаясь сразить воинов на стенах. Те, пользуясь преимуществом в дальнобойности, норовили зацепить их сбоку. Долгие старания привели к ранению двух стрелков в остроге и одного внизу.
В сумерках к берегу приткнулась одинокая лодка с двумя гребцами – но внимания к себе не привлекла.
А поутру казаки вышли с пищалями, каковые до сих пор никому не показывали, встали на стене бок о бок.
– От левого считаем, – приказал Штраубе. – Готовы? Тогда целимся. Три, два… Пли!!!
Жахнул залп – и восемь родовитых шаманов, полагавших, что беседуют на безопасном удалении, повалились наземь.
Казаки отступили, опустились вниз, перезаряжая оружие.
– Сотники!!! – закричал немец, подняв руку. – Пора!
У одной из приречных башен открылся низкий лаз, каковой в крепостях принято называть потайным, из него стали выбегать воины, хватать лодки, тащить к воде, грузиться в них, разбирая весла. Гребцов нагоняли их товарищи со щитами и копьями, грузились и отплывали по шесть, по восемь людей на челнок. Река очень быстро становилась тесной – уж очень часто и много в нее соскальзывало с берега суденышек разного размера.
– Пошли, нам пора, – кивнул жене Матвей. – Немец позднее с пищалями и шестью товарищами отплывет.
Они в общем потоке выскользнули в потайной ход, дошли до уже приготовленной и снаряженной лодки, которую стерег верный и исполнительный Вэсако-няр, дождались гребцов, отчалили. Из восьми воинов четверо сразу взялись за весла и принялись грести с такой яростью, словно спасались от злобного водяного нуера.
Столь массовый исход не остался незамеченным среди осаждающих, тут даже гибель многих великих колдунов отвлечь всех воинов не смогла. А со стены довольные уловкой защитники закричали тотемникам, делая неприличные жесты:
– Друзья наши вашим женам пожелания веселые повезли! Вот уж они послушают, какие вы дураки, когда их в собственных чумах нуеры пялить будут!
Над лагерем осаждающих прокатился возмущенно-злобный вой. Воины легко сложили в голове и прочность стен нежданной крепости, которую даже семьдесят горожан удержат так же уверенно, как и семьсот, и тот факт, что их собственные селения остались беззащитными, со считаными воинами, детьми и стариками, и наличие водного пути, который пешему никак не перекрыть, даже если ворога и догонишь…
Поняв, чем грозит все это их родным домам и семьям, – тотемники даже не стали спрашивать согласия своих вождей, смешанной толпою быстро снимаясь с мест и кидаясь к тропе. Впрочем, вожди поступили точно так же. Родные города, свои семьи были им куда важнее самых ужасающих пророчеств и шаманских уговоров. Сидя здесь, возле рва под высокими стенами, ни чужой крепости все равно не возьмешь, ни родных защитить не получится…
Не прошло и часа, как под стенами острога стало тихо и пусто. Колдуны тоже не рискнули оставаться одни под стенами странного смертоносного сооружения. Они лишь заставили слуг сделать носилки, уложить на них тела убитых сотоварищей и скрылись на лесной тропе вслед за воинами.
Осада сорвалась даже на день раньше, чем это обещал своей жене бывалый казацкий атаман.
Между тем по реке мчались и мчались лодки, подгоняемые сильными гребками. Прижимаясь ближе к берегу, на мелководье, где течение слабее, они проносились под мордами пришедших на водопой красноглазых щетинщиков, распугивали ищущих рыбу диких драконов, проносились над спинами дремлющих крокодилов, ни на что не обращая внимания. Лодок было так много, что даже огромные звери предпочитали не связываться со странной стаей и уходили от реки или таились в зарослях, а иные ныряли в омут.
Излучина, еще… Перекат…
Воины выпрыгнули за борт, быстро провели лодки по мелководью и снова взялись за весла, продолжая грести и грести, не жалея себя в непонятной гонке.
Где-то часа в два пополудни передние лодки стали сворачивать к травянистому берегу, выскакивая на влажную торфянистую болотину. Туда же причалил и атаман.
Гребцы, наконец-то расставшись с веслами, буквально попадали на дно лодок, тяжело дыша, не шевелясь и закрыв глаза. Но воины, всю дорогу сидевшие, расхватали щиты, оружие, спрыгнули в болотину, стали через нее пробираться, местами проваливаясь почти по пояс. Однако очень скоро месиво начало мелеть. Потомки священных нуеров миновали узкую и неглубокую протоку и вышли на просторную луговину, рассекаемую надвое дорогой – утоптанной до каменной твердости тропой шириной почти в четыре шага.
– Становись! – вытянул руку Матвей, и воины, не дожидаясь перевода, стали выстраивать правильную двойную линию, перегораживая путь.
Перед ними шелестел березняк, за спинами стоял другой. Луговина своими краями утопала в болоте. Как раз от топи до топи нуеры и замерли, не оставляя врагу ни единой возможности обойти их стороной. Стена из ста щитов, за ними линия из ста копий, а позади – Матвей и Митаюки и еще два десятка воинов, которые не поместились на столь ограниченной поляне.
Тотемников новообращенные христиане обогнали всего ничего. Не успели нуеры укрепиться, а из березняка стали вываливаться их враги, в изумлении останавливаясь и сбиваясь в толпу. После долгого перехода, где бегом, а где быстрым шагом, все они тяжело дышали, обливались потом и выглядели совсем не героями. В битву вовсе не рвались.
За березняком, за спинами тотемников, к небу поднялся столб сизого дыма. Кто-то бросил на костер изрядную охапку сырой травы.
– Прошли все, – негромко сказал Матвей Серьга. – Сейчас начнется.
Казак погладил ладонью рукоять сабли, потом отер черную курчавую бороду. Над луговиной повисла тяжелая тишина, которую вдруг прервали частые оглушительные выстрелы.
– Это немец колдунов заловил, – сообщил атаман. – Они ведь завсегда позади рати ходят? Вот наши позади и зашли. Без шаманов оно спокойнее, как полагаешь?
– Точно ли всех? – забеспокоилась Митаюки. – Священник-то в остроге остался!
– Коли кто заныкался, потом добьет, – ответил Серьга и громко скомандовал: – Приготовились, братки! Внимание! – И он хлопнул в ладони: – Шаг! Еще шаг! Еще шаг!
По каждому хлопку нуеры делали левой ногой вперед, подтягивали правую. И опять – шаг левой, подтянуть правую. И еще… Ровная деревянная стена, за которой покачивался копейный частокол, медленно надвигалась на усталых тотемников.
Поначалу это вызвало у язычников смешки – но тут вдруг из березняка со стороны острога на луговину высыпало еще с полсотни воинов со щитами, быстро выстроили стену. Сзади подтянулись копейщики.
