Григорий Григорьянц - Гром над Араратом
– Он где-то здесь, – полушепотом сказал егерь.
Лев выследил людей из этой группы и подкрался к ним так, чтобы быть как можно ближе, но при этом остаться незамеченным. Всадники, озираясь и негромко переговариваясь, приближались к нему. Вдруг они увидели метнувшуюся в их сторону тень. Егерь пронзительно закричал от боли, а лев в стремительном броске повалил жертву на землю, пытаясь прикончить человека, укусив его ниже затылка. Лошадь егеря встала на дыбы, а затем, несмотря на то что нога человека застряла в стремени, потащила поверженного всадника и вцепившегося в него льва в темноту. Собаки, учуяв запах льва, обратились в бегство, и только два пса вцепились в хищника.
Тигран первым выстрелил из лука. Стрела вонзилась в бок льва, который тут же выпустил свою жертву, громогласно зарычал и сосредоточил все свое внимание на стрелявшем. Факел егеря, упавший на землю, ярко освещал всю сцену боя. Тигран увидел, что большие глаза льва загорелись, зрачки расширились, когти втянулись, а в этих глазах он прочитал смертельную ярость раненого зверя. Меружан тоже пустил стрелу. Снова раздался злобный рык, и окровавленный зверь с двумя стрелами в боку, сбросив с себя собак, развернулся и побежал в заросли кустарника.
Всю группу Тиграна обошла львица, видимо полагая, что самец отвлекает внимание жертв, и затаилась в высокой траве. Потом, с неожиданной для людей стороны, она выскочила и набросилась на лошадь Меружана, уцепившись ей в горло, в надежде задушить добычу. Лошадь заржала и вместе со всадником рухнула на землю. Царские лошади испугались, заржали и понесли. Тигран уронил на землю свой боевой лук, Артак чуть не слетел с лошади и тоже остался без лука, Меружан, не потеряв самообладания, выхватил меч и с размаху вонзил его в тело львицы, но даже и тогда она продолжала душить свою жертву и отпустила ее только тогда, когда силы дикого животного стали слабеть, и львица с хрипом опустилась на землю и затихла.
Влетев в дубовую рощу, лошадь Тиграна наконец успокоилась. Нервно пофыркивая, она шла между деревьев в темноте. Светила луна, мерцали звезды. Тигран озирался, пытаясь разглядеть дорогу. Наконец он оказался на поляне. Треск веток заставил его остановиться. В лунном свете он увидел зверя, все еще непобежденного, гордого и могучего, который с двумя стрелами в боку стоял на краю опушки и пристально смотрел на человека. Все внутри царя похолодело, но Тигран никогда не был малодушным, с юных лет был приучен гордо смотреть смерти в лицо. Он без спешки вынул кинжал из ножен и приготовился к схватке.
Справа от него на поляну внезапно выехал еще один всадник. В руках у него был лук, но стрелу он держал, не прицеливаясь. Царь узнал сына Тиграна-младшего. Два всадника стояли и сверлили друг друга глазами. Царь с кинжалом в руках смотрел на сына холодно и бесстрастно, а его младший сын, с луком на изготовку, смотрел на отца пылающим, ненавидящим взглядом, и этот взгляд мог означать что угодно. Испытывая чувство страха, вызванное тем, что отец «прочитает» в его глазах истинные намерения, он потупил взгляд.
Хриплый рык раненого зверя разнесся над рощей. Лев потряс гривой, оскалил зубы, разинул пасть. Слепая ярость побуждала зверя обрушиться на того, кто причинил ему смертельные страдания. Лев присел на задние лапы и бросился на Тиграна.
Тигран-младший, в противоречивых чувствах, с мыслью о своей несчастной судьбе, поднял лук, растянул его, коснувшись тетивой подбородка, и, задержав дыхание, выстрелил. В ночной тишине раздался свист, а затем глухой удар.
Стрела вошла в тело льва строго перпендикулярно, прямо в сердце. Огромный зверь упал замертво.
– Это был хороший выстрел, – сказал Тигран.
Уже в лагере, когда все страсти улеглись и Тиграна поздравили с удачной охотой, а он приказал посвятить убитых львов богу Арамазду, царь подозвал Тиграна-младшего и сказал:
– Ты спас мне жизнь, но это не повлияет на мое решение о престолонаследнике. Я хочу видеть во главе государства разумного и рассудительного приемника, который усердно и ревностно будет служить народу. Готов ли ты? Я жду знак!
Он развернулся и ушел в свой шатер.
