Сергей Самаров - Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда
С одной стороны, поединок с простым воином не много даст для чести конунга, с другой стороны, Ансгару хотелось показать молодым десяткам из вика, на что способен их ровесник – молодой предводитель. За отважным человеком и умелым воином они всегда пойдут, но откажутся идти за трусом. Однако Ансгар еще не знал, какими силами располагает ярл Торольф Одноглазый, и могло так получиться, что завтра ему понадобятся все его воины, даже самые молодые. Следовательно, воинов необходимо было поберечь для самых главных дел.
Оценив ситуацию быстро и правильно, как всегда оценивал его отец, Ансгар принял решение, достойное конунга.
– Ты желаешь попробовать мою руку… – засмеялся он. – Только вчера один великий шведский полководец желал этого же… Пусть распахнутся ворота Вальгаллы перед ярлом Сигтюрггом Золотые Уши…
– Ты убил Сигтюргга Золотые Уши? – недоверчиво спросил воин.
– Как убью сейчас тебя… Поднимайся… Один поднимайся… Остальных – расстрелять!
Стрелы словно ждали команды и сорвались сразу с двух сторон. Со шведской засадой было покончено в одно мгновение. Предводитель засады досадливо посмотрел по сторонам, проворчал что-то и торопливо полез по склону. В душе его кипел гнев, и ярость клокотала в груди.
Ансгар сошел с коня, бережно передал повод одному из своих воинов и не стал снимать притороченный к седлу щит, хотя его противник был со щитом.
Воины, понимая, что происходит, быстро создали круг. Руяне торопливо пересекли овраг, чтобы этот круг усилить. Всем хотелось посмотреть, что покажет Ансгар, хотя вои сотни Большаки уже видели юного конунга в бою и в его умении владеть мечом не сомневались.
Ансгар встретил противника, держа меч двумя руками. Медленно, выбирая момент для атаки, норвежец и швед прошли по кругу. Швед первым сделал шаг вперед, слишком явно показывая, что это шаг обманный. Ансгар этим воспользовался, меч со свистом прокрутил полосу над рогатым шлемом, заставляя шведа поднять для защиты головы щит, но клинок завершил возвратное вращение быстрым горизонтальным ударом в живот. Кольца разрубленной кольчуги, падая на камни, зазвенели громче, чем прозвучал сам удар. Швед сначала ничего не понял, убрал щит в сторону и с изумлением смотрел, как его кольчуга рассыпается. Но уже в следующее мгновение из-под кольчуги хлынула кровь, и у воина подогнулись ноги.
Поединок закончился до того, как меч сумел встретиться с мечом – все решил первый же удар, оказавшийся и точным, и смертельным.
– Выбросьте эту падаль в кусты, чтобы никого не привлекала, – распорядился Ансгар. – И всех других убитых спрячьте. Скоро здесь еще шведы проедут… Или не шведы… Не все ли равно… Эти пусть едут. Им необходимо добраться до конечной точки своего пути.
Сейчас, уже в своих землях, Ансгар совсем забыл, как требовал раньше от русов с уважением относиться к погибшим в бою скандинавам. Тех, кто выступил против него, уже было необязательно укладывать в погребальный крадо. Конунгу казалось, что они того недостойны, поскольку посягали на его власть.
– Хаствит!
Дварф тут же оказался рядом.
– Что землекопы? Они уже знают, что засады нет?
Хаствит несколько раз кивнул. Он мысленно комментировал происходящее, и землекопы были полностью в курсе дела. Осталась еще стража около входа в нору, но, если здесь была засада, та стража должна пропустить дварфов свободно и послать именно в эту сторону. Иначе вообще не было бы смысла ставить засаду. Значит, стража должна проверить работу и выпустить землекопов.
– Работу они закончили?
Хаствит кивнул.
– Пусть доложат страже. Стража их сюда отправит и останется ждать прибытия подкрепления, чтобы войти в дом. Дварфы должны будут здесь, в овраге, дождаться, когда придет подкрепление, а потом пусть завалят вход, чтобы никто не сумел выйти. Истлейв говорил, что вы умеете заваривать песок и землю до состояния камня?
Хаствит снова кивнул.
– Пусть заварят выход… Намертво…
Ансгар легко, несмотря на тяжесть доспеха, запрыгнул в седло и потянул повод коня в сторону дома. Поединок даже не доставил ему удовольствия, хотя юный конунг видел восхищенные взгляды молодых воинов из дружины Хрольфа и считал, что хотя бы одно полезное дело он сегодня сделал. Он оправдал прозвище Разящий, что дал ему на Ловати нелюдь Хлюп. А как обрастают все рассказы невероятными подробностями, которых не было в действительности, Ансгар, несмотря на молодость, уже знал и потому не сомневался, что об этом поединке будут рассказывать почти так же, как рассказывали бы, окажись противником конунга настоящий дракон.
