Николай Прокошев - Семь крестов
На самом деле умер он давно, как только исчез дядя. А теперь, наоборот, живет. Каждому свое. Он и раньше-то особо никогда не веселился. Да и не горевал тоже. Ведь даже петля перед носом не поставила его на колени и не заставила умолять о пощаде. На битве ни один мускул не дрогнул на лице. Конечно, были досадные моменты, бросавшие в пот, но минутные слабости свойственны даже святым, а не то что человеческой природе. По-настоящему он волновался только, когда дело касалось близких ему людей. И если бы привязанность к ним не существовала, то в его душе навечно поселилось бы спокойствие.
Что будет с Джаспером? Как бы там ни было, он сам выбрал этот путь. Что ожидает Магду – только ее дело. Гуннар? Лучше него никто не знает, что ему нужно. Это их жизнь, им за нее и отвечать. Если нужна помощь, он с радостью поможет, но жить за них не станет. Единственная судьба, которую он возьмет в свои руки, судьба Матиаса. Справедливый приговор ждет мозгляка в любом случае, осталось только решить, как поступить с женой.
Май – пора влюбленных. Но, в отличие от солнечных ласковых дней мая, в сердце Гектора воцарилась ледяная стужа. Любовь к Анне, так и не успевшая распуститься прекрасным ярким цветком, застыла в сердце Гектора навсегда. Правда, с утра он извинился перед женой, сделав вид, что раскаивается. На раздумья у него оставалось еще два дня, и Пес решил использовать оставшееся время с умом. Он попросил супругу познакомить его с родственником – кузеном. Предложение искренне смутило женщину, и поначалу она даже не нашлась, что ответить.
Спохватившись, Анна нашла кучу предлогов, чтобы не ехать, по крайней мере до осени. В мае там делать нечего – она только оттуда, да и посевные работы идут полным ходом, зачем отвлекать. Летом начнется сенокос, работы в поле, да к тому же строительство новой дороги для епископа. Молодая женщина тараторила так, что половины доводов Пес и не разобрал. Тогда он предложил ей назвать имя брата, чтобы самому съездить проведать его, отвезти гостинцев.
После этой просьбы Анна потупила взор и тихо сказала, что вторую неделю как почил старик Вальтер, местный староста, вся деревня в трауре и вряд ли обрадуется гостям. Затем, выпрямившись и с достоинством одернув передник, женщина отправилась в таверну. Гектор проводил жену безучастным взглядом, ее шансы на спасение убывали быстрее, чем осколок льда в горячем котелке.
– Бальтазар, может быть, этот вопрос покажется тебе странным, – Пес поймал друга по дороге к ратуше, – но… Ты никогда не замечал за Анной какого-то необычного поведения?
– Не совсем понимаю, – в глазах владельца «Ворона» читался встречный вопрос.
– Ну, к примеру, она позволяет себе некоторые… вольности?
– А-а, ты об этом. Я сам до конца не верил, но раз уж спросил. Все думал, что казалось, да нет – сегодня опять заметил, как она цветет. Каждый раз приезжает из своей деревни другим человеком. Будто ангелы несут, словно какая благодать на нее снизошла.
– Думаешь, завела на стороне кого-то?
– Очень похоже на то, сынок, – Бальтазар явно сочувствовал другу. – Чего-чего, а такой радости от встреч с тобой я у нее не видал. Может, ошибаюсь, не знаю…
– Странно все это. Сдается, она меня ненавидит, – бывший полубрат пытался представить все добрые мгновения, проведенные с супругой. – Огрызается, дерзит, меняет тему разговора, не хочет знакомить меня с родственниками.
– Решай сам. Я здесь не советчик – она отлично ведет у меня дела: за два года ни одной драки, мне уже некуда девать деньги. Но если что узнаешь – глазом не моргну, вытолкаю взашей. Подлой бабе в моем трактире не место…
– Что думаешь о Матиасе?
– Способный паренек. Все схватывает на лету, постоянно у меня на подхвате. На тебе, кстати, помешан – господин Гектор, господин Гектор. А сестра его – золото, Джаспер к ней привязался, ни шагу без нее.
– Прости меня за пьянство, Бальтазар, – слегка склонившись, Гектор положил ладонь толстяка себе на темя. – Совсем с головенкой плохо стало.
– Еще раз повторится – пеняй на себя, – на сей раз слова не прозвучали обычной страшилкой для ребенка. – Надеюсь, теперь ты все понял? Что придумали с Трондом?
