Анатолий Дубровный - И пушек гром
Капитан Хорх Вантула сидел на набережной. В отличие от прошлого раза, его корабль не стоял у причальной стенки. Ему, можно сказать, повезло, и кораблю, и капитану. Похищенная, вернее, угнанная прямо из под носа Вантулы «Скромница Мери» не была уведена далеко. Ею увенчали баррикаду, перегородившую вход в гавань. Поэтому пробивать борта, чтоб корабль, подобно остальным, затонул, не стали, а просто посадили на уже затопленные корабли, как на мель. Сильный шторм, последовавший за этим странным нападением, почти снял «Скромницу» с этой мели. Окончательно это сделать не составило труда, но всё же корабль был повреждён. Поэтому его поставили в док для ремонта, а поскольку доки были в стороне от основной гавани, то при бомбардировке порта, что устроили те неизвестные, «Скромница» не пострадала. Капитан задумчиво отпил ром прямо из горлышка бутылки, верный боцман исправно снабжал выпивкой своего командира и друга, при этом не забывая и себя.
– Смотри, Хромой! Снова они! – заорал боцман, указывая на быстро приближающиеся корабли.
– С чего ты взял? – поинтересовался Вантула, прерывая процесс поглощения рома. – Они же на шлюпках прошлый раз пришли, а сейчас…
Капитан не договорил, три корабля стремительно вошли в бухту и остановились почти у настила причала, развернувшись бортами к набережной. Орудийные порты были открыты, и пушки грозно смотрели на зевак, оказавшихся на берегу. С кораблей горохом сыпанули люди, принадлежность их к какой-либо стране определить было нельзя, но было видно, что проводить подобные операции им не впервые. Чётко и слаженно они высадились на берег, и часть их выстроилась, отсекая корабли, стоящие у набережной (она же пристань) от кабаков, в которых и пребывали команды немногих уцелевших кораблей работорговцев.
– Баба! Она опять корабли воровать пришла! – выдохнул Дроб. Девушка, та самая, что прошлый раз командовала захватом судов, вежливо поздоровалась:
– Здравствуйте, капитан! А где ваш корабль?
Вантула открыл рот и молча указал на док, где стояла «Скромница Мери», девушка приподняла брови то ли удивлённо, то ли разочарованно:
– Очень жаль, я уже так привыкла к вашему кораблю, мне так будет его не хватать. Считайте, что в этот раз вам повезло. Если хотите, чтоб и дальше удача не покинула вас, бросайте это грязное дело – работорговлю. Займитесь чем-нибудь другим – перевозкой и торговлей какао хотя бы.
Пока девушка говорила, её люди быстро захватили корабли, стоящие у набережной, и они стали отчаливать. Те немногие члены экипажей, что находились на угоняемых кораблях, были высажены на берег, тех, кто пытался сопротивляться, просто выбросили в море. То, что у этих неизвестных намерения более чем серьёзные, показал бортовой залп одного из кораблей захватчиков чужих судов – картечь смела выбежавших из кабака матросов одного из угоняемых кораблей. Остальные моряки решили не рисковать, тем более что ещё один корабль дал залп, но не по пристани, а выше, картечь загремела, пробивая крыши припортовых кабаков. Получилось довольно устрашающе. Девушка улыбнулась и продолжила, обращаясь к капитану Вантуле:
– Настоятельно советую вам – бросайте работорговлю.
– Вы тогда не будете угонять мой корабль? – спросил Вантула голосом нищего, выпрашивающего подаяние.
– Если будете торговать какао, не буду, – утвердительно кивнула та.
– Обещаете? – в голосе капитана послышалась надежда. Девушка, засмеявшись, пообещала, повторив то, что сказала раньше:
– Если будете торговать какао, не буду. А если снова займётесь работорговлей… Найду и заберу!
Пока длилась эта беседа, захваченные корабли, отдав швартовы, уходили из бухты, с последнего кто-то закричал:
– Командир! Уходим!
Девушка ещё раз улыбнулась и прыгнула на отходящий корабль, покрыв расстояние метров в десять.
– О как! – сказал до сих пор молчавший Дроб, приложившись к бутылке, уважительно продолжил: – Командир! Она у них главная! Девка, а главная! А прыгает-то как!
Боцман замолчал, собираясь мыслями и ещё раз хлебнув из горлышка бутылки, попытался сделать вывод:
– Потому и командир, что так прыгает, а может, прыгает так, потому что командир!
Вантула ничего не ответил, его внимание привлёк вылезающий из воды человек. С трудом взобравшись на настил пристани, она же набережная, он отплёвывался и откашливался от морской воды. Это был один из тех бедняг, которых захватчики кораблей выбросили в море.
– Здорово, Гран! – отреагировал на появление этого человека боцман Дроб.
– Якорь им всеми лапами к глотку! Да ещё с проворотом! Повылазьте ваши глаза, как у морского рака! – вежливо отозвался на приветствие старого товарища бывший помощник капитана Вантулы. – Увели наш корабль! Нагло средь бела дня и не…
– …спросивши, – ухмыльнулся Дроб, – а что, они должны были у тебя разрешение спросить? А не позволите ли, почтенный Гран, якорь вам в глотку и якорную цепь вокруг языка, украсть ваш корабль, так? Вон глянь, наша «Скромница» целёхонька, а твою лохань увели. Так это, может, из-за твоей несчастливой звезды у нас тогда «Красотку Сью» стащили? А, Гран?
Бывший помощник капитана названного корабля промолчал, крыть было нечем, а Вантула, словно очнувшись, произнёс:
– Нашу «Скромницу» она больше не тронет. Она обещала! Слышь, Дроб, сходи в док, скажи чтоб люки для рабов заделали, да и цепь, к которой их приковывали, выкинь… Нет, лучше продай. Первый рейс будет в Каранск, за какао.
– Это дело, – согласился Дроб, но не с рейсом за какао, а с предложением продать рабскую цепь. Качнув головой и поглядев на пустые бутылки, глубокомысленно заметил: – Выкидывать не годится, она всё-таки денег стоит, лучше – пропить! Больше пользы будет! А если пропивать, то каждое звено по отдельности! Дадут за него бутылку рома? Вряд ли, а если полбутылки? То всё равно, сколько ж это бутылок получится!
Рассуждая подобным образом, Дроб отправился на верфь, пропивать, вернее, продавать специальную якорную цепь, к которой приковывали рабов. Возить-то будут теперь какао, а его не надо к цепи приковывать, значит, и цепь не нужна, а то, что ненужно – обязательно надо пропить! Не пропадать же добру!
Сейрасбир аб Гутам, капитан-ахши объединенного карберийского флота, наслаждался ароматным чаем. Его шекка была побольше остальных, поэтому на ней была адмиральская каюта – кусочек пространства на корме, отгороженного коврами под приподнятым кормовым настилом, игравшим роль капитанского мостика. Но насладиться напитком в полной мере ему не удалось, помешал крик наблюдателя, сидящего на мачте:
– Паруса! Много парусов! Идут с юга!
Отставив чашку в сторону, вернее, передав её за ширму из ковра матросу, исполняющему роль слуги, капитан-ахши отодвинул другой ковёр и вышел на палубу. Оглядевшись и убедившись, что все на своих местах и готовы к бою, поднялся на крышу кормовой надстройки, выполняющую роль капитанского мостика. Заняв место, положенное ему как адмиралу, Сейрасбир аб Гутам посмотрел на приближающиеся корабли. Похоже, это был альбионский конвой, о котором доложили соглядатаи из Каранска, прибывшие оттуда на прошлой неделе. Они утверждали, что альбионцы выйдут в рейс только через две недели, но, очевидно, конвой смог отплыть раньше. Или его командир решил проскочить опасное место побыстрее, пока карберийцы не получили информацию о конвое. Капитан-ахши мысленно улыбнулся: глупые неверные даже не представляли, что каптиану-ахши всё становится известно, как только они что-то задумали. Аб Гутам мысленно похвалил себя, что вышел в море заранее, если бы он ориентировался на сведения, полученные от лазутчиков из Каранска, то не успел бы перехватить альбионцев. Видно, командир конвоя поменял свои планы в последний момент, неверные совершенно непредсказуемы и что они собираются сделать в ближайшем будущем, предугадать невозможно! Да они и сами не знают, что сделают! Но Сейрасбир аб Гутам оказался мудр и предусмотрел и это качество неверных, капитан-ахши усмехнулся и приказал поднять на мачте сигнал – «приготовиться к атаке».
– Что-то неверные быстро идут и прямо на нас, не похоже на их обычную тактику – заметив нас, уходить мористее, – капитан шекки покачал головой. Аб Гутам хотел ответить, что раз идут прямо на корабли халифатов, то тем лучше, не надо будет за ними гоняться, но не успел – ядро, выпущенное с одного из альбионских кораблей, сбило мачту. Всё-таки на шекках мачты были не такие высокие, как на кораблях неверных, а может, наблюдатель отвлёкся и поздно заметил, необычность приближающихся кораблей, да и не были эти корабли похожи на конвой альбионцев. Где тяжёлые транспорты? Где толстобокие купцы? Да и линкоров эскадры сопровождения не видно. Хищные стремительные обводы быстроходных кораблей – это были гончие псы морей – альбионские корветы! Корабли, предназначенные догонять и рвать добычу, а если она им не по зубам, то также быстро уходить, оставляя преследователей позади. А теперь эти хищники собирались напасть на карберийцев. Капитан-ахши приказал подать новый сигнал, но поскольку одна мачта, как раз та, на которой подымали сигнальные флажки, была сбита, сигнал подал трубач, тотчас же на ближайших шекках его подхватили, передавая дальше. Но было уже поздно, кильватерная колонна альбионских кораблей вошла в порядки карберийцев, больше напоминавшие беспорядочную кучу, как нож в масло. Каждый корвет успел сделать три бортовых залпа, внося сумятицу в ряды карберийцев. Стреляя, альбионцы не стремились топить шекки, они били картечью, пресекая любую попытку абордажа. Всё-таки численный перевес был на стороне карберийцев, которые, несомненно, вышли бы победителями в случае, если бы удалось сцепиться с кораблями альбионцев. Но альбионцы и не думали драться, обстреляв кораблики карберийцев, они направились в сторону Уганабада.