Наутро после завтрака весь кортеж царя под впечатлением от острых ощущений минувшей ночи двинулся обратно в столицу. Дорога пролегала мимо водопада. Кристальные струи, падающие с высокой скалы, и водяные брызги, искрящиеся на солнце, завораживали, но особенно околдовывала бесконечность движения воды. Полюбовавшись водопадом, все искупались, чтобы взбодриться и, почувствовав прилив сил, в приподнятом настроении поехали во дворец.
Глава 11
В библиотеке дворца Метродор, греческий писатель, оратор и политик из Скепсиса, ожидал царя. Метродор был вынужден покинуть Грецию, оказавшуюся под властью Рима, и теперь стал ближайшим советником царя.
Вошел Тигран, и старый ученый с большим почтением поклонился и, показав на заполненные рукописями стеллажи, сказал:
– Твоя библиотека, владыка, становится одной из лучших в мире. Конечно, ей еще далеко до Александрийской или Пергамской, но в ней есть уникальные книги на глиняных табличках и пергаменте, здесь мудрость веков, все записи твоих походов, побед и поражений. Летописи, которые освещают события твоего царствования, мы ведем не только на армянском, но и на иранском, арамейском и греческом языках. Старые записи сделаны на хурритском.
Они сели за стол. Метродор бережно погладил лежащие перед ним на столе свитки, накатанные на палки. Много свитков хранились в нишах в деревянных футлярах, снабженных кожаными застежками, но рядом стояли книги – сшитые листы пергамента, помещенные в переплет. Одно из новых приобретений – рукопись Аристотеля «Диалоги» – стал рассматривать Тигран. Его зрение было неплохим, хотя возраст и брал свое, вдалеке он видел отлично, другое дело чтение рукописей: ему пришлось пользоваться хрустальным стеклом из Вавилонии.
– Это очень редкая вещь, – с придыханием сказал Метродор, указывая на рукопись. – Есть еще только один экземпляр в Александрийской библиотеке.
– Она просто в жалком состоянии! – негодовал Тигран.
– Наследники Аристотеля спрятали его драгоценные рукописи от жадности пергамских царей в погреб, где листы сильно пострадали от сырости и плесени. Недавно богач и любитель книг Апелликон продал эту рукопись за высокую цену для твоей библиотеки.
Царь удовлетворенно кивнул:
– Дорогой Метродор, я рад, что ты собираешь для меня библиотеку, и по моему указу ее сделали публичной.
– Тебя что-то заботит, великий царь? – спросил философ, безошибочно понимавший мысли царя.
Тигран вздохнул:
– Меня заботит вечность. Я много жил, и, хотя мне семьдесят, я собираюсь жить еще долго, но о смерти тоже нужно думать, и я верю, что моя душа отправится к небесному трону Арамазда. А что будут говорить и писать обо мне через тысячу лет? Еще я задаюсь вопросами: почему исчезли с лица земли великие царства Вавилония и Ассирия? почему распались державы персидского царя Дария III и Александра Македонского?
– В истории действуют могучие силы, перед которыми бессильны грозные владыки, – произнес ученый. – История – наука о прошлом, но она учит нас, как жить в настоящем.
– Я хочу иметь реальное представление о событиях прошлого.
– Знать прошлое важно, ведь, как известно, история повторяется.
– Как ты думаешь, мою державу ждет та же учесть, что и остальные империи?
– Возможно. Обещаю предупредить тебя, если увижу признаки увядания твоего царства.
– И еще меня занимает бессмертие моего народа, – сказал царь. – Я хочу, чтобы армянский народ жил всегда. Так в чем секрет бессмертия? Откроешь ли ты мне его?
– Вся мудрость в книгах, – повторил философ, – я поищу ответ.
Вошел начальник охраны:
– Великий царь, по твоему приказу прибыли твои сыновья.
– Пусть войдут!
В библиотеку вошли Артавазд и Тигран-младший.
Царь пригласил их сесть и произнес:
– История помогает нам осмыслить законы бытия, понять куда двигаться дальше, избежать неверных решений. Я хочу, чтобы мои сыновья постигли законы мироустройства и хорошо знали историю армянского народа, его роль в мире и свой долг перед ним. – Царь повернулся к Метродору: – Как твои изыскания истории моего царства?
– Великий царь, твоя земля полна чудес. Все найденные глиняные таблички, папирусы и пергаменты с письменами, согласно твоему указу, доставляют мне. Я привлек к их чтению и переводу лучших ученых со всего света. Вот что мы узнали: с незапамятных времен процветали в твоих владениях земледелие и виноградарство, а на горных склонах пасся скот. На твоей земле, о великий царь, возникло коневодство – впервые в мире! Уже две тысячи лет с твоих равнин отправляют армиям всего Востока лучших лошадей.
– Да, мои лошади ниссейской породы – лучшие в Малой Азии, – заметил Тигран.
Метродор продолжал:
