Уильям Гибсон - Машина Различий
Маркиз, по пятам за которым следовал негр, повел их вдоль набережной канала. И как это он может, изумлялся Мэллори, показывать спину четырем вооруженным незнакомцам? Что это – беспросветная глупость или отвага с примесью рисовки?
Он молча переглянулся с братьями и инспектором. Все четверо остались при оружии, анархисты даже не потрудились его изъять. Застрелить провожатого было бы минутным делом. И негра пришлось бы тоже, хотя тот и без оружия. Подло, конечно же, нападать сзади, но на войне и не такое делают. Однако остальные неловко поеживались, и Мэллори понял, что они препоручают грязную работу ему. С этого момента