Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
— Вы должны поехать с нами, вы нужны Флорису! — умоляла его Герлин.
Возможно, в монастыре есть монах-аптекарь, однако она не слишком рассчитывала на монастырское лечение.
— Но у меня ведь нет подходящего платья, — возразил Соломон. — Поверьте, я был бы рад спать на соломенном тюфяке, в тепле в гостевом доме и пить вино, вместо того чтобы прятаться в лесу. Однако еврей в доспехах рыцаря… Монахи сразу доложат обо мне!
— Тогда просто останьтесь рыцарем, — предложил Рюдигер, лукаво усмехаясь. — Выдумайте себе какое-нибудь славное имя… Парня, который до вас носил эти доспехи, звали Армин де Карессе…
— Настоятель знает меня, — сказал Соломон.
Рюдигер отмахнулся.
— Тогда просто не показывайтесь. Не поднимайте забрало — а после я одолжу вам длинный плащ с капюшоном, который скроет ваше лицо.
— По какой причине? — спросил лекарь.
На лице Рюдигера расцвела по-юношески лукавая улыбка.
— Вы дали торжественное обещание! — заявил он. — В последнем турнире во время группового поединка вы случайно убили своего друга, рыцаря. Вы настолько безутешны, вам так стыдно, что вы не решаетесь показывать миру свое лицо. Сейчас вы направляетесь в монастырь… э-э… Ну, мы придумаем, где вам нужно будет поститься семь лет подряд для искупления греха, или еще что-нибудь.
Герлин невольно рассмеялась.
— Хватит и молитв, — заметила она. — Ему не следует морить себя голодом.
— Как раз в этом-то и проблема! — заявил Соломон. — Мне нужно будет посещать богослужения. А я не знаю молитв.
Рюдигер покачал головой.
— Ах, вам не нужно их произносить! — заявил он. — Просто плачьте. Последняя скамья, самый дальний угол — и всхлипывать. Все будут вам сочувствовать и оставят вас в покое. Разумеется, вам придется что-либо пожертвовать. У вас ведь есть при себе деньги?
Герлин посмотрела на брата с уважением.
— Ты так повзрослел! — сказала она.
Соломон улыбнулся.
— Не обижайтесь, господин Рюдигер, но вы порой напоминаете мне Авраама, моего нерадивого племянника.
Флорису удалось продержаться в седле до самого монастыря. Привратник не стал задавать много вопросов, а разговор с настоятелем взял на себя Рюдигер. Он объяснил духовнику необычный наряд Герлин, попросил его об убежище для нее и Дитмара и заставил того поверить, что оба находятся под его опекой. Герлин с удивлением осознала, что теперь она действительно может попросить своего брата о защите. После опоясывания мечом он стал совершеннолетним и теперь мог взять на себя опекунство над сестрой и племянником.
Соломон, к своему огромному облегчению, обнаружил, что монах, в обязанности которого входил уход за больными, знал свое дело. Он промыл раны Флориса разбавленным вином, наложил мазь с календулой и ловко перевязал их.
— Однако вам не следует вставать с постели пару недель, господин рыцарь, — любезно сказал он. — Вам ни в коем случае нельзя завтра отправляться дальше!
— Но это невозможно! — запротестовал Флорис, но Соломон также стал его уговаривать, когда позже беглецы остались одни:
— Не упрямьтесь, Флорис, вам ведь даже пошевелиться трудно. А завтра станет еще хуже. Вы потеряли много крови и совсем обессилели. Долгая поездка верхом, возможно, еще одна битва — этого вы не сможете выдержать. В таком состоянии вы будете только обузой для госпожи Герлин!
— Я никогда не буду обузой для своей дамы! — с достоинством произнес Флорис.
Он попытался сесть, однако ему это не удалось. Флорис пришел в отчаяние, осознав, каково его состояние, но понял, что Соломон прав.
— Что же вы собираетесь теперь делать? — спросил Рюдигер.
Беглецы могли без опаски разговаривать: монахи отправились на вечернюю молитву в церковь. Они не настаивали на том, чтобы гости приняли участие в богослужении, однако позднее Рюдигер, Герлин и Соломон присоединились к ним. «Господин Армин», как и предлагал Рюдигер, был закутан в плащ и заливался слезами. Лекарь оказался неплохим актером.
— Я охотно задержалась бы здесь на пару дней, — со вздохом произнесла Герлин.
Она наконец могла снять доспехи и пока надела рубаху, которую одолжил ей Рюдигер, и монашескую рясу. У юного рыцаря было при себе кое-что из одежды. Он уже давно планировал при первой удобной возможности покинуть Роланда.
