Отшельник 2 (СИ) - Шкенёв Сергей Николаевич

Щёлкают кнуты, летят в разные стороны клочья псевдорусских зипунов с Али-экспресса на синтепоновой подкладке. Люди бегут прочь, но упираются в стену щитов, выстроенную на дороге купцами и их охранниками. Над стеной взлетают дубинки, обитые войлоком специально для таких случаев — недоразумения с конкурентами происходят довольно часто, и решать каждый конфликт смертоубийством… Это как-то не по-людски. Мягче нужно быть с людьми и добрее.

И тут активисты «Горящих рябин Нечерноземья» и примкнувшие к ним любители бардовской песни сломались окончательно — бросились в лес по обе стороны от дороги, где за полосой утоптанного снега сугробы по пояс, а в низинах вообще в человеческий рост. Зато туда не сунутся страшные толстомордые бородачи, напоминающие воспитывающего своих кукол Карабаса-Барабаса.

Часть беглецов пробиралась к спасительному лесу через заставленную аппаратурой фестивальную сцену, и кто-то случайно включил фонограмму, непонятно каким образом оказавшуюся среди бардовских песен.

И опять интерлюдия

— Дмитрий Юрьевич, — в голосе заведующего отделением ясно чувствовалось отчаяние. — Но почему из Владимирской области везут к нам? У меня всё забито, и даже в коридорах койки ставить уже некуда. Хорошо ещё, что не буйные.

Главный врач больницы тяжело вздохнул:

— Во Владимире тоже забито, вот к нам и везут. И на Ульянова, и на Июльские Дни… Там на фестивале массовое побоище с массовыми галлюцинациями и параноидальным бредом. Такие масштабы, Олег Евгеньевич, что впору вводить режим чрезвычайной ситуации.

— Фестиваль? — на лице заведующего отделением появилось понимание. — Тогда это наркоманы, что тоже не совсем по нашему профилю.

— Нет, коллега, — главврач помотал головой, — анализы показывают отсутствие наркотиков. Так во всяком случае утверждают владимирцы, а у нас результаты пока не готовы.

Заведующего отделением выдернули в больницу из отпуска, прямо с чемоданов, на которых он сидел в ожидании самолёта в тёплые края к ласковому морю. Настоение было, мягко сказать, в несколько раз хуже плохого, и Олег Евгеньевич с трудом вникал в суть происходящего.

— Если не наркотики, то что?

Дмитрий Юрьевич многозначительно поднял палец:

— В соответствующих органах предполагают разовое применение психотропного вещества, разлагающегося в организме за считанные часы, и вызывающего однотипные массовые галлюцинации.

— Однотипные? — удивился Олег Евгеньевич. — Что-то я не припомню такого в своей практике.

— Да, это будет интересно, — согласился главврач и поинтересовался. — Вы же пишете докторскую, Олег Евгеньевич?

— Да, почти готова. Ещё пару лет, и можно защищаться.

— Вот вам и новый материал, причём на очень популярную в наше время тему. Представляете, все привезённые пациенты утверждают, что сначала их бил шаолиньский монах, потом Иван Сусанин с плёткой, а потом уже реконструкторы исторического фехтования в старинных доспехах.

— Разве это материал, Дмитрий Юрьевич? Садо-мазо давно уже не считается психическим заболеванием.

— Вообще-то я говорил о реабилитации после неизвестного психотропного вещества.

— А ведь точно! — просиял заведующий отделением. — Спасибо за прекрасную идею, Дмитрий Юрьевич.

— Да полно благодарить, коллега, — отмахнулся главврач. — Я же заинтересован, чтобы у нас в больнице появился второй доктор медицинских наук. Тем более через пару лет мне на пенсию, и кто лучше вас подходит на моё место?

— Да я как-то…

— Не отказывайтесь, Олег Евгеньевич и хорошо подумайте. Вы — лучшая кандидатура.

