Проект «Парадокс» - Каменков-Павлов Сергей
Однако, я сейчас описываю вам то, что произойдет в наихудшем случае. Конечно же, мы не будем сидеть сложа руки. У нас с мистером Эпплби есть ряд идей, не все они безопасны и миролюбивы. Друзья! Мы с вами стоим у истоков чего-то принципиально нового, по своим масштабам сравнимого с… Я даже не знаю с чем. До сего дня мы позиционировали себя как собрание акционеров, однако пора идти вперед. Мы с вами – больше, чем акционеры. Мы – братство. Братство влиятельных и успешных людей. Среди братьев не может быть никаких ссор и недоверия. В связи с этим у меня есть предложение для тех, кто к такой модификации не готов. Это наш Рубикон, та черта, перейдя которую, назад вы дороги иметь не будете. Если вы останетесь в этой комнате спустя час после моего объявления, вы распишетесь в абсолютном доверии и распишетесь кровью. Если вас по каким-либо причинам пугает или не устраивает данная перспектива, я немедленно, – с этими словами Поттер указал на четыре рогожных мешка в углу, – выкуплю ваши акции в полном объеме по двойной стоимости». Зал дружно ахнул. Двойная стоимость акций предприятия, над которым занес меч не кто-нибудь, а сам король, – слишком щедрое предложение.
Поттер сел и начал с улыбкой наблюдать за борьбой жадности и любопытства. К его огромному удивлению, жадность победила не у всех. Более того, пока ни один человек не обвинил его в позерстве, несерьезности. Статуэтка делала свое дело. Изменив до неузнаваемости самого Поттера, она постепенно начала менять ментальность остальных, пусть не так быстро и радикально, но начала. Вильям пока не понял, почему она оказала такое влияние на него, но не действовала таким же образом на братьев. Быть может, ее ресурс был исчерпан? К тому же сэр Вильям Поттер не пылал желанием часто давать своим «братьям» доступ к этому сокровищу. Для него же статуэтка превратилась почти в наркотик. Около тридцати человек изъявили желание выйти из состава акционеров. Поттер поблагодарил их за сотрудничество, выдал соответствующие доли и вежливо выпроводил.
Сразу после этого каждый выход из здания был взят под охрану группой из четырех гвардейцев, которые подчинялись Вильяму Поттеру лично.
– Есть ли среди вас еще желающие покинуть компанию на таких выгодных условиях?
– У меня вопрос, – поднял руку седой старик в черном камзоле.
– Да, мистер Говард?
– В своей пламенной речи, которая понравилась мне так же, как и всем присутствующим, была одна фраза. Вы сказали, что не все ваши идеи безопасны и миролюбивы, так?
– Совершенно верно.
– Мне бы хотелось гарантий, сэр Поттер.
– Каких именно, мистер Говард? – сварливый старикан начал раздражать Поттера, который уже настроился на второй акт представления. Но нужно было терпеть. Раз уж они стали братством, надо было вести себя соответствующе.
– Мне будет достаточно вашего слова и только его, что не будет нанесен вред королю, монархии, нам и нашим семьям, – выпалил Говард.
– Хорошо, что мы подняли этот вопрос именно сейчас, – кивком головы Поттер усадил Говарда на место, – спасибо, мистер Говард. Как нам известно, монархию олицетворяет собой король, так? – все присутствующие закивали. – Отлично. Я могу гарантировать следующее: мы не будем планировать нанесение какого-либо физического урона королю и вашим семьям. Мы сделаем все для того, чтобы ваши семьи жили долго и счастливо. До тех пор пока вы являетесь членом братства, либо погибли, являясь членом братства. Однако может возникнуть ситуация, при которой от вас как от членов братства потребуется определенная доля риска. Вас устроит такая гарантия, мистер Говард?
– Вполне, сэр Поттер, вполне.
– Отлично, а теперь перейдем к вашим гарантиям, – все недоуменно подняли брови, а Поттер достал статуэтку богини и водрузил ее на постамент в центре стола. – Да-да, вы не ослышались. Наше братство – это британский авангард. А в авангарде не может быть слабых мест, иначе его сомнут. Под правой рукой каждого из вас лежит нож. Это не обычные обеденные ножи. Сейчас прислуга принесет каждому из вас миниатюрную чернильницу, которую нужно наполовину наполнить кровью. Вашей кровью.