— Ни в коем случае! — в один голос воскликнули Флорис и лекарь. — Роланд будет искать вас здесь и найдет! Мы как можно скорее должны отправиться дальше.
— Но куда? — спросила Герлин.
Соломон потер лоб.
— Я немного поразмыслил над этим, госпожа, — начал он. — Роланд хочет использовать против вас ваше с ним родство. Кайзер может признать его опекуном Дитмара, поскольку они носят одно и то же имя. Поэтому нужно отплатить ему той же монетой. Более близкий родственник Дитмара должен взять на себя заботу о ребенке и наследстве. Обратитесь к Линхардту Орнемюнде, госпожа Герлин. Отправляйтесь с Дитмаром в Тур!
— Разве мы уже не обсуждали этот вариант? Ведь у этого господина своих забот хватает, — возразила Герлин. — Король Филипп, возможно, оспорит его право на землю, а Ричард Львиное Сердце только и ждет подходящего момента, чтобы превратить Нормандию в поле боя.
Соломон кивнул и сжал виски.
— Как раз в этой ситуации Лауэнштайн может представлять интерес для господина Линхардта, — поделился он с Герлин своими соображениями. — В случае, если королю Ричарду не удастся отвоевать свои земли — а Линхардт поддержит его, — ему нужно будет куда-то бежать. Лауэнштайн стал бы запасным вариантом. Ну а в противном случае… У него ведь есть обязательства по отношению к внуку брата! Который, между прочим, является еще и его наследником. После его смерти крепость Лош отошла бы Дитриху — господин Линхардт не женат.
— Для тебя это также было бы неплохим шансом! — сказал Рюдигер, повернувшись к Герлин. — Если ты приглянешься господину Линхардту, то, возможно, тебе удастся еще раз выйти замуж…
На лице господина Соломона появилось почти мучительное выражение, однако он согласился с юным рыцарем:
— Ваш сын и его братья смогут без всякого соперничества расти при дворе господина Линхардта. И каждого будет ждать наследство, Лауэнштайн для Дитмара, Лош для…
— Это так трогательно, что вы уже беспокоитесь о моих нерожденных детях от еще не известного мне рыцаря! — раздраженно произнесла Герлин.
Флорис не принимал участия в обсуждении, но по выражению его бледного, изможденного лица было ясно, что ему больно от мысли о возможном замужестве Герлин.
— Ты уедешь в Лош, и я потеряю тебя, — прошептал он — так тихо, что Герлин пришлось читать по его губам.
Она не ответила, однако в ее взгляде читались беспомощность и печаль.
— Вы будете сопровождать сестру? — осведомился Соломон у Рюдигера.
Рюдигер покачал головой:
— Я раздумывал над этим, господин Соломон, однако я не принесу ей никакой пользы. Если как следует все обдумать, то для Герлин существует два варианта безопасного путешествия. Первый — официально, в сопровождении эскорта как минимум из двадцати рыцарей. Если Роланд узнает, что она едет с Дитмаром в Линхардт — а он узнает, ведь она будет путешествовать открыто и как дворянка останавливаться на ночлег в крепостях по пути, — дело дойдет до битвы. Тогда я не смогу защитить ее, и даже мы вдвоем. И даже втроем, если бы вы были здоровы, господин Флорис. Господин Роланд пошлет нам навстречу целое войско…
— А второй вариант? — уныло спросила Герлин.
— Тебе нужно присоединиться вместе с господином Соломоном к торговому каравану, — невозмутимо заявил Рюдигер. — Отправляйся под чужим именем с евреями!
Путь звезд
Кронах — Бамберг — Майнц — Реймс — Париж, май — июнь 1194 года
Глава 1
Герлин попрощалась со своим рыцарем, пока Соломон и Рюдигер готовились к отъезду — или, по крайней мере, пытались. Раздобыть коня-иноходца для дамы было непросто. Рюдигер полагал, что у настоятеля есть такая лошадь, однако удастся ли им выторговать ее у него? Герлин становилось страшно от одной только мысли, что ей снова придется ехать верхом на боевом коне, пусть даже без доспехов. Она с содроганием вспоминала, как ей было неудобно и больно скакать на нем. К тому же дама с ребенком верхом на рыцарском коне бросаются в глаза — что однозначно не было ни в ее интересах, ни в интересах Соломона.
Герлин хотела бы остаться — сидя у постели больного, она завидовала Флорису, тогда как рыцарь проклинал свою слабость.
— Вы даже не представляете, как я хочу сопровождать вас! — Флорис держал ее за руку, что монах, ухаживавший за больным, который подозрительно поглядывал на них, наверняка считал пределом порочности. — Если вы скажете одно только слово…
