Василий Сахаров - Северная война
В общем, ситуация такая, что как бы мне не прогадать, и я советовался об этом с умными людьми – верховным жрецом Яровита старым Лучевратом и великим князем Прибыславом. Только они совета мне не дали, и оба сказали примерно одинаковые слова, мол, поступай, как знаешь, мы тебе верим, а добыча твоя, поэтому судьбу королевы решай сам, ибо на ход войны она влияет лишь косвенно. Следовательно, как бы дело ни обернулось, свою задачу Алиенора выполнила, франки замялись, и венеды выиграли пару месяцев.
«Кресс» прижался к деревянному причалу, и первым на него ступил Гаврила Довмонтов. Я пожал сотнику руку, и мы обменялись приветствиями. Самород остался принимать прибывший с острова груз и нескольких наёмных воинов, а мы с комендантом Рарога отправились в город, который находился невдалеке от моря. За портом нас ожидал крытый возок, и как только мы разместились внутри, я сразу перешёл к делам.
– Ну, что сейчас в Рароге творится? – спросил я киевлянина.
В это время кони стронулись с места, и сопровождаемый конными дружинниками возок покатил по грязной дороге. Довмонтов, слегка стукнувшись головой о стенку, потёр затылок и ответил:
– В Рароге всё хорошо, Вадим Андреевич.
– А подробней?
– Семья ваша в порядке. Жёны велели кланяться и сказали, что ждут вас. А Дарья, прослышав, что дружина захватила знатную красивую пленницу, хотела вместе со мной в Волегощ отправиться. Пришлось её с борта «Кресса» насильно на берег высаживать. Детки не болеют и тоже папку ждут. Наши товары отправляем в Новгород или через посредников продаём датскому купцу Маргаду Бьярниссону. Серебро за молодого Плитерсдорфа получено, и он уехал к отцу. Водки стали выпускать больше, потому что урожай зерновых в этом году очень хорош. Рыбаки освоились и треску ловят. Скотина приплод дала добрый. Все излишки продовольствия, как ты и велел, продаём только своим и по низким ценам. Воины службу несут справно, а вароги рвутся в бой. Но куда им, ведь сопляки совсем. Так что не беспокойся, Рарог живёт тихо и размеренно.
– Это ты об успехах рассказал. Но ведь есть и обратная сторона?
– Да, – Довмонтов мотнул седой головой, – имеется. Я обо всём тебе писал, но могу и лично повторить. Воинов на Руси нанять не получилось, ибо там тоже война разгорается. Великий князь Киевский Изяслав Мстиславич с соседями заратился, да с епископами не ладит, потому что в Киеве хочет своего митрополита посадить. По этой причине всех свободных воинов князья под свою руку забрали, и ладожские Соколы только полтора десятка наёмников уговорили в Зеландию отправиться. Помимо того, железа у нас мало, ибо у шведов опять замятня. Да новгородцы понемногу цены на свои товары завышают, а на наши, наоборот, занижают, и приходится их постоянно одёргивать.
– С чего бы это?
– Они думают, что мы проигрываем войну с крестоносцами, и, в случае серьёзных неприятностей, готовы быстро собрать свои вещички и на родину подальше от беды уйти.
Отметив, что Довмонтов не отделяет себя от венедов, я задал другой вопрос:
– А датчане что?
– Викинги пока затихли, но есть приметы того, что король Магнус стягивает силы для войны. Наверняка он чует, что дело близится к развязке, либо мы католиков похороним, либо они нас в море скинут. Вот и готовится к броску, собака. Всё как ты, Вадим Андреевич, и предсказывал.
– Если даны нападут, Рарог удержишь?
Комендант помедлил и кивнул:
– Не сомневайся, удержу.
– А сил хватит?
– Да. Триста дружинников и горожане тысячу викингов легко удержат. А пока они под стенами стоять будут, крестьяне и вароги их из леса тревожить станут.
– Письма мне кто-нибудь передавал?
– Нерейд тебе весточку отписала, и сынишка чернилами ладошку на листе бумаги обвёл. Орей Рядко и Славута Мох отчёты передали. Да ладожский купец Вадим письмо в фактории оставил.
– А сам что, отчёт по финансам и припасам готов?
– Конечно, – Гаврила ухмыльнулся, – хоть сейчас за каждую монетку отчитаюсь.
– Вечером поговорим, а заодно получишь указания, что делать дальше. Обратно отправишься завтра чуть свет.
