Александр Костожихин - И станешь ты богом
К Волчьему хвосту подбежал ватажник:
– Что будем делать с ранеными?
– Много их?
– Двенадцать человек посечены несильно, у двоих отрублены руки, трое лежат без движения.
– Всех, кто не в состоянии двигаться, добить милосердным ударом. Попадут в руки воеводы – умрут лютой смертью.
Последующие двое суток были для ватаги как один дурной сон. Мимо крепости прошли без особых потерь – так, пару человек зацепило стрелами. А потом насели булгары с хазарами. Отряды довольно долго держались друг от друга на расстоянии приблизительно пяти вёрст. Одни никак не могли оторваться, другие – догнать. Когда к булгарам присоединился с трудом настигший их резерв, воевода окончательно воспрянул духом.
Изредка случались перестрелки. Вырвавшиеся вперёд небольшие отряды хазар догоняли ватажников на полёт стрелы. Ватажники пытались заманить хазар в лес. Но опытный Кайрат-хан крепко держал своих воинов железной рукой и не поддавался на ловушки.
Воевода рассылал боковые дозоры, не давая ватажникам сойти далеко с дороги. Наконец подошли к деревне, невдалеке от которой находился лагерь. Ватажники растворились в дремучем лесу, и объединённое булгаро-хазарское войско поостереглось ринуться за ними сходу.
В лагере Волчьего хвоста ждала добрая весть: из набега вернулись пятьдесят человек.
Быстро загнав в укрепление скотину, заперли вход. Дальше отступать не имело смысла. Впереди был решительный бой.
Волчий хвост стоял, чуть пригнувшись, между двумя толстенными ветвями огромной поваленной ели в два обхвата толщиной. Прикрывшись щитом и крепко сжимая секиру, он зорко поглядывал в сторону леса, откуда вскоре должны были появиться враги. Он благодарил богов за то, что три года назад они надоумили его построить это укрепление. Хоть и ворчали воины, он настоял на своём. Несколько дней они тогда выискивали в лесу, выкапывая из влажной земли и таская на волокушах громадные камни-валуны, рубили гигантские ели и сосны. Затем, впрягшись в канаты, с натугой перемещали их и взваливали на невысокую, широкую каменную основу. Ветви деревьев обрубали до ствола со своей стороны, оставляя частокол длинных сучьев со стороны леса. В итоге получилось укрепление высотой в полтора человеческих роста. Переплетённые между собою стволы было почти невозможно растащить физически, так же, как и пробить стрелой плотную стену из торчащих толстых ветвей, тогда как скрывшиеся за этим укреплением воины могли свободно внутри него передвигаться и бить на выбор. А если враг вдруг полезет на штурм – что ж, добро пожаловать! Пока чужой воин будет прорубать себе дорогу в хаосе торчащих на него острых сучьев, он неизменно откроется. И получит либо стрелу промеж глаз, либо укол копья в лицо, либо добрый удар секиры или топора по голове.
Атаман разбросал двести пятьдесят стрелков вдоль укрепления, семьдесят воинов во главе со Щукой, в качестве резерва поставил в центр возле капища, в виде сплочённого кулака. Ингрельд и Кудыма прикрывали атамана с боков. Гондыр прикрывал Кудыму.
Торопиться уходить не стоит. Нужно обязательно дать бой. По расчётам Волчьего хвоста, они должны его выиграть. Булгарам и хазарам не взять с налёта этого, такого простого с виду, укрепления. А там можно и поторговаться. Ибо, если будешь без оглядки бежать, рано или поздно загонят в ловушку. Воевода неплохо эти места знает, на то он и воевода. Прижмут к болоту или реке, окружат, чтобы лишить манёвра, и посекут превосходящими силами. А здесь – извини, подвинься. Здесь бой навязали ватажники. Позиция у них отличная, продовольствия и воды надолго хватит. Осаждайте, коли с налёта взять не удастся! Впереди – промозглая осень и длинная зима. У воеводы же в тылу одна деревенька. Хрен она его войско прокормит! Охотой тоже здорово сыт не будешь. Да и уйдёт отсюда зверь, больно много людей собралось в одном месте. Потом, хазары скоро уйдут в свои степи. Воевода лишится союзника. Так-то. Но и воевода понимает сложившиеся обстоятельства. Так что осады не будет. Всё должно решиться одним боем. Возможно, затяжным. Но одним.
Теперь же, распределив силы, осталось ждать.
Объединённое булгаро-хазарское войско не замедлило появиться. Все – пешим ходом. Оставив коней с коневодами в деревне, с трудом пробравшись через дремучий лес, где несколько человек утонули в окнах, нестройной толпой вывалились на опушку, тут же бросились в атаку. Без подготовки, без предварительной разведки. Нахрапом. Как и предугадал их действия Волчий хвост. Разгорячённые погоней, они, видимо, думали, что враг, показавший спину и только что убегающий от них во все лопатки, вряд ли сможет оказать серьёзное сопротивление. Воевода и хан подбадривали своих людей громкими криками.