И вновь ни одного обвинения в фарсе, ни одного протеста, все лишь завороженно смотрели на статуэтку. Поттер продолжил:
– Вам нужно будет написать следующее: «Я, такой-то, перечислить все титулы, клянусь в следующем: 1. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не буду препятствовать братству, его целям и задачам. 2. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не буду протестовать против решений настоятеля братства после того, как они окончательно приняты и доведены до всеобщего сведения. 3. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не расскажу ни одной живой душе о существовании братства, кроме как заручившись разрешением настоятеля. Дата, подпись».
Все, кряхтя, начали выводить эти строки на пергаментных свитках, также предоставленных прислугой. Поттер, расхаживая между ними, подобно учителю, произнес: «Забавно, впервые встречаю ситуацию, при которой количество титулов идет скорее во вред, чем на пользу».
После того как все было написано, Говард снова встал и спросил:
– А настоятель, стало быть, вы?
– Пока не знаю, – улыбнулся Поттер, – я вовсе не стремлюсь к абсолютной власти. Поэтому настоятеля выберет братство открытым голосованием. Прямо сейчас.
Решение было принято единогласно. После того как задумчивые акционеры начали расходиться, новоявленный настоятель братства попросил остаться двоих – Роберта Кейтсби и Хамфри Эпплби. Роберт Кейтсби был ревностным католиком из Уорикшира, принявшим участие в ряде восстаний против Елизаветы I. В результате терпение королевы лопнуло, и в 1601 году Кейтсби был оштрафован на огромную сумму и сослан на север. Ходили слухи, что деньги, заплаченные Кейтсби, превышали стоимость всего его имущества раза в три, и он никак бы не смог заплатить штраф, даже несмотря на продажу поместья. Однако деньги откуда-то изыскались, и Кейтсби уплыл в изгнание, оставив свой пакет акций в управление Поттера. Вскоре после смерти королевы, Кейтсби вернулся в Лондон и стал весьма полезен Поттеру как в дипломатических, так и в силовых акциях. Эпплби был господином с роскошной бородой и сомнительной репутацией, про таких говорили «неизвестно, откуда он пришел и куда идет». Поттер, однако же, абсолютно доверял Эпплби. Или заставлял всех так думать.
– Ну что, господа, – поднял бокал Поттер, – теперь, когда мы заручились безоговорочной поддержкой наших друзей, давайте придумывать план извлечения нас из задницы.
– Во-первых, у нас есть вариант увеличить эффективность нашей работы… – начал Эпплби.
– Само собой, – кивнул Поттер, – но никаких гарантий нам это не даст. Нужны решительные шаги.
– Устранение конкурентов не подойдет, их сейчас просто нет, – задумчиво проговорил Эпплби, – зато потом они начнут плодиться, как кролики, и мы уже ничего не сможем сделать.
– Парламент отпадает. Там не так много наших ставленников, несмотря на то, что через нас проходят огромные финансовые потоки. Значит… – с этими словами Поттер и Эпплби повернулись к Кейтсби, как бы ожидая от него единственно возможного ответа.
– Король… – прошептал тот. Затем, нервно посмотрев по сторонам и облизав пересохшие губы, повторил, – король.
У стороннего наблюдателя сложилось бы мнение, что весь диалог был хорошо отрепетирован двумя участниками, а третьего просто подводили к нужным репликам.
– Похоже, что так, – отчеканил Поттер. – Но что мы можем сделать?
– Да, – сказал Эпплби, – к тому же король не выказывал враждебности по отношению к нам. Чего не скажешь о католиках, – добавил он как бы невзначай.
– Он многое обещал католикам, – обжег его взглядом Кейтсби.
– И примерно столько же не выполнил, – усмехнулся Поттер. – Вам нечего бояться, мистер Кейтсби. Мистер Эпплби, например, такой же добрый католик, как и вы. А я после своих приключений вообще вряд ли могу считаться адептом какой-либо религии.
– Вы католик? – удивленно спросил Кейтсби у Эпплби.
