Первый практикум. Напиток бессмертия. (СИ) - Воронина Ина

Пламя бесновалось, как привязанный зверь. Люди отползали подальше, утаскивая товарищей от демонов, кричащих дикими голосами. Вдруг пламя издало рёв и рванулось вверх двумя крутыми спиралями, напоминающими бараньи рога. Огонь начал остервенело стегать демонов пылающими плетьми, рассыпая повсюду жалящие искры. Люди в ужасе забились в углы, не переставая петь мантру.

Виктор отшатнулся, свернулся на палубе, прикрыв Настю своим телом. Его обсыпало угольями и искрами, рубашка загорелась, и он перекатился на спину, чтобы сбить крохотные язычки пламени. Спину ошпарило, лицо и открытые руки обжигало. Виктор понял, что если так будет продолжаться, то конец придёт не только демонам, но и людям.

Визг демонов стал оглушающим, пламя подпаливало их и выбрасывало за борт, откуда слышались вопли. Оно ярилось, пока на палубе не остался один предводитель ракшасов. Демон закричал, люди в ужасе смотрели на него, никто не решался выйти с чудовищем один на один. И тогда в центр палубы спокойно вышел Черепаха.

Его одежда была в порядке, будто он не побывал вместе во всеми в ужасном сражении. Лицо его преисполнилось спокойствия.

– Уходи, - уверенно сказал он ракшасу.

Тот заревел в ответ и поднял зажатое в каждой из четырёх рук оружие.

– Уходи! – резче повторил Черепаха.

Демон пошёл на капитана. Черепаха не двинулся. Он только нахмурил брови и пронзил ракшаса внезапно полыхнувшим взглядом. Оружие демона вылетело из рук и унеслось за борт. Ракшас сделал ещё шаг. Черепаха как-то натужно дёрнул головой, и его противник отлетел на несколько метров, как от удара. Но это не охладило его пыл. Чудовище поднялось на ноги и помчалось на капитана с животным воплем. Черепаха коротко топнул ногой. Дрожь сотрясла всё судно и оставшихся на нём людей. Пламя, полыхавшее за спиной Черепахи, дёрнулось. Демона подбросило в воздух и смело с корабля.

Гарбхара дрогнула в воздухе, когда с исчезновением последнего демона поддерживающая её сила исчезла, и полетела вниз. За треском едва было слышно истерическое «Полундрааааааа!» голосом Асатиани. Виктор вцепился в какие-то доски и притиснул Настю вниз.

ШМЯК!

Корабль рухнул в воду, грудью ударившись о поверхность. Людей швырнуло, горящие тюки разметало по палубе, часть вышвырнуло за борт. От удара в воздух взметнулась туча брызг, которые обрушились благодатным дождём на полыхающее судно. Под водяной пылью пламя утихомирилось, будто его приласкали нежные руки. А потом всё затихло.

Бдение богини.

Виктор дико огляделся, быстро осмотрел встрёпанную, помятую, но невредимую Настю, а потом вскочил и побежал по палубе, разыскивая своих учеников. Ян и Слава нашлись сидящими без движения бок о бок, в руках у них были погасшие факелы, с которых ещё капала вода. Волосы мальчишек завились от жара, лица были перемазаны сажей. При виде учителя они отмерли и без единого слова на четвереньках поползли в сторону Насти.

Георгий безвольно лежал лицом вниз, в порыве героизма накрыв Ольгу собой. За свой поступок он поплатился: рубашка на его спине была разорвана и обуглена. На голой коже красовались болезненные, но неопасные ожоги. Светлова, шипя и отплёвываясь, пыталась спихнуть его с себя, пока не увидела израненную спину парня. Тут же её движения стали гораздо более бережными, хотя шипеть девушка не перестала. Виктор испуганно рванулся к Асатиани. Приблизившись, учитель заметил, как ловелас на мгновение приоткрыл один хитрый-прехитрый глаз и еле заметно довольно ухмыльнулся. Почти натурально извернувшись, Георгий уткнулся носом в Ольгину шею, жалобно застонал и повис на девичьих руках ещё более скорбно. Виктор плюнул в сердцах и пошёл дальше, чувствуя устремлённый в его спину удивлённо-негодующий взгляд Светловой.

На корме кого-то накрыло парусом, придавленным обугленными джутовыми канатами. Этот кто-то копошился в попытках выбраться и громко ругался. Застрявшему помогали матросы. Судя по бодрому потоку слов и силе голоса, жизни спелёнатого ничто не угрожало. И действительно, спустя минуту над парусом взвился в полный рост Руслан. В разорванной одежде, но живой и здоровый, он с воинственным оскалом пару раз бесцельно взмахнул трофейным мечом и затих, увидев, что бой окончен.