Он не видел в этом плохого. Воины всегда должны ценить и уважать своего предводителя. Из этого во многом складывается успех каждого последующего похода.
– Да, Хаствит… – сказал конунг перед тем, как ударить коня пятками. – Ты какую-то связь с сотней дварфов поддерживаешь? Не знаешь, как дела у сотника Овсеня?
Хаствит отрицательно мотнул головой и несколько раз помахал рукой в сторону.
– Далеко?
Теперь последовал положительный кивок.
– Ладно. Как только дашь указания землекопам, догоняй нас…
Хаствит взялся рукой за стремя. Значит, указания он уже дал…
* * *Из подземелья башни колдуна Гунналуга русы и дварфы выходили тем же путем, каким пришли. И на прощание дварфы, поставив камень на место, прочно «заварили» вход, чтобы никто не мог преследовать беглецов под землей. Кроме того, Херик в дополнение завесил его той же сетью, что укрывала Всеведу с Заряной, и молча, опять сложив на груди руки, прочитал заклинание.
– Гунналуг знает заклинание, если ставил сеть… – заметил сотник Овсень.
– Я другое заклинание поставил. Я догадываюсь… Крысы в наших подземных домах… Те, которые исчезали после смерти… Это они украли несколько сетей. Они же и заговор подслушали. Но заговоров есть несколько. Я поставил убийственный. Кто попробует пройти, умрет. Только дварфы сумеют заговор прочитать и снять. Для всех других проход закрыт…
– Ну вот… Это ты зря… А я ведь хотел через какое-то время вернуться сюда, – сказал вдруг стрелецкий десятник Велемир.
– Зачем? – не понял Овсень.
– За ножом…
Люди остановились, потому что поняли, о каком ноже идет речь. О том, как нож добыть, они предварительно не подумали, но необходимость получить этот нож, чтобы вернуть Добряну в человеческий облик, знали все.
– Может, Всеведа сумеет все сделать без ножа? – Овсень в темноте обернулся, словно посмотрел на жену, хотя видно ее и не было. – Или все повторить с другим ножом…
Та отрицательно покачала головой, забыв, что ее не видят.
– Другой нож здесь бессилен…
– А еще как-то?.. Без ножа…
– Я вообще сейчас ничего не могу сделать, пока на мне эта сеть. Пробовать буду потом…
– Если человек может оборотиться волком, – сказал вдруг тоненьким голоском домовушка Извеча, – значит, и волк может оборотиться человеком? Может быть, заговор сработает, если Добряна попробует не вернуться, а просто прийти в человеческий облик?
– Не знаю. Там должен быть другой, волчий заговор, – ответила Всеведа. – И, вернувшись в человеческий облик таким образом, Добряна была бы уже не самой собой, а девушкой иной внешности, но с волчьим нравом. Она перестала бы быть Добряной.
– Так что же делать, тетушка Всеведа? – не унимался домовушка, который Добряну любил, наверное, как свое дитя.
– Я смогу что-то сказать, когда избавлюсь от сети Гунналуга. Он поставил сильную печать Аполлония. Я даже не вижу ее, но чувствую, как она все во мне сковывает.
– Может быть, книга… – Извеча все пытался найти способ. – Может, книга поможет?
– Где ее искать, книгу? – спросила Всеведа.
– Я ее вспомню и нарисую, – пообещал маленький нелюдь.
– Херик, эта сеть… – начал было Овсень.
– Это не наша, – сразу ответил дварф. – Я чувствую ее, но ничего сделать не могу. Дварфы управляют только тем, что сами создают. А возвращаться… Возвратиться можно будет только снова с дварфами. Мы заварили плиту, и никто, кроме нас, не сможет снять соседнюю. Если только разбить, но от этого слишком много шума. А к колдуну нам всем стоит вернуться… Гунналуг преследует нас, и мы хотели бы победить такого соседа, чтобы навсегда избавиться от него и жить спокойно. Мы поможем вам победить его, если вы поможете нам победить. Но не сейчас. Сейчас нам надо выходить. Там что-то стряслось, и я не могу понять, что именно. И никто не понимает. Но произошло что-то, что несет всем нам опасность. Нужно спешить…
И снова все двинулись к выходу в полной темноте. Но время от времени Овсень начинал ощущать за спиной присутствие других дварфов. Они выходили непонятно откуда, и вообще в стенах, которые сотник раньше трогал рукой, появилось вдруг множество боковых проходов, и рука проваливалась в них, хотя раньше свободно шла по стене.
– Сдается мне, – заметил Овсень, – пока мы в подвалах были, здесь целый город вырос. По крайней мере, новых улиц появилось великое, кажется, множество, и заплутать здесь легко…
