Марина Крившенко - Новая жизнь царицы Феодоры
– Позволь помочь тебе, о прекрасная царица Феодора. – Рядом уже стоял Алекс. Он крепко сжимал в руках алый свёрток, который уже был насквозь мокрым и от этого – ещё более тяжёлым.
– Нам нужно сложить все три предмета на вон тот большой камень, – Элизабет указала на огромный валун посреди развалин башни. Это место было просто идеальным, как будто кто-то специально поставил его здесь.
С трудом стаскивая с пальца кольцо, Георг уже стоял около камня. Лиз и Алекс отчаянно пытались расстегнуть цепочку и снять кулон, но это оказалось очень сложно. Наконец скользкая застёжка поддалась, и кулон оказался в руках Элизабет. Девушка бросила его на камень, а Алекс аккуратно развернул полотно и положил рядом с кольцом и кулоном красивый сверкающий меч. Друзья замерли в ожидании чего-то сверхъестественного, они не знали, что именно должно случиться, но понимали, что это будет нечто, но ничего не происходило. Тучи полностью закрыли небо, было так темно, что едва ли можно было разглядеть очертания камня с лежащими на нём предметами. Дождь понемногу начал стихать.
– Что же это? Разве мы чего-то не учли? Мы ведь пришли сюда, принесли всё, что было нужно. Может, вы всё еще держите обиду друг на друга, – девушка посмотрела на своих спутников?
– Нет, – хором отозвались Алекс и Геогр, – обиды нет.
Они действительно простили друг друга, ведь им уже нечего было делить, причина их соперничества уже сделала свой выбор, поэтому, другому стоило только принять этот факт.
– Что же тогда не так? – Лиз почти задыхалась от отчаяния. К горлу подступали рыдания, которые она безуспешно пыталась подавить. Что же они всё-таки сделали не так? Ведь они прошли такой долгий и тяжёлый путь, собрали все нужные предметы, нашли такое необходимое им взаимопонимание и сплотились перед лицом общей опасности. Но ничего не происходило, как такое вообще могло быть? Девушка разрыдалась, но её слёз никто не видел, ведь их смывали капли дождя, которые всё ещё падали с неба, хоть и не так сильно как раньше.
И тут сквозь развалины башни на троих мокрых и обессиленных друзей неожиданно пролился лунный свет. Он был настолько холодным, но в то же время мягким и приятным, что казалось, будто с неба льётся какая-то магическая жидкость, колдовское варево, волшебный эликсир. Элизабет готова была поклясться, что в этом голубоватом свечении она видит очертания разрушенной части башни: стены, перекрытия, окна-бойницы, как будто её призрак жил здесь всё этот время, и только лунный свет мог заставить его показаться присутствующим.
В то же время свет заполнял каждый уголок разваленной башни, каждую щель и трещину кирпичной кладки, отражался в металле старинного меча, играл разноцветными отблесками камней кулона и перстня, отбрасывая на стены замысловатые блики. Этот свет как будто проникал в души, открывая потаённые уголки и выпуская на поверхность все тайные, все скрытые чувства и мысли. Ничего не могло скрыться от этого дивного света – ни злость, ни обида, ни ненависть. И если бы кто-то из присутствующих действительно хотел что-то утаить, это у него вряд ли бы получилось. Так вот, что имелось в виду под словами: «А искренность чувств их проверит луна».
Элизабет почувствовала острую боль в сердце, настолько разящую и невыносимую, что не смогла сдержать сдавленный крик. Девушка рухнула на колени, её голова запрокинулась, а глаза наполнились таким же холодным светом, как луна, которая в них отражалась.
Дождь бил ей в лицо, но Лиз не обращала на это никакого внимания. Это как будто уже была не она, её словно оторвало от земли и понесло в бездну, в пустоту. Перед глазами проплывали картины прошлого Феодоры, её – Лиз – прошлого, которое она, почему-то забыла. Детство, друзья, родители, восхождение на престол, смерть родителей. Теперь всё это всплывало в памяти так чётко, как будто произошло вчера. Феодора вспомнила тот день, когда решила дать обет безбрачия. Это был не мимолётный порыв, а осмысленный выбор девушки, которая больше всего на свете хотела править и нести мир своему народу, и ни что не должно было отвлекать её от этого, такова была воля богов. Феодора вспоминала всех, кто просил её руки, кто хотел занять место в её сердце и на престоле. Девушка видела искренние чувства многих из них, но не могла ответить им взаимностью, ведь удел царицы намного выше личных чувств. Видела она также алчность и злобу других, тех, кто маскировали свою жажду власти под любовь и желанием быть рядом с ней. Но не думала она тогда, что может так сильно ошибаться в людях. Тех, кто был рядом, Феодора считала практически своей семьёй и безоговорочно верила им, забыв об осторожности.