Некоторые из хазар на бегу кидали стрелы, но ощутимого урона нанести не смогли. Щетина сучьев была почти непробиваема. Пару человек легко ранили, да одному разбойнику стрела вошла точно в середину лба. Зато ватажники положили не менее трёх десятков чужих воинов, пока те добежали до стены. Началась суматошная давка. Задние давили на передних, передние упирались изо всех сил, дабы не напороться на сучья. И всё-таки несколько человек повисли безжизненными куклами, проткнутые насквозь. Из укрепления продолжали непрерывным потоком литься стрелы. Нападавшие откатились. Однако что булгары, что хазары – не те воины, которых можно остановить только стрелами. В чём, в чём, а в мужестве и силе духа им не откажешь. Руганью, затрещинами и пинками, воевода и хан сумели из нестройной толпы организовать несколько рядов, и они пошли на новый штурм.
К Волчьему хвосту, проклиная всё на свете, пробирался могучий хазарин. Пытаясь сломать щитом и перерубить длинным мечом, мешающие ему развернуться ветви, он открылся. Атаман стремительно, вытянув руку на всю длину, нанёс прямой скользящий удар секирой в лицо хазарина. Но тот успел прикрыться щитом. Однако ветвь, на которую опёрся воин, спружинила, и его качнуло. Отбитую было, секиру бросило вниз, и она распорола широким лезвием хазарину щёку. Обнажились крепкие окровавленные желтоватые зубы. Наполовину отрубленная щека повисла красной тряпкой. Взревев от боли, богатырь попытался, в свою очередь, достать атамана мечом. Бить ему можно было только прямо и сверху вниз, размахнуться для боковых ударов не давали торчащие и не сломанные по бокам ветви. Но зато удары были настолько сильны, что Волчий хвост с трудом сдерживал их. Видя затруднительное положение атамана, Кудыма, что находился слева от него, выпустил стрелу хазарину в голову. Шлем спас того. Стрела, щёлкнув по покатой поверхности, ушла вверх. И всё же удар был настолько силён, что лопнул ремень. Шлем сполз на левое ухо воина. Оглушённый хазарин на одно мгновение опустил меч и щит. Атаман воспользовался моментом и ударил изо всех сил слева направо, метя в основание шеи поверх ворота двойной кольчуги. Секира легко вошла в тело по черенок. С чпоканием выдернулась обратно. Воин качнулся, из раны взметнулся фонтан крови. Затем хазарин мягко завалился назад. Пытаясь откинуть навалившегося на него мертвеца, вперёд лез, озлобленно пыхтя, следующий боец. Волчий хвост пронзительно свистнул. Его место моментально занял воин из резерва. Вскинул лук. Коротко звинькнула тяжёлая стрела.
Атаман отскочил от стены, осмотрелся. По всей дуге обороны раздавался треск сучьев, громкие проклятия, лязг железа о брони, тупой стук щитов, резкий посвист стрел, стоны раненных, хрипы умирающих, невнятные вскрики сражающихся. Взглянул на поредевший резерв. Десятка два бойцов были уже убиты во время штурма, и их место теперь заняли воины из запаса. Волчий хвост скинул боевую рукавицу, вытер ладонью с лица кровь хазарина и пот. Снял шлем и ещё раз прислушался к гулу сражения. Опытным слухом определил, что враги начинают выдыхаться. Ещё немного, и они отступят.
Однако случилось непредвиденное. Там, где возглавляли атаку сами воевода и хан, нападающие, презрев потери, сумели прорубить среди ветвей широкую полосу. На стволы вскочил булгарин и одним мощным ударом топора перерубил сдерживающую скобу. Его тут же подняли на копья, но брёвна в этом месте расползлись. С торжествующим рёвом навалившиеся воины раздвинули могучие ели и ворвались внутрь укрепления. Первым протиснулся хан. Ему наперерез кинулся боец в лёгкой кольчуге и секирой в руках. Хан обозначил удар сверху. Обманутый воин вскинул секиру для защиты. Хан же, хекнув, резко махнул широким кривым мечом снизу вверх, рассекая лезвием клинка живот и грудную клетку ватажника. Следом за ханом пролезли его двое телохранителя и раскрашенный чёрными полосами по телу хазарский батыр. Голый торс его блестел от пота и потёков крови. В боку торчала стрела. Телохранители моментально прикрыли щитами хана. Батыр встал впереди небольшого отряда. Его глаза были белыми от бешенства, изо рта на плиты груди сочилась струйка розоватой слюны.