Берг уже бегал с матросами, помогая тушить пожар. Он чуть прихрамывал, но выглядел неплохо. Виктор привлёк его внимание и вздёрнул подбородок, спрашивая, как у него дела. Берг кивнул и вернулся к тушению пожара.

Виктор заметил последних подопечных. Маша и Даша рыдали, повиснув на Вельском. Парень стоически предоставлял девушкам плечи для орошения слезами, хотя, по выражению его лица было понятно, что Дима от процесса не в восторге. Помятый и оборванный Кривов стоял крепко, широко расставив ноги, и так же пристально, как Виктор, оглядывал палубу. Его рубашка представляла собой сплошное месиво лоскутков. В руках Саша сжимал меч и почему-то чеканное металлическое блюдо. Взгляд его был бешеный.

Сорокин неловко сидел у ног Кривова. Виктор поспешил к ним.

– Вы в порядке? – спросил он, подбегая ближе.

– Дыаааааааа, – прорыдала Маша.

– Я так испугалаааааась… – вторила ей Даша.

– Нет, н-не в порядке… – как-то тихо просипел Сорокин.

Виктор перевёл взгляд на Андрея. Лицо парня было неестественно бледным, лоб покрывала испарина, он часто дышал. Виктор упал рядом с Сорокиным на колени, с другой стороны от него присел Кривов. Богданов окинул Андрея взглядом и непонимающе посмотрел ему в глаза. Сорокин медленно поднял намертво стиснутую в дрожащей руке угольно-чёрную змею. Её голова с окровавленной пастью безжизненно обвисла. Виктор почувствовал, как у него застывают внутренности.

– Поймал… – просипел Сорокин.

– Куда?.. – проблеял Виктор, молясь, чтобы укус был не на туловище или голове.

Но Саша уже действовал, его руки молниеносно выдёргивали ремень из шлёвок собственных брюк. Мгновение спустя оба заметили небольшое кровавое пятно на левой лодыжке Сорокина. Кривов захлестнул бедро Андрея ремнём и, сжав зубы, без жалости стянул ногу одноклассника прямо поверх брюк. Андрей закричал от боли.

– Не шевелись, – сквозь зубы проговорил Саша.

– Врач! Здесь есть врач? – ни на что не надеясь панически закричал Виктор.

– Что у вас там? – неожиданно раздался очень звучный уверенный голос.

К ним твёрдой походкой шёл Черепаха. Мужчина подошёл, быстро осмотрел Андрея, бросил взгляд на схваченную им змею, и глаза его сузились. Он уверенно положил руку на рану и запел:

– Ом эти ми туда соха…

Черепаха ритмично и монотонно напевал эти слова, не отпуская руки с раненой лодыжки Сорокина. Из-под его ладони, казалось, струился свет. Ребята сгрудились вокруг сидящих на палубе и завороженно смотрели на священнодействие. Вскоре Черепаха поднял глаза и указал Кривову на ремень. Саша напряжённо остановил его:

– Яд нейтрализован? Он будет в порядке?

– Жгут больше не нужен, чужеземец. Снимай. Я не могу прикоснуться к изделию из кожи священной коровы, – тяжело проговорил Черепаха.

Саша посмотрел на мужчину и рывком сдёрнул кожаную полосу с бедра Сорокина, тот облегчённо выдохнул, но тотчас же скривился и пробормотал:

– Нога как будто ледяная…

Черепаха нахмурился ещё сильнее и разорвал штанину Андрея, обнажая жуткое зрелище. Ранки, оставленные зубами змеи, были чёрными. Настолько чёрными, что вообще не отражали свет, как два миниатюрных отверстия в пустоту. Вокруг них фиолетовой болезненной пульсирующей паутиной проступили вены, кожа от пятки до середины голени приобрела серо-синий мертвецкий оттенок.

– Ч-ч-чё за фигня?! – взвизгнул Андрей.

Парень уставился на свою ногу так, будто она ему не принадлежала. Черепаха медлил с ответом.

– Мои умения опираются на силу высоких познаний, чужеземец, – медленно говорил Черепаха. – Я весьма искусен во врачевании и могу исцелить укус любой змеи. Я могу изгнать из тела яд даже лучшего из змей, Такшаки. Но то, что ты держишь в руке, чужеземец, – это не змея.

– А чё это? – спросил Сорокин, растерянно глядя на чёрную змею.