Мари Сойер - Дело ведьмы
На этой свадьбе не было ни шумного пира, ни большого количества гостей, ни даже музыки. Когда невеста ступила под крышу часовни, каждый её шаг усиливался вездесущим эхом, единственным маэстро на церемонии венчания демона и ведьмы. Путь до алтаря, казалось, занял целую вечность. Алекс стоял в нетерпении, а рука Ванды, лежавшая на локте посажённого отца, изредка начинала вздрагивать. Наконец невеста сделала последний шаг и, остановившись возле лорда, замерла, опустив глаза в пол. Секунду спустя священник начал церемонию.
Она стояла здесь и сейчас, вот, наконец, и сбылись все потаённые мечты, наступил тот самый долгожданный день, но все слова слышались ей словно сквозь толстую перину, вплоть до самой желанной, самой важной фразы в её жизни.
— Итак, Ванда, — голос священника дрогнул, и он громким шёпотом обратился к Алексу:
— Как фамилия невесты?
Глаза лорда полыхнули недобрым дьявольским огнём и, сдерживая рвущийся наружу гневный рык, Тривейн выдавил сквозь зубы:
— Святой отец, продолжайте.
— Но…
— Я сказал: продолжайте, чёрт побери! Это не имеет значения. Какая разница, какую фамилию она носит сейчас, когда через несколько мгновений она станет леди Тривейн! — заорал лорд.
По побледневшему лицу священника и испуганным глазам Ванды он понял, что погорячился, но извинения сейчас были более чем неуместны.
— Итак, Ванда, согласна ли ты взять в мужья лорда Алекса Тривейна и быть с ним в богатстве и бедности, здравии и болезни?
— Согласна.
Вздох облегчения вырвался из груди демона: всё!
— Лорд, вы можете поцеловать новобрачную, — священник осёкся, видя, что никто давно не нуждается в его разрешении, а невеста уже несколько секунд в объятиях теперь уже законного мужа.
Он вынес её на руках, но, дойдя до кареты, поставил на землю и, ласково приподняв её подбородок, заглянул в столь любимые глаза.
— Ванда, уезжай — тихий шёпот не скрывал той мольбы, той боли от скорого расставания. Девушка резко отстранилась и дерзко посмотрела прямо в лицо мужа.
— Нет!
— Ванда.
— Я останусь с тобой!
— Нет, ты поедешь с Николсом! Прошу, сделай так, как я говорю. Я приеду позже.
В голосе лорда было что-то такое, что заставило её просто выполнить его требование. Даже не требование, просьбу. Она молча подобрала подол свадебного платья и уже собиралась сесть в карету, как Алекс перехватил её за локоть и прошептал:
— Что бы ни случилось, помни, что я люблю тебя.
Она кивнула и захлопнула дверцу экипажа. Кони сорвались с места, вначале рысью, а потом уже и галопом, унося невесту навстречу смерти…
Глава 17
Она прибыла в замок Николса Фама далеко за полночь. Слуги, видимо заранее предупреждённые, приняли её донельзя учтиво, объяснив, что сам хозяин пока остался у лорда Алекса. Игла подозрения кольнула новоиспечённую леди: что там может делать Николс, если даже её, свою жену, Алекс выслал из замка? Но ей ровным счетом не оставалось ничего, кроме ожидания.
Комната, предоставленная для неё, была просторной и светлой настолько, насколько это могло быть необходимо ведьме. Она подошла к стрельчатому окну и устремила свой взор на горизонт, туда, где остался замок лорда Алекса Тривейна. Несколько минут спустя Ванда, глотая слезы, закрыла глаза в молящем призыве услышать его, но тщетно! Лорд больше никогда её не услышал.
Лёжа на удобной кровати, девушка наконец дала волю слезам, душившим её, и забылась в рыданиях, когда дверь в комнату отворилась, и перед ней предстал мужчина, которого она не знала. Вошедший был одет в черный плащ, капюшон которого закрывал его лицо до самого рта. Ведьма вскочила с кровати.
— Вы от Алекса? — дрожащим голосом спросила она. На что вошедший кивнул и поманил её за собой.
Не раздумывая ни секунды, она вышла из своей комнаты и направилась вслед за ним в сторону конюшен. На внутреннем дворе незнакомец махнул рукой, и Ванду окутала тьма…
Глава 18
А тем временем Николс Фам предстал перед лордом Тривейном в самом что ни на есть щекотливом положении. Совесть, мучившая Николса, вынудила рассказать ему о разговоре с инквизитором, а также о том, что в замке устроена западня для новоиспечённой леди Тривейн.
Гнев, поразивший Алекса в первый момент, вскоре сменился страхом. Несколько мгновений спустя он уже гнал лошадь, направляясь в замок друга, в один миг превратившегося в злейшего врага.
Несколько часов пути, ставшими кошмаром для лорда, не принесли результатов. Когда он ворвался в замок и поднял на ноги слуг, Ванды Тривейн, его жены, уже не было. Были осмотрены замок, подвалы замка, все потайные комнаты, конюшни и лишь на внутреннем дворике была найдена рыжая прядь. Больше никаких следов ведьмы никто так и не обнаружил. Пропала она, пропали все её вещи, словно она так и не пересекла границ владений сэра Николса Фама.
Глава 19
Острая боль в вывернутых локтях заставила её наконец выйти из забытья, в котором она находилась. Открыв глаза, ведьма осознала, что руки её связаны за спиной, сама она сидит на жёстком, по-видимому, необструганном, деревянном стуле, прямо перед ней стоит дубовый письменный стол, на столе находится множество разных бумаг и перо, чуть поодаль стоит чернильница. Еще несколько секунд спустя она подняла взгляд выше и увидела, что за столом сидит человек, похожий на монаха.
— О, я вижу, ты пришла в себя, — голос «монаха» был тих и вкрадчив, однако он проникал в самую глубину подсознания, — ты знаешь, где ты сейчас находишься?
В ответ она лишь помотала головой, превозмогая адскую боль в висках.
— Печально. Так вот, ты находишься в здании святой инквизиции.
В мыслях пленной мелькнул ужас, мгновенно вспомнился незнакомец в чёрном плаще, капюшон которого скрывал лицо до самого рта…
— Ты знаешь, почему ты здесь?
Молчание. Девушка сжала зубы, подавляя где-то в глубине себя рык дикой кошки, пойманной в клетку.
— Ты отказываешься отвечать на вопросы следствия? — брови говорившего картинно взметнулись вверх, довольно правдоподобно изображая удивление. — Но это не имеет значения. Тебе придётся говорить правду вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет. Так вот, ты доставлена сюда по подозрению в колдовстве. И моя прямая цель и обязанность — выяснить, действительно ли ты являешься ведьмой, в чём лично я не сомневаюсь. Ты согласна добровольно отвечать на вопросы следствия?
Молчание.
— Палач! — на зов явился широкоплечий мужчина в чёрной одежде примерно сорока лет.
— Я повторю свой вопрос: ты согласна добровольно отвечать на вопросы следствия?
Девушка кивнула.
— Отлично. Приступим. Как тебя зовут?
— Леди Ванда Тривейн, супруга лорда Алекса Тривейна, — ответила она хриплым голосом, но с достоинством королевы. Инквизитор отложил перо и посмотрел на неё с удивлением, но этот раз искренним, потом ещё раз пробежал глазами по бумагам, лежавшим на столе, и на его лице появилась гадкая улыбочка, в миг обезобразившая на первый взгляд благородное лицо.
— Палач, развяжите руки леди Тривейн, принесите воды и хлеба.
Верёвки, спутывавшие запястья, упали на пол, а через несколько секунд перед Вандой оказались чаша с водой и огромный ломоть хлеба. Она с наслаждением потёрла руки, но от еды гордо отказалась.
— Ну, с особой благородных кровей беседовать гораздо приятней, чем с необразованной провинциалкой, ворожащей на скот, не находите?
Ванда лишь улыбнулась на столь неприкрытое оскорбление и надменно ответила:
— Я думала, что меня доставили сюда за нечто большее, чем ворожба на скот.
— Вы же не станете отрицать истины? — инквизитор подался вперёд, и мягкий взгляд в одно мгновение превратился в два огненных кинжала, впившихся в глаза своей жертвы.
— Какой именно истины? — всё также улыбалась девушка. — Боюсь, у нас разные представления об истине. Что значит истина в вашем понимании?
— Не валяйте дурака, леди Тривейн, истина, прежде всего, в том, что вы — ведьма. Отрицаете?
— Нет, — спокойствие, почти презрение сквозило в каждом её жесте. Торжество мелькнуло в глазах инквизитора, но лишь на миг.
— Прекрасно. Вы колдовали?
— Да.
— Вы вступали в сексуальные отношения с демонами?
— Нет.
— Не врите. Вы ведь замужем?
— Замужем.
— И вы же не станете отрицать, что ваш муж — демон? Молчание.
— Вы вступали с сексуальные отношения с демонами?
— Нет.
— Но…
— Я — девственница.
— Что?!
— Я — девственница, — повторила Ванда спокойно, без тени стыда или застенчивости. — Вы лишили меня радости первой брачной ночи.
