Ни конному, ни пешему... (СИ) - Костина Надежда

А лес?! Лес жил и до нее. Справится, не маленький, хоть и обернулся дитем неразумным. Привязался, стало быть, надеется «бабулю» удержать подольше. Яга тяжко вздохнула, вспоминая шалости названного «внучка». Леший-то и вытянул ее к людям из глухой чащобы. Знал, старый пень, чем зацепить, чем Ягу обнадежить. Не удалось ведьме вырастить замену за всю ее долгую жизнь.

Да и нужна ли она, замена эта…

Хотя, чего уж там, девочку заполучить хотелось!

Яга хмыкнула.

Давно забытое чувство… азарта?

Потянет ли, справится!? Не девочка — она сама!? Ещё одна ученица? В этот раз уж точно последняя.

Ведьма задумчиво покосилась на посох. Дрогнул костяной амулет, намертво прикрученный к навершию, привязанный узлами заклятий. Ученица старшая, доченька названная.

На мать руку подняла. Возомнила, сядет ведьмой-княгиней в столичном городе. А когда Яга запретила — пошла на подлость. Давно это случилось. Уж и не припомнить, сколько времени утекло с той поры.

А эта, Ядвига, — роду не шибко высокого. Только шляхетской дури многовато. Шальной, бестолковой. Сперва дров наломает, потом за голову хватается.

Тень выскользнула из-за угла, закружилась по полу, метнулась на стену черным сполохом. Вспыхнули зелёные точки глаз.

Ведьма схватила тень за дымный росчерк хвоста. Намотала на руку пепельной лентой, крепко сжала пальцы и стряхнула на пол.

— Избаловали тебя, как я погляжу! Много воли заимела, негодница.

Тень крутанулась, оборачиваясь кошкой. Покорно прижала круглые ушки.

— Говори, мерзавка.

Мурза взлетела на плечо старухе, робко покосилась на амулеты. Заурчала, докладывая новости.

— Иди, приведи хозяйку, — Яга качнула посох, — будешь служить девочке исправно. Может, и отпустит тебя…

Мурза мягко спрыгнула на пол, шмыгнула в узкий коридор, оглянулась, напоследок дерзко показав клыки.

Бесшумно открылись крепкие дубовые двери, впуская незваную гостью. Холод обиженно затаился на пороге — не пустят озорника погреться в хозяйских покоях, не дадут протянуть ледяные пальцы к огню светильников, к жару раскаленной жаровни.

Колдовской туман плывет невесомыми нитями, кружит шелковым маревом, выплетая дивные сны. Почивает панна Юстина. Золотом отливают косы. Нежный румянец алеет на щеках. Спят нерожденные дети. Сын и доченька. Смерть к ним ещё когда лапу протянула, облизнулась и отступила играючи. Знает — ненадолго.

Зовет хозяйка судеб к себе… Уж ее-то голос Яга ни с кем не спутает.

Быстрые шаги за стеной. Ядвига распахнула двери, не чинясь, по-хозяйски. Холод таки ворвался в натопленные покои. Метнулись огоньки свечей, дрогнули бархатные шторы, заметались тени в углах. Застонала, заворочалась на постели Юстина.

Мурза, разок мяукнув, запрыгнула на подушки, заурчала, отгоняя кошмары, приманивая мирные сны.

Старуха не двинулась с места, не повернула головы, лишь крепче сжала колдовской посох, прислушиваясь к голосу чужой души.

Храбрая девочка. Храбрая и глупая. За нож, дуреха, схватилась, и …оставила. Поняла, видать — захочет Яга всех в доме загубить, — не поможет ни огонь, ни железо.

— Отойди от нее, ведьма!

Старуха равнодушно пожала плечами.

— А если не отойду, что тогда?

…думай, думай, девочка. Не все в твоей власти. Не всем приказывать можешь, ясна панна…

— Прошу тебя, не трогай их!

…голосок от страха сиплый, гордость узлом в кулаке связана, злые слезы дрожат на ресницах…

— Просишь? Лесную приблуду? Ты — дочь воеводы?! — Яга покосилась через плечо, насмешливо кольнула налитыми зеленью глазами. Девчонка застыла в дверях, вцепилась пальцами в косу. Лицо белое, ни кровинки. Сама трясется, но не отступает. Будет из девки толк!

— Не для того я на мертвую сторону ходила, за щенками вашими, чтобы сейчас их загубить, глупая, — смягчилась старуха. — Пойдем, времени у меня мало!

Они шли по темным переходам старого поместья. Ядвига потеряно плелась сзади. Колдовской туман ткался кружевным узором по полу, ластится к ногам старухи, растекался по щелям, заполняя людские сны. Утром заклятие развеется, а с ним и память о странных гостях.

Возле выхода Яга, наконец, остановилась и пристально заглянула в глаза юной хозяйки.

— Я пришла звать тебя в ученицы!

Ядвига растерянно молчала. От былой храбрости не осталось и следа. Перед ведьмой стояла несчастная потерянная девчонка. Почти ребенок. Одинокий и несчастный.

— Дар в тебе крепок, — толковала старуха. — Сладить с ним без меня не сможешь. Он будет тебя вести, а не ты его. Невзнузданная сила опасна. Для тебя, для родных. Сестру свою ты чудом не убила.

Панночка вздрогнула, гордо вскинула подбородок. Врождённое упрямство вытесняло растерянность и страх. Вот же, шляхетское семя!

— Я не брошу своих! — отозвалась глухих эхом, глядя ведьме прямо в лицо.

Старуха медленно кивнула, принимая ответ.

Закрыла глаза, вслушиваясь в звуки морозной ночи. Далекий тоскливый вой — то ли ветер скулит в черных ветвях, то ли Старый ведёт стаю по следу …

Лютый месяц…

Излом зимы…

Снежники на вершине силы, на грани безумия…

— У меня мало времени, — повторила Яга, — несколько лет по людскому счету, и все.

— Я не могу уйти, — отчаянно замотала головой Ядвига. — Не сейчас!

Ведьма грустно улыбнулась и ласково погладила девочку по щеке. Ядвига всхлипнула, вытерла рукавом мокрые глаза.

— Я буду тебя ждать…

Незаметно подкрался леший, скинул на пол плотно набитую торбу, потоптался на месте, не решаясь прерывать беседу. Надолго его терпения не хватило, и Лешко решительно втиснулся между двух колдуний. Яга хмыкнула, а маленький негодник важно протянул Ядвиге посох — щедрый подарок Лесного Хозяина.

— Возьми, ты забыла его возле родника, — панночка осторожно приняла крепкую палку, сжала обеими ладонями. — Это часть меня. Не бросай больше.

Леший напоследок обнял подружку, беспечно подмигнул, и, как ни в чем не бывало, закинул на плечо набитый снедью мешок. Пахнуло копчёной колбасой и чесноком. Ядвига улыбнулась сквозь слезы, взъерошила мальчишке волосы.

— Жёлудь посади, не забудь, — буркнул Лешко. — Пригодится! — вцепился в руку старой ведьмы, потянул Ягу к выходу.

— Пошли, нечего тут сырость разводить! Никуда она не денется, заявится до конца зимы!

Кружились редкие снежинки в стылом воздухе. Ночь текла морозной рекой мимо людских окон, плакала тоскливыми волчьими голосами, крошилась настом под ногами, глядела щербатой луной на темные хаты, на заметенные снегом поля, на одинокую фигуру в дверном проёме.

Ядвига решительно захлопнула дверь, смахнула слезы и отправилась спать. До рассвета ещё есть время.

А завтра …

Поживем-увидим…

Часть четвертая

Глава первая. Дорога.

Снег заметал лобовое стекло черного внедорожника. Тусклый свет фар силился пробиться сквозь белую круговерть. Тщетно. Машина неслась в ранних декабрьских сумерках по пустынной трассе, неслась, едва касаясь колесами земли.

Долгая дорога порядком утомила еще пару часов назад. А уж когда началась метель… Дворники натужно скрипели, счищая налипший снег. Навигатор обнадеживал — до ближайшей заправки пара километров. А вот до забытого всеми богами крошечного городка — конечной цели их путешествия — не меньше трех часов езды.

Дернуло же отправиться вот так…как… нормальные люди. Да ещё зимой, которая в этом году не баловала оттепелями и влупила морозы с первых дней.

Лиза устало провела ладонью по лицу, прогоняя сонливость. Если на этой чертовой заправке нет горячего кофе…

— И что тогда?

— ???

— Если на этой чертовой заправке нет горячего кофе, — что ты сделаешь?

— Я что, так громко думаю?

— Более чем…

Она мельком глянула на спутницу. Та выглядела вполне довольной, смотрела на внучку с лукавым прищуром и зябко куталась в серую волчью шубу. А ведь печка в машине кочегарила вовсю…