Потом был тот день, тот страшный день… Она вспомнила, как ночью не могла уснуть, и из окна своих покоев увидела вражеские корабли, как выбежала на улицу, не успев надеть доспехи, как сражалась с неприятелем. Вспомнила, как бежала по городу, её белое платье было забрызгано кровью, а в руках царица держала меч. Вокруг девушки шёл ожесточённый бой. Больше всего в тот момент она хотела найти своего преданного друга, своего названного брата Константина. Странно, но сейчас его судьба заботила её больше, чем судьба крепости и всех её обитателей. Свист мечей и человеческие крики наполняли пространство, кровь била в висках, а рука только сильнее сжимала рукоять меча. Вдруг Феодора увидела его – человека, который стал причиной этой страшной трагедии – предателя Ираклия. Его руки были в крови, он держал меч, а глаза блуждали, как у безумного.
– Феодора, пойдём со мной, я выведу тебя из города.
– Где твой брат? – царица почувствовала угрозу, которая исходила от этого человека. Что-то в его поведении показалось ей подозрительным.
– Он ждёт нас там. Пойдём, это он сказал мне прийти за тобой.
– Я спрашиваю, где твой брат? – Феодора не верила ему, она знала, что он врёт и видела это в его глазах. – Где он, что ты с ним сделал?
– Его нет больше, – эту фразу Ираклий почти прошипел. В его голосе звучала такая ненависть, что казалось, можно было почувствовать её запах. Это был совсем не тот человек, каким она привыкла его видеть, но самое страшное, что именно сейчас он был настоящим, без масок и уловок.
Чтобы всё понять, Феодоре не нужно было слов. Она видела кровь на руках предателя, а в руке он сжимал не свой меч, а оружие своего брата. Видимо, он забрал его в пылу битвы, а теперь меч отомстил за своего хозяина, раскрыв предателя.
– Что ты с ним сделал? – к горлу подступил ком, она уже знала, что случилось с Константином.
– Не я виновен в его смерти, а ты, Феодора. Если бы ты не отвергла меня, этого бы не случилось. Мне не нужна была власть или твоя старая крепость, мне нужна была ты, но ты в своей гордыне этого не видела! Так смотри же теперь, что случилось с твоим домом и людьми, и знай, что ты виновна в этом!
– Будь ты проклят, гнусный предатель! Нет даже слова, которым можно было бы описать твой поступок, нет наказания, которого была бы достояна твоя жалкая жизнь. Я ненавижу тебя. – Царица бросилась на Ираклия с такой скоростью, что воин не успел отразить её удар. Девушка выхватила из его руки меч Константина и одним взмахом сняла голову предателя с плеч. Обезглавленное тело упало на землю, кровь заливала всё вокруг.
Месть не принесла ожидаемого облегчения. Упав на колени, женщина-воин залилась горькими слезами. Всё, что она любила, во что верила, было убито. Нет больше ничего, её мир был разрушен, её жизнь ничего больше не значила.
Но, недолго лились горькие слёзы царицы. Её разум словно помутился. Поднявшись с колен, Феодора, как заворожённая, побрела в свою башню на самой вершине горы. К ней подбегали какие-то люди, о чём-то её просили, что-то говорили, но царица их не слышала, она больше не могла помочь им, а они не могли помочь ей. Потухшими глазами смотрела разбитая, но всё ещё прекрасная дева, в глаза своих подданных. Видя её безумие, люди отступали. Не чувствуя ног, Феодора поднималась по ступенькам башни в свои покои, на самую вершину. Она шла и шла. Этот путь казался ей просто бесконечным, ноги не всегда слушались, она падала, поднималась и шла дальше. Комната царицы выглядела так мирно и спокойно, как будто ничего не произошло, только сюда не успели добраться захватчики. Ветер доносил шум прибоя, крики чаек и где-то внизу – звуки неистовой битвы.
Постепенно звон оружия и крики начали стихать, ведь уже почти не осталось тех, кто способен был защищать крепость, все они полегли в неравной борьбе с врагами, которых пустил в крепость предатель.
Феодора подошла к окну. Ей было так больно, как никогда в жизни. Что именно у неё болит – было непонятно. Каждая рана, каждый ушиб, каждый сантиметр её тела горел невыносимой болью, видимо, это просилась наружу её израненная душа. Она потеряла всё, что любила, всех, кто был ей дорог, но теперь не могла допустить того, чтобы потерять и честь. Она больше не была царицей, а для врага могла стать рабыней, если ей оставят жизнь. Страшная участь ждала царицу Феодору, по сравнению с ней, смерть казалась избавлением.
