Страна Арманьяк. Бастард - Башибузук Александр
— В слуги? — озадачился шотландец. — Я же преступник.
— Мне наплевать, здесь моя земля, и один я решаю, кто преступник, а кто нет. Я так хочу, а будешь спорить, получишь по башке… Ну? Решай! — позволил я себе разозлиться.
— А где ваш оруженосец? — Уильям немного успокоился: видимо, на этот раз я в образ попал.
— Погиб. Свита тоже. Все умерли. Один я остался… и довольно об этом. Здесь вопросы задаю я. Я тебе уже сказал… не хочешь — свободен.
— Я согласен… но я же…
— Ты сейчас преступник, которого ждет не дождется ошский палач, больше никто… а лэрд ты или кто, еще большой вопрос. Дворяне по лесам не прячутся в рубище и с дубинами не нападают. Ты понял? Служи верно, и мои милости придут к тебе, — сообщил я шотландцу гневным и надменным тоном.
Вона как… быстро я в роль вошел. Даже нравиться стало. И правильно. Надо сразу ставить на место, слугам только волю дай. Хотел сначала произвести его в оруженосцы, но потом решил подождать и узнать своего новоявленного спутника получше. Пусть сначала послужит. Да и хрен его знает, что он за человек. Великим знатоком душ я себя никогда не считал. Видя, что Логан еще колеблется, поспешил закрепить успех.
— Рано или поздно ты сдохнешь в этом лесу или все-таки попадешь на виселицу. Я же тебе предлагаю жизнь. И возможность возвыситься.
— Я согласен, господин… — Уильям вылез из ручья и стал на колени. — Я буду служить вам не щадя живота своего, и отныне моя жизнь — ваша.
— Так-то лучше. Возьми. — Я бросил ему свою старую котту и запасные… короче, трусы.
Другого названия этих коротких штанов из полотна с завязками под коленями я не знал, а Жан Жанович подсказывать не спешил.
— Да не надевай… подожди. Сначала садись на камень. Бери кинжал и скобли себе голову. Наголо… затем бороду. Сколько получится, потом уже бритвой.
Через час предо мной предстал молодой парень. От того, насколько разнился прежний образ с нынешним, я даже присвистнул.
— Сколько же тебе лет?
— На Благовещение двадцать будет… — пояснил Уильям и отчего-то покраснел, сам с удивлением рассматривая свою физиономию в луже.
— Понятно; теперь надевай что есть. Не замерзнешь… Доберемся до города, приобретем тебе нормальную одежду.
— Спасибо, господин… — поблагодарил шотландец. — Вы очень добры ко мне. Я отплачу как смогу.
— Куда ты денешься… Отныне и навечно нарекаю тебя Туком, слугой своим, — торжественно продекламировал я. Ну а как его назвать?
Монах!
Из Англии!
Здоровый как кабан!
Только Тук, по аналогии.
— Тук францисканцем был, — буркнул по своему обыкновению Уильям.
— Так ты знаешь…
— Кто в Британии не знает про Роба Локсли, графа Хаттингтонского и его товарища братца Тука! — сообщил шотландец, повергнув меня в полное удивление.
И пропел баском:
Я тихо выпал в осадок. Вона как… не выдумали легенду. Правда, значит. Твою же кобылу в дышло… к живой истории приобщаюсь. Так еще д’Артаньяна встречу… стоп, разве что его прапрадеда, кажется. А что, он же тоже гасконец и где-то в этих местах обретается. В Беарне… во.
Поудивлялся про себя, но виду не подал и рыкнул на своего нового слугу:
— Мне плевать, кто он был. На тебе еще кусочек сыра, и пошли. Жрешь сыр, идешь впереди лошади по направлению к городу и рассказываешь все, что знаешь про обстановку. Пошел.
— Вам, господин, не стоит показываться в этой местности, — неожиданно сообщил мне свежеиспеченный Тук.
— Почему это?
— Вы должны сами знать…
— Говори… меня по голове в битве двинули, сутки без памяти лежал… почти все забыл, — постарался выкрутиться я.
Эта версия совсем недалеко от правды лежит.
— Ага, так бывает, — подтвердил Тук. — Моего дядюшку секирой по голове двинули, так он не только память потерял, но и речь. Мычал как корова до самой смерти.
— К делу. Меня твой дядюшка мало интересует. Почему не стоит показываться?
— Вы же из Лектура с боем уходили? — спросил Тук и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Когда началась осада Лектура, я как раз последние дни в Оше был. Он уже давно под управлением сенешалей руа франков находился. Все знали, что прежний господин, ваш отец Жан Пятый д’Арманьяк в опале и осаждаем в Лектуре. Ну и вы, я так понял, с ним были, а сейчас вырвались из города. Как только городская стража или кто из гарнизона увидят ваш герб, тотчас схватят. Да и на дорогах войск достаточно. Подкрепления и обозы… так что, господин, если хотите услышать мое мнение…
— Давай без виляния. Говори. — Я тихо порадовался тому, что нашел этого громилу.
Сам бы, ничтоже сумняшеся, вперся в город и, конечно, попался бы. Не иначе ангел-хранитель меня в новой личине опекает.
— Только не гневайтесь, господин… — Тук скорчил скорбную рожу. — Из-за заботы о вас предлагаю и ни в коем случае не хочу оскорбить вашу честь кабальеро…
— Братец Тук, если хочешь наладить со мной отношения, научись говорить прямо, а не вилять задом… — Меня уже порядочно стала доставать манера Логана выдавать информацию крайне витиевато и в час по чайной ложке.
— Надо сменить герб ваш и цвета…
Мгновенно во мне взбунтовался прежний обитатель тела, и я заорал, выдергивая эспаду из ножен:
— Да я тебя на куски порублю, собака!..
Тук проворно отскочил в сторону и запричитал:
— Я же говорил… зачем сразу «на куски»… умный на стену не полезет, умный в ворота войдет… сами сгинете, а мне что делать?
Я постарался сразу взять себя в руки. Не знаю, что Жан Жанович нашел крамольного в словах Тука, мне это предложение показалось толковым и дельным.
— Тихо; не причитай, подойди… — поманил я рукой Тука. — Как ты себе это представляешь?
— Я мог бы нарисовать вам новый герб под стать новому званию и имени, но у меня красок нет. Но я могу сходить в Флеранс и купить их у маляра. Но в таком виде меня сразу задержат. Вот так…
— Дальше…
— Если вы мне одолжите ваш меч, я посижу у дороги и оденусь, а потом и в город сбегаю…
— Разбойничать собрался? — констатировал я.
— Ну, а как… одежки ваши мне не по размеру и не по чину. Опять же… цвета… — немного смутился Тук. — Вы не сомневайтесь, благодетель вы мне есть, не сбегу и не выдам вас, господин. Ну, есть еще один способ… Вы подождете какого-нибудь кабальеро и вызовете его на поединок. Ну, а дальше — как Господь решит.
— Вот так просто вызвать на поединок?
— Ну а что такого? За даму сердца или еще по какой причине… И все. А затем имущество его переходит к вам. — Тук недоуменно развел руками, дивясь моей непонятливости.
Ну да… времена такие, все никак не впишусь. Все очень просто. Но вызывать никого на поединок мне не улыбается. Палка о двух концах, знаете ли. Могут эти самые рыцари меня и того…
— Не спеши… — решил я как можно дальше оттянуть решение этого вопроса. — Давай потихоньку двигать к дороге, а там ясно будет. И ты это… слишком много воли взял, пришибу за дерзкие речи твои… понял?
— Ага… — довольно кивнул Тук. — А можно, ваша милость, сыра еще кусочек?..
— Возьми… и это… песню, какую там знаешь, запевай, про баб… скучно мне.
Тук радостно напихал полный рот сыра, бодренько двинулся по тропинке и, прожевав, баском загорланил:
Да… со слугой мне повезло. Ну, по крайней мере, пока так. Что дальше будет — не знаю, но очень хочется верить, что не хуже.
Роден неспешно трусил за Туком, а я, покручивая головой по сторонам, обдумывал, как проскочить мимо всех неприятельских пикетов. Тук прав, гербы и цвета здесь вроде паспорта, причем надежного паспорта. Получается, ни один дворянчик по собственной воле не перекрасится: честь рода, фамилии и все такое. И не соврет, когда его спросят, кто он такой, по тем же причинам. Так это родные для этого времени дворяне, не я.
