Анатолий Дубровный - И пушек гром
– Ай-я-яй! – посочувствовала девушка и участливо поинтересовалась: – Кто же теперь вместо неё?
– Вот! – гордо махнул рукой капитан, задев по носу своего боцмана. – Вот! «Скромница Мери» вместо неё!
– Ай-я-яй! – сокрушённо покачала головой девушка и, посмотрев на корабль, спросила: – Что же теперь делать?
– Выпить! – вмешался в разговор Дроб. Пока длилась эта беседа, остальные шлюпки тоже подошли к пирсу, девушка оглянулась и сказала своему спутнику (он вылез из той же шлюпки, что и сама девушка):
– Доугберри, твоя левая сторона. Грентон пусть берёт правую, по десятку на каждый отходящий корабль.
– А ты, Таиса? – спросил тот, кого девушка назвала Доугберри.
– А я возьму этот, хоть они и поменяли название, но традиции нарушать нельзя!
Вантула ничего не понял, опомнился только тогда, когда десять матросов со шлюпки побежали на его корабль.
– Куда?! – закричал возмущённый капитан и попытался преградить дорогу захватчикам, но был остановлен коротким, но сильным тычком. Остановившая его девушка сказала:
– Это большое упущение, что вы назвали корабль по-другому. Я так привыкла к «Красотке Сью», но ничего не поделаешь, придется брать «Скромницу Мери».
Второй тычок опрокинул капитана навзничь, он с трудом сел, тупо глядя на катящийся в стороны от его корабля вал неизвестных наглецов, захватывающих стоящие у пирса корабли. Не везде это происходило гладко, на некоторых кораблях были команды, отчаянно защищающиеся, но нападающие были более умелые. На помощь тем, кто остался нести вахту на кораблях, пришли их товарищи, отдыхавшие в припортовых кабаках. Послышались выстрелы. Девушка тоже стреляла из пистолетов, а потом сбросила юбку и пустила в ход сабли, спрятанные под ней. Дралась она мастерски, а её товарищи тем временем подняли паруса, и корабль отошёл от причала. Девушка длинным, нечеловеческим (человек на такое не способен) прыжком перемахнула на уходящий корабль, после чего послала капитану Вантуле воздушный поцелуй.
– Теперь я знаю, кто воровал наши корабли, – глубокомысленно произнёс Дроб, делая очередной глоток. Показав на отходящий корабль, уверенно заявил: – Баба! От бабы все беды, в том числе и угоны кораблей! Вот она даже юбку сняла! Она всегда её снимает, когда корабль угонит! Снимает, потому как там у неё сабли, а баба с саблями гораздо страшнее, чем без них!
Неизвестные захватчики угоняли не только «Скромницу», а ещё два десятка кораблей. Возможно, работорговцы и контрабандисты, чьи корабли так нагло похитили, смогли бы дать отпор, а скорее всего бы и дали, если бы были готовы к подобному повороту дел. Но кто бы мог подумать, что подобное случится в Палане! Можно сказать, в пиратском гнезде! Прямо среди белого дня, когда честные моряки уже разбрелись по кабакам! А эти суперразбойники (а как ещё можно назвать людей, ограбивших пиратов? И не просто ограбивших, а угнавших самое дорогое – их корабли.) едва вывели свою добычу из гавани, остановились и стали её топить. И не просто топить, а так, чтоб перекрыть фарватер, запирая оставшиеся корабли в гавани. «Скромница», отчалившая одной из первых, пропустила остальных, теперь с размаху налетела на образовавшуюся баррикаду, увенчав её, словно памятник самой себе.
– Мой корабль! – чуть не плача произнёс Вантула. – Они посадили его на мель!
– Баба! Я же говорю – все беды от них, – невозмутимо произнёс Дроб, прикладываясь к третьей бутылке, которую сумел раздобыть во время заварушки на пристани. Сделав несколько больших глотков, боцман с видом философа заметил: – Бабы, они ничего не умеют, а тем более корабли… Ик!..
Попытавшись сфокусировать взгляд на капитане, Дроб развил свою мысль, начало которой потерял:
– Корабль… Ик! Я и говорю, хороший был кораблик!
– А-а-а-а! – закричал Вантула, бросаясь к одной из шлюпок, оставленных захватчиками, оттолкнув её от берега, он с натугой погрёб к своему кораблю, угнанному и теперь сидящему на искусственной мели.
– Кораблик, кораблик мой! Я тебя не брошу! – приговаривал Вантула, Дроб посмотрел вслед удаляющемуся капитану и с тем же философским видом заметил:
– Совсем спятил, куда он в море на шлюпке. Говорил я ему – одной бутылкой ограничиваться нельзя! А где вторая, там и третья!
– Итак, джентльмены, первая часть нашего плана выполнена. Теперь отходим в море, шторм надвигается, – произнесла Таиса, глянув в иллюминатор на абсолютно ясное небо.
– С чего вы это взяли, командор, – спросил один из капитанов отряда Таисы, тоже посмотрев в иллюминатор.
– Сейчас ещё незаметно, – кивнула девушка в мундире командора, – но через три дня здесь будет такое… Нам лучше отойти мористее, а через четыре дня вернёмся и добьём тех, кто уцелеет. Заодно и разберёмся с теми, кто остался в гавани.
– Но всё же, Таиса, откуда ты знаешь, что будет шторм с ветром, дующим в нужном направлении, только не рассказывай, что тебе об этом нашептала туземная богиня! – поинтересовался Доугберри, остальных присутствующих это тоже интересовало, и они согласно закивали. Командор обвела своих подчинённых серьёзным взглядом и пояснила:
– Интуиция, джентльмены, интуиция!
Не объяснять же, что накануне, ночью, Таиса слегка подправила зарождавшийся шторм, чтоб он пошёл в нужном направлении, потому она и имела такой измученный вид, почти полностью выложившись как физически, так и магически.
Глава третья. Воплощение безумных планов командора Ланик
Таиса рисковала, решив переждать шторм в океане. Лучше было бы спрятаться от него в защищённой бухте, но до ближайшей удобной и безопасной стоянки – форта Лэмис – было несколько сот миль. Таиса же хотела появиться у Паланы сразу после шторма с тем, чтоб не дать опомниться работорговцам, которым не удалось укрыться в закупоренной гавани, но чьи корабли уцелели. Большинство кораблей работорговцев, скорей всего, разбито о скалы острова, укрыться-то им негде – вход в защищённую бухту надёжно закупорен! Предполагалась и вероятность того, что некоторые особо смелые отважатся переждать шторм в океане. Поэтому Таиса решила не прятаться от бури, а встретить её в открытом море недалеко от Паланы с тем, чтоб сразу ударить и выловить этих потрёпанных смельчаков.
Хоть корветам отряда Таисы не угрожала опасность быть выброшенными на скалы и заранее заготовленные плавучие якоря не давали шторму унести их и разбросать по океану, но повреждения всё же были, и немалые: у двух кораблей сломало по мачте, смыло часть шлюпок, которых после атаки на Палану и так оставалось мало. Ну и по мелочам каждому кораблю досталось. Ремонт и исправления повреждений занял три дня, и только теперь отряд Таисы приближался к гнезду работорговцев и контрабандистов.
Корабли шли не кильватерной колонной, а строем фронта, подобно волчьей стае, загоняющей добычу. Такое построение при приближении к порту Паланы позволяло задействовать только носовые пушки, но это были длинные пушки, и начинать стрелять можно было с предельного расстояния и сразу со всех кораблей, не ожидая разворота для бортового залпа. А пока корветы отряда командора Ланик широкой сетью прочёсывали океан, обнаружить удалось всего двух работорговцев, возможно, остальные, пережидающие шторм на просторах океана, пали жертвой стихии. А возможно, среди работорговцев оказалось мало смельчаков, решившихся на такой отчаянный шаг. Потопив потрёпанные корабли, корветы Таисы теперь уже плотным строем фронта приближались к входу в бухту Паланы. Несколько раз разрядив носовые длинные пушки и подойдя на дистанцию гарантированного поражения, корветы должны были сделать поворот «все вдруг», выстраиваясь в традиционный строй линейного боя, вот тогда-то и можно было дать залп, задействовав все бортовые орудия. Такую тактику Таиса избрала потому, что знала положение дел, которое сложилось на рейде Паланы. Сразу, как только закончилась буря, дракон слетал к острову и посмотрел: что там и как? А ночью, накануне атаки, Тайша снова слетала на разведку – посмотреть, что там изменилось. Ситуация у Паланы была такой же, как и три дня назад: корабли работорговцев, те немногие, что не разбило о прибрежные скалы, так и не смогли войти в гавань – не позволяло заграждение, устроенное накануне. Шторм ему не повредил, разве что совсем немного, скорее наоборот: волны сделали баррикаду более плотной. Корабли, которые остались на плаву, потрепало намного сильнее, чем корветы отряда Таисы, теперь суда работорговцев беспорядочно сгрудились у входа в бухту, представляя идеальную цель, чем и воспользовались артиллеристы корветов. Начав обстрел издали, альбионские корабли, приблизившись, перестроились в кильватерную колонну и добивали работорговцев бортовыми залпами почти в упор. Всё произошло так, как и планировала Таиса, боя как такового не было – было избиение. Закончив с кораблями на внешнем рейде, корветы занялись теми, что были в гавани. Стреляли только носовые – длинные пушки корветов – с позиции недосягаемой для артиллерии кораблей работорговцев. Те два корабля работорговцев, которые имели такие же пушки, потопили сразу, сосредоточив на них огонь всего отряда. На следующий день бомбардировка повторилась, а потом отряд Таисы ушел в форт Лэмис для более основательного ремонта и чтоб восполнить израсходованный боезапас.