Из кабинета главного врача заведующий отделением летел на крыльях здорового карьеризма, но с небес на землю пришлось спуститься для решения новой проблемы.

— Олег Евгеньевич, сегодняшние больные отказываются от ужина. Там овсянка с котлетой, а они не едят мясо. А некоторые вообще сыроеды.

— Давно ли в наших котлетах появилось мясо? Впрочем, по внешнему виду похожи, да…

— И что делать, Олег Евгеньевич? Вегетарианского меню в нашей столовой нет.

— Привязывайте к койкам и кормите насильно! Вы что, первый день в больнице работаете?

— Загипсованных тоже привязывать?

— В каком смысле загипсованных? — не понял заведующий отделением.

— В самом прямом смысле, Олег Евгеньевич. Владимирские коллеги спихнули нам лежачих больных с травмами различной степени тяжести. Оказали первую помощь, и сразу к нам отправили.

— Козлы! — возмутился Олег Евгеньевич. — Впрочем, они же больным рот не загипсовали?

— Преимущественно конечности.

— Вот! Так что привязывайте к койкам и кормите, больные не должны остаться голодными.

Спустя какое-то время по всей больнице послышались где возмущённые, а где истерические вопли, охотно поддержанные старожилами и завсегдатаями психиатрической клиники:

— Мы не едим мясо!

— Мясо, это зверски убитые трупы мёртвых животных!

— Не трогайте меня, рептилоиды!

Вопли донеслись до кабинета главного врача, и Дмитрий Юрьевич в очередной раз тяжело вздохнул:

— Не буйные, не буйные… Сглазил, чёрт побери. Любаша, позвоните по отделениям, пусть начинают делать уколы!

Самарин успел отправить груз серы и селитры до приезда очередного желающего исцелиться путём подключения к эгрегору зимнего леса и замёрзшей реки. Как и ожидалось, это был высокий чин из министерства внутренних дел, посланный заодно и разобраться в недавних событиях.

И встретил дорогого гостя Андрей Михайлович неласково:

— Григорий Романович, что вообще происходит? Неужели вы не понимаете, что я не могу спокойно работать? Да что работать, даже настроиться на работу не получается, не говоря уж о подключении к тонким энергиям. Два года назад были блогеры-наркоманы, сейчас любители бардовской песни и поклонники горящих рябин… Думаете, отдали деньги, а потом трава не расти?

— Причём здесь деньги? — слегка обиделся представитель МВД.

— Вот именно, — кивнул Самарин. — Я достаточно обеспеченный человек, и если вы не в состоянии обеспечить… да, и мою безопасность в том числе! Могу вообще прекратить приём, и хоть Олимпиаду здесь проводите. Меня в Израиль звали — сразу дают гражданство и не требуют обрезание.

— Мы расследуем этот инцидент и приложим все усилия, чтобы подобное не повторилось, — Григорию Романовичу ещё в Москве намекнули, что в услугах знаменитого народного целителя нуждаются такие люди, что даже их имена вслух произносить не рекомендуется. Для этого Андрею Михайловичу нужно обеспечить режим наибольшего благоприятствования.

— Уж постарайтесь. Тем более там был не просто фестиваль пожилых студентов и шестидесятилетних девственниц, там… Да что просто так говорить, у меня же запись есть.

Камеры по всей Любимовке, в ближайших её окрестностях, и на лесной дороге в сторону Гороховца были установлены больше двух лет назад, как раз после нападения бандитствующих блогеров, и с тех пор исправно писали всё происходящее. Самарин не пожалел денег на хорошую аппаратуру и грамотных специалистов, заодно и научился чуть-чуть редактировать записи. Вот сейчас такая слегка усечённая версия и была показана Григорию Романовичу. Самое начало прокрутили в ускоренном режиме, а кульминацию с лозунгами, бросанием под колёса и стучанием палками по Камазам просмотрели внимательно.

Потом запись оборвалась и Андрей Михайлович пояснил:

— Камеру обнаружили и накрыли тряпкой.

— А другие…