Григорий Григорьянц - Гром над Араратом
– Отравить Тиграна не удалось, – сказал Сетос.
– Я уверена, – сказала Селена, – что Береника получила мое послание по голубиной почте и готовит новое покушение на Тиграна.
– За твоей дочерью во дворце армянского царя постоянно следят. Со мной она встречалась с риском для жизни, выбравшись из дворца по отвесной стене здания.
– Береника на многое способна, ведь в нашем роду были боги! Она вся в меня! Мой пятый муж, Антиох X, восхищался мной и говорил: «Природа создала красивую, умную, но очень опасную женщину, из рук которой мужчины даже яд принимают с удовольствием».
– Береника такая же златокудрая красавица, как и ты, – улыбнулся Сетос.
Селена была уже в зрелом возрасте, носила скромную прическу с туго уложенными прядями светлых завитых волос на затылке, убранных в сетку из золотых нитей. На ней был хитон, на плечах скрепленный пряжками, подпоясанный на талии.
– Моя дочь мастерски владеет как искусством обольщения, так и боевыми искусствами.
– Да, моя царица, мне показалось, что она – порождение необузданных сил природы.
– Тигран запер меня в этой мрачной крепости, а мою бедную дочь сделал своей наложницей. Береника знает, кто ее враг, и ею движет жгучая ненависть к узурпатору.
Сетос видел, как задето самолюбие царицы, но это была та потребность, которая давала ей чувство превосходства над реальностью.
– Береника юна, ранима, – сказал он, – ты требуешь от нее невозможного!
– В ее арсенале гнев, слезы и другие женские хитрости, она умеет льстить и подавлять свои желания. Она справится.
– Ее полюбил сын Тиграна.
– Тигран-младший стал рабом любовной страсти к Беренике, и она этим воспользуется, я уверена!
– Твой новый план идеален.
– Я безжалостно раздавлю царя Тиграна. Посмотрим, насколько прочна его кожа, устоит ли он в огне и как защитится от магии.
Сетос ушел, а Селена еще долго не могла успокоиться.
В Тигранакерте утро, приятная прохлада проникала во все покои огромного дворца.
– Ты чудо! И всегда действуешь на меня успокаивающе! – говорил Тигран-младший, целуя и лаская Беренику.
Они лежали на кровати в покоях царевича, где на стенах висели луки, мечи и кинжалы. Один из мечей, подарок отца, был сделан из дамасской стали. Литой узорчатый булат, который резал доспехи, как масло, занимал центральное место в коллекции юноши. Лучи солнца нового дня уже пробивались сквозь окна и создавали неповторимую атмосферу уюта, преображая суровое жилье холостяка.
– Начинается новый день, и опять придется притворяться, что я верноподданный царя Тиграна, и терпеливо выслушивать его нравоучения. Такие муки для меня невыносимы! – продолжал царевич.
– Ты все время думаешь об отце, даже в постели не позволяешь себе расслабиться! – говорила обольстительная Береника.
– Он унизил меня, объявив брата, который глупее и наивнее, чем я, наследником престола.
– Твой невежественный брат превосходит тебя в силе.
– Ну это мы еще посмотрим!
– Будь осторожным, держи свои мысли при себе, не показывай свою злость.
– Милая, твоя красота и твой ум удерживают меня от любых неблаговидных поступков.
– В твоей душе горит пламя, тобой управляют чувства, ты упиваешься своей молодостью. Хоть ты и царишь в моем сердце, боюсь, что моя любовь не спасет тебя от одиночества.
– Да, я не люблю постоянство, но я страстно хочу на тебе жениться. Отец не разрешает, говорит, надо подождать. Я достаточно взрослый, чтобы решать такие вопросы самостоятельно.
– Знаешь, я случайно услышала разговор Метродора и Амфикрата. Они говорили, что царь ищет Таблицу судеб.
– Что это? Зачем она ему?
– Она открывает замыслы богов, дает возможность узнать свою судьбу и повлиять на нее.
– Вот тайна, которую хочет раскрыть отец! Имея такую вещичку, можно стать правителем мира, не то что одного царства! И где она сейчас?
– Таблица разделена на три части, на три обломка. Первый – у царицы Иудейского царства Саломеи Александры в Иерусалиме, второй – у парфянского царя Фраата III в Нисе. Где третий, они пытаются определить.
– Отец всегда учил, что сильный человек вершит свою судьбу сам.
Тигран-младший встал с постели и задумчиво произнес:
– Что-то небывалое случилось в царстве, раз царь решил поспорить с богами.
В зал Военного совета вошел царь Тигран. Все члены Совета уже были здесь. Они встали и поклонились.
– Мамиконян, докладывай! – сказал царь, усевшись на свое место.
– Государь, получено донесение: в Сирии назревает восстание, туда вернулся беглый Антиох XIII. Он заключил союз с набатеями и сеет смуту, – доложил Мамиконян.
Тигран обвел глазами членов Совета и произнес:
– Царь набатеев Арета III – смелый и мужественный человек.
Мудрец Евсевий добавил:
– Набатеи – воинственный и богатый народ. Через их столицу Петру идут караваны из Аравии с ладаном и миррой, которые ценятся выше золота.
Царь продолжал:
– Видимо, Арета задумал оторвать кусок от Сирии, а царь Антиох XIII ему нужен как повод, чтобы войти на сирийскую землю.
– Государь, – сказал Мамиконян, – полагаю, он хочет захватить караванные пути в Сирии, по которым идет торговля пряностями и благовониями.
– Ему что, мало южных торговых путей в Индию и Аравию, так он хочет еще и Сирию! – вскричал царь. – О каком ущербе моей державе может идти речь?
– Вероятнее всего, Арета захватит Дамаск, Птолемаиду, Тир и Сидон.
Лицо Тиграна стало суровым.
– Сирия, где меня почитают как представителя народа перед богом, исправно платит налоги и сумела поставить банковское дело так, что серебряные монеты с моим профилем теперь ходят по всему миру. Уже четырнадцать лет эта страна благодаря мне не знает войн, процветает и благоденствует. Я не позволю Арете нарушить мир! – продолжал неистовствовать царь, затем, успокоившись, обратился к министру: – Васак, докладывай!
Встал Васак и произнес с тревогой в голосе:
– Великий государь! Ты принес Сирии политическое успокоение и экономическое возрождение, но наступают тревожные времена. Агенты Антиоха XIII на юге Сирии подстрекают местные племена, подогревая настроения недовольных.
– Мамиконян, – обратился царь, – какой гарнизон у Баграта?
Во главе стран, захваченных у Селевкидов, в том числе Сирии, Тигран поставил одного из своих приближенных сановников Баграта, умного и решительного человека, хорошего дипломата и политика, не позволявшего никому разжигать конфликты в стране.
– Там расквартирован восьмитысячный армянский гарнизон плюс двадцать тысяч сирийских войск.
– Этого недостаточно, чтобы отразить наступление Ареты, – сказал Тигран. – Ваши предложения?
Мамиконян сказал:
– У нас хорошая разведка, и мы умеем быстро доставлять информацию во все уголки державы: четко работает почтовая и костровая связь. Будем отслеживать события.
Встал Гнуни:
– Государь, фараон Египта Птолемей XII сумел захватить власть лишь благодаря твоей военной и политической поддержке. Предлагаю просить его вступить в войну с набатеями.
Васак предложил:
– Когда ты, государь, освобождая Сирию, прогнал набатеев, они признали твою верховную власть над этим царством, а теперь нарушают договор. Только ты, великий царь, можешь противостоять Арете, только ты должен возглавить войско и немедленно выдвинуться в поход!
Встал Багунци:
– Государь, Арета постоянно вмешивается в борьбу за власть в Иудее и давно мечтает взять Иерусалим. Иудеи настроены агрессивно против набатейского царя. Это надо использовать.
– С падением Сирии начнется большая война, – вдруг сказал старик астролог Вараздат.
Все с тревогой посмотрели на него, каждый думал о своем.
– В Петре скрыты несметные сокровища! – напомнил мудрец Евсевий. – В скальной Хазне цари набатеев хранят свои богатства.
Высказался Кухбаци:
– Петра – это узел, где сходятся все караванные пути мира. Мы должны контролировать этот узел.
Встал Артавазд:
– Государь, разреши мне с отрядом конницы совершить набег на Петру, чтобы упредить противника!
– Тебе еще будет дана возможность отличиться, – сказал Тигран. – Петра хорошо защищена отвесными скалами. Антигон Циклоп хотел захватить Петру, но потерпел неудачу.
Встал Меружан:
– Государь, дай мне десять тысяч пехотинцев, и я разобью Арету, если он попытается войти в Сирию.
Тигран-младший, молчавший до этого, подал голос:
– Не только набатеи, но и Рим и Парфия стремятся включить Сирию в сферу своего влияния, они считают ее ключом к твоей империи. – Тигран внимательно посмотрел на сына, а тот продолжал: – Если отколется Сирия, отец, тебе не удержать державу единой. Я за войну, немедленно!
– Мой сын очень воинственный, он еще не понял две вещи: война – не игра, поражение – катастрофа. Война – это последнее средство, к которому я прибегаю, чтобы восстановить порядок.