Вскоре – как говорится, помяни дьявола – появился и сам викинг. Боец принес хорошие новости. Бывалый делец и управленец живой воинской силы, Магнус настолько обрадовался рождению внука, что собирался вернуться в Швецию уже на следующей неделе. Новопреемники, если хотели перенять от него бразды правления, за каждого действующего контрактника на данный момент обязывались выплатить ему по полтора грошена отступного и вдобавок десять золотых гульденов за «неслыханную щедрость», то есть за все про все.
Кое-какие запасы имелись как у Тронда, так и у Гектора – прусс припрятал вполне достаточно серебра, оставшегося от подарков магистра. Не хватало ровно четверти. Бальтазар согласился выступить кредитором, тем более, Магнус прилично задолжал ему за горячие обеды, предоставляемые навынос.
Второй хорошей новостью рослого викинга стало донесение о скором приезде в город какого-то важного купца из Португальского королевства – он вез в Пруссию крупную партию древесины пробкового дуба. А домой хотел забрать несколько ящиков янтаря для своего короля. Негоциант ехал с сыном, который должен был переправить остаток партии дальше на восток. Сам торговец со своей охраной уйдет обратно, а вот отпрыску, несомненно, потребуются наемники.
Хозяин рекрутского дома благословил молодежь в первое самостоятельное плавание. От того, как они проделают первую работу, будет зависеть их дальнейшая репутация. Мысли о конце «мира в насилии» окончательно покинули Тронда, и он, радостный и непоседливый, с головой погрузился в расчеты и задумки.
Договорившись уладить все бумажные вопросы с Магнусом во второй половине дня, друзья разошлись. Пес направился в кирху Святой Барбары проведать Михаэля. Гнетущие раздумья не покидали его всю дорогу. Вдруг прусс углядел знакомый шелковый низ, украшенный вышитыми многоугольными медальонами с заключенными в них львами и орлами, на платье из легкого сицилийского текстиля, что они вместе с женой забирали от портного.
– Святой отец, я больше так не могу! – примостившись у края церкви, используя свой дар, Гектор подслушивал, о чем секретничают супруга и давний друг. – Он точно что-то подозревает. Я разрываюсь пополам, потому что люблю их обоих. Что мне делать?
– Больше нельзя скрывать, – Шваббе говорил почти шепотом. – Надо открыться, Анна. Он ведь твой муж, я своими устами просил Господа благословить ваш брак. Ты раскаялась в своем грехе, Отец Небесный простит тебя, только если ты откроешься мужу.
– Так он же убьет меня! Я видела, как он на меня смотрит – вот-вот растерзает. Мне страшно находиться с ним рядом, Гектор стал совершенно другим человеком. Муж настолько изменился…
– Что предлагает твой… друг?
– Васко хочет, чтобы мы убежали. Просит назвать любую страну, какую пожелаю. Не знаю, думать некогда – решать надо прямо сейчас. Иначе он больше не приедет, ему надоело прятаться. Васко, убереги нас всех Иисусе, однажды предложил… избавиться от Гектора.
– Великий Боже, смягчи сердца наши и наполни их чистотой и прощением. – Как перекрестился святой отец, Пес видеть не мог, но зато хорошо почувствовал. – В руках твоего безграничного милосердия все находимся, защити и избавь нас ото зла всякого.
– Я на распутье, – девушка разрыдалась, речь ее стала невнятной. – Молилась сутки напролет… рядом никого не было… сам поди гулял… надоело все…
Васко, значит. Ну-ну. Зачем ждать еще два дня? Сегодня вечером наступит самый подходящий момент. Пес нарочно дождался жену на крыльце церкви, от неожиданности при встрече та даже ахнула. Оказывается, она занесла Михаэлю немного меда и молока для больных госпиталя, что находится при кирхе. С неподдельной улыбкой проводив жену, прусс восхитился ее чуткостью и заботой о страждущих и попросил приготовить очередной праздничный ужин. Ведь в такой чудесный весенний день как никогда хочется радости и настоящего человеческого тепла.
Все необходимые документы между «Рекрутским домом Магнуса» и наспех зарегистрированным магистратским нотариусом, еще одним товарищем Бальтазара, «Прусским боевым братством» были подписаны к тому времени, когда большинство горожан собираются своими семьями на ужин. Тронд предложил товарищу отметить успехи в новых начинаниях, но прусс решительно отказался, сославшись, что лучше бы этот вечер ему провести дома с женой.
Последняя литургия закончилась в восемь часов, о чем всех активных прихожан известил второй, предпоследний, удар колокола. Данную службу Анне пришлось пропустить, потому как супруг пожелал ее общества. Однако вечерняя трапеза протекала в полной тишине, чего раньше никогда не было. Как только тарелки и кружки опустели, Пес утер мягкой салфеткой рот и первым начал разговор.
