Виталий Держапольский - Псарня
— Ага, — красуясь фонарем, произнес Чернюк, — куда ему супротив псов?
— Каких псов? — всплеснула руками тетка. — Вы на него собак натравили?
— Да не-е, — отмахнулся Сашка, прикладывая к синяку медь со сдачи, — это нас псами кличут. Хунд — по-немецки пес! А школа наша хундъюгентс называется, — сбивчиво пояснял он. — Вот и выходит, что мы — псы.
— Ничегошеньки я в ваших заморочках не понимаю, — призналась тетка. — А куды супостата пойманного дели?
— Так, сдали его патрулю, — просветил продавщицу Вовка. — Они его в комендатуру доставят.
— Доставить-то доставят, вот только сворованных денег теперь хозяйке никто уж и не вернет.
— Почему? — не понял Петька. — Мы же рассказали, как дело было.
— Да вы шо, — мороженщица невесело улыбнулась, — це ж два сапога пара: одни воруют, другие просто обирают… И шо лучше — одному Господу известно! — Тетка мелко перекрестилась. — А вы, хлопчики, мороженым так и не угостились?
— Угу, — кивнул Петька. — Вон оно, наше мороженое — в пыли собаки доедают!
— Ну, так вам повторить? — Продавщица откинула крышку лотка.
— Повторить! — в один голос произнесли мальчишки, доставая из карманов мелочь.
Не прошло и пяти минут, как в руках пацанов вновь оказались завернутые в фольгу порции холодного лакомства.
— Вов, а давай куда-нить зашкеримся, — предложил Петька, не спешивший распаковывать эскимо. — Ну, где народу поменьше. А то боюсь, кабы, опять чего не случилось!
— Угу, — поддержал Незнанского Чернюк. — Давайте уйдем с базара…
— Давайте, — согласился Путилов. Он порыскал глазами по округе: — Вон щель в заборе. Нырнем, чтобы до выхода не тащиться?
— Я — за! — Сашка первым шмыгнул в небольшой тупичок, перепрыгнул через большую лужу и полез в дыру.
Вовка с Петькой тоже постарались не вляпаться в жирную грязь, следуя за приятелем. Лаз в заборе вывел мальчишек на маленький пустырь, отгороженный от оживленной дороги рядом покосившихся сараюшек. В центре пустыря валялись брошенные кем-то в незапамятные времена, несколько подгнивших бревен.
— Во, классное место! — воскликнул Сашка, оценив «полянку». — Тихо, светло и мухи не кусают! Тут и пожрем!
— А что, место неплохое, — поддержал друга Петька. — Вовка, ты чего скажешь?
— Добро, можно и здесь на время окопаться! — Вовка достал из кармана пустой смятый кулек из-под семечек и, расстелил его на бревне. Проделав эту нехитрую операцию, он плюхнулся задом на газетку.
— А я свою газетку потерял, — вздохнул Сашка.
— Держи, — протянул ему кусочек бумаги Петька. — У меня большая.
Пацаны расселись на бревне и приступили к долгожданной дегустации десерта.
— Куда дальше потопаем? — тщательно облизав палочку от эскимо, полюбопытствовал Сашка. — Предлагаю фильму поискать…
— Поищем, — кивнул Вовка. — Сандлер говорил, что кинотеатр неподалеку от базара. А вот до цирка квартала три топать надо.
— Я готов хоть до луны топать! — заявил, потягиваясь, Сашка. — Только сначала фильму!
— Фильму, так фильму. — Вовка поднялся с бревна и направился к сараям. — Здесь пробраться можно! — заметив едва приметную в зарослях кустарника тропинку, сообщил он.
Через минуту мальчишки выскочили на дорогу.
— Вон кинотеатр, — заметив на другой стороне дороги здание с колоннами и портиком, произнес Вовка.
— С чего ты взял? — спросил его Петька.
— Смотри, афиша рядом! — Вовка указал пальцем на цилиндрическую тумбу, расположившуюся у крыльца здания. — Пошли, посмотрим, чего там кажут, — предложил он друзьям.
— Да и со временем определимся, — произнес Петька. — Может, сеанс уже начался…
— Как начался? — переполошился Сашка. — Чего ж мы топчемся? Побежали!
— Да не суетись ты так! — рассмеялся Петька. — Если начался — другого дождемся!
— А их что, по несколько в день бывает? — удивился Чернюк.
— Два-три — точняк, а то и четыре, если фильма интересная, — сообщил Петька. — Нас в интернате иногда водили в кино по большим праздникам: на день рождения Гитлера, на День победы НСДАП, ну и, пожалуй, на день благодарения…
— Везет! — позавидовал приятелю Сашка, — а нас в крайсе никуда не водили… Разве что в баню, да и то, как ты говоришь, по большим праздникам.
Мальчишки перешли дорогу и, прибавив ходу, добежали до афиши.
— Так, чего там сегодня? — произнес Петька, разглядывая цветной плакат.
«Das Indische Grabmal» — гласила большая надпись.
— Индийская гробница, — прочитал мелкий шрифт русского текста Сашка. — Продолжение нашумевшего приключенческого фильма «Эшанпурский тигр». Цена билета — 10 карбованцев. Начало: первый сеанс — десять часов, второй — четырнадцать, третий — семнадцать.
— На первый мы уже не успели, — произнес Вовака. — А до второго еще ждать придется… Кстати, а кто знает, который час?
— Ща! — Петька метнулся к окошку билетной кассы, прорубленному в стене кинотеатра рядом с тумбой киноафиши.
— Тетенька, сколько времени не подскажете? — поинтересовался он, заглянув в забранную решеткой амбразуру. — А то мы тут в киношку намылились…
— Двенадцать двадцать, — произнесла билетерша. — Через часок запускать на следующий сеанс будем.
— Ой, спасибочки вам! — расшаркался Незнанский.
— Билеты можете и сейчас взять, — донеслось из окошка. — Чтобы потом не стоять.
— Пацаны, сюда идите! — крикнул Петька. — Билеты сейчас брать будем? — спросил он, когда мальчишки подтянулись к окну. — Или попозже?
— Сейчас берем, сейчас! — засуетился Чернюк. — Вдруг, потом не достанется?
— Тогда, гоните монеты, — заявил Незнанский. — Три билета нам! — Петька просунул в окошко мятые купюры, получив обратно три синенькие бумажки. — Так, ряд пятый, места: десять, одиннадцать, двенадцать. Начало — в четырнадцать часов. Все, дело сделано! — довольно произнес он, раздавая билеты.
— Здорово! — обрадовался Сашка, чувствуя, что вот-вот, очень скоро, сбудется его заветная мечта.
— Куды прошвырнемся, пока время есть? — поинтересовался Петька.
— Может, перекусим? По-людски? — предложил Вовка. — Когда еще выберемся…
— Ага, да еще и с монетой на кармане, — согласился Незнанский.
— А где? — Сашка тоже был непрочь отобедать. — До ужина далеко — жрать охота.
— Думаешь, на ужин успеем? — Петька в задумчивости погладил живот.
— Можем и не успеть, — предположил Вовка.
— Тогда чего мы ждем? Пошли столовку искать! Ну, или что-нибудь, где пожрать можно, — сказал Петька.
Искать долго не пришлось — за первым поворотом на глаза мальчишкам попалась простенькая вывеска: «Вареники пузатого Пацюка», харчевня.
— Зайдем? — спросил друзей Петька, покосившись на приветливо распахнутые двери, из которых доносился приятный запах.
— Зайдем! — рубанул рукою воздух Вовка — от съестных ароматов у мальчишки разыгрался аппетит.
Дружной компанией они ввалились в забегаловку. Внутри харчевня оказалась маленькой — не больше десятка столов, но чистой и опрятной: столы накрыты вышитыми скатертями, на спинках стульев — цветные рушники. За стойкой бара, крашеной темной морилкой, обитал тучный бритоголовый мужик. Сверкнув золотой серьгой в правом ухе, мужик почесал нос-картошку и расстегнул плисовую жилетку, вывалив на всеобщее обозрение огромный живот, натянувший ткань тонкой сорочки. Пузан шумно выдохнул, отчего его длинные вислые усы взметнулись и растрепались. Заметив мальчишек, толстяк отвлекся от полирования стойки, отложил в сторону тряпку и недовольно произнес:
— Що треба?
— Кушать хотим, — брякнул Петька.
— Безкоштовно не годую, — последовал ответ.
— Чё? — не понял Петька.
— Гроши е, мелюзга? — Толстяк навалился на прилавок и потер друг о друга большой и указательный пальцы.
— Слушай, дядька, а Микола с рынка тебе случайно не брат? — неожиданно спросил Вовка: уж больно похожи были друг на друга два толстяка.
— Брат, ридний, — ответил пузан, поглаживая усы. — А ти звидки його знаеш?
— Виделись, — неопределенно ответил Вовка. — Он нам сало предлагал. Но сало-то, это хорошо, а вареники — лучше!
— Так це вин вас до мене послав? — мгновенно подобрел толстяк. — Значить, гроши у вас е?
— А то ж, дядька Пацюк! — вмешался в разговор Сашка, уловив, как изменилось настроение хозяина харчевни.
— Пацюк? — удивленно протянул пузан. — Хто? Я? З чого ты узяв?
— Как с чего? — пришел черед удивляться Чернюку. — На вывеске же ясно написано — вареники пузатого Пацюка!
— Хо-хо-хо! — затрясся словно студень хозяин. — Тарасом мене звуть. А призвище — Волосюк.
Мальчишки едва сдерживали смех, уж больно не клеилась фамилия к лысому Тарасу.