– Как скажешь…
Неожиданно возок резко остановился, и я, не понимая, в чём причина, открыл дверцу и вышел. Ботинок опустился в лужу, но влага внутрь не проникла. Я обнаружил, что мы находимся перед городскими воротами и мимо нас в сторону моря движется большая колонна беженцев. Женщины и дети. Старики и опять женщины. За ними около сотни подростков, в основном девчонки. Далее покалеченные в боях воины на телегах, повозки с пожитками и припасами да несколько конных стражников. В колонне тысяча людей, может, больше. От вида этих обездоленных, лишённых крова беглецов, которых наверняка отправят в более безопасное место, в душе поднялась волна злости на крестоносцев, которые продолжают своё наступление. И мне захотелось хоть чем-то помочь соплеменникам. Однако всех не обогреешь, я это понимал, и об этих людях есть, кому позаботиться. Поэтому всё, что мог Вадим Сокол, – это ждать шагов французского короля, а затем продолжать боевые действия и убивать врагов своего народа.
Колонна, которую в порту уже ожидали грузовые суда, прошла, и мы вновь продолжили движение. Вскоре въехали в переполненный Волегощ, и здесь вновь остановка. Оказалось, меня срочно вызывает к себе великий князь. Пришлось ломать свои планы на день.
Довмонтова повезли в сторону святилища Яровита, где в казармах храмовой дружины были расквартированы мои отряды и где неподалеку в боярском тереме под надёжной охраной обитала королева Алиенора, а я, пересев на коня, помчался в детинец.
Ворота внутреннего городского укрепления открылись, и настороженные княжеские дружинники проводили меня в просторную горницу к старому вождю, который сидел в резном кресле и выглядел весьма солидно. Рядом с ним находились воеводы в богатых нарядах и при отличном оружии. На плечах Прибыслава – красный плащ, длинные седые волосы расчёсаны и стянуты золотым венцом, а ладони покоятся на рукояти булатного меча, который лежит у него на коленях. С чем был связан такой официоз, я не знал. Остановившись перед князем, поклонился ему и поприветствовал:
– Здрав будь, князь Прибыслав. Звал меня?
– Да, Вадим, – проскрипел номинальный правитель Венедии и улыбнулся. – Приехал представитель короля франков. Желает видеть тебя и королеву. Вроде деньги на выкуп собраны, и ему поручено договориться об обмене. Ты готов отдать пленницу?
– Готов, – коротко кивнул я.
– Что ж, тогда становись рядом, будем гостя встречать.
Потеснив кого-то из бояр, я расположился по правую руку от Прибыслава и представил, как выгляжу. В принципе неплохо. Чистый мундир, гладко выбритый подбородок, аккуратная короткая стрижка, а на боку верный клинок. Не стыдно с иностранным послом по хорошему поводу встретиться. Тем более что король прислал не абы кого, а близкого человека, который по умолчанию не простолюдин.
Появился гость, стройный молодой брюнет с тонким и узким стальным клинком на поясе. По виду франк ничем особо не выделялся, воин и воин, хоть и не в латах, а в камзоле. Манеры воинские, двигается как опытный боец, а его взгляд цепляется не за драгоценности, а за оружие. В общем, приятный молодой человек, который одним своим внешним видом внушает уважение, так что с выбором переговорщика король не ошибся.
Сделав несколько шагов, франк поклонился великому князю, посмотрел на меня, видать, узнал по описанию, и на относительно неплохом венедском языке произнёс:
– Я рыцарь милостивого и отважного короля Людовика Седьмого барон Роберт де Ге. Прибыл, дабы сообщить, что выкуп за нашу благородную королеву собран.
Надо отметить, что рыцарь был вежлив, и это внушало надежду, что вопрос будет решён без проволочек.
По знаку Прибыслава, я шагнул к нему и представился:
– Я витязь Вадим Сокол. Королева является моей личной пленницей. Поэтому все переговоры будут вестись со мной. Великий князь Прибыслав, – я бросил взгляд на вождя лютичей, – выступит гарантом того, что всё пройдёт по чести и без обмана.
Роберт де Ге был краток:
– Вы требовали триста тысяч денье. Однако мы не смогли собрать столько монет. Поэтому часть суммы будет в английских пенни и кёльнских марках. Тебя это устраивает, витязь?
– Да. Где и когда произойдёт обмен?
– Под стенами вашего города Дымино, который находится между Волегощем и Ретрой.
Рыцарь назвал столицу лютичей вторым её именем, Ретра, и это говорило о многом. Впрочем, само то, что он говорил на нашем языке, уже было странным. И к этому следовало добавить, что я совсем не слышал его душу. Однако размышлять над этим было недосуг, и я спросил:
– Когда встречаемся?
– Через седмицу. Со мной будет сотня рыцарей и столько же должно быть с тобой.
– Согласен. – Я посмотрел на великого князя.
Он же объявил:
– Да будет так. Слова сказаны, и они услышаны. Теперь, витязь Сокол, проводи рыцаря к его госпоже.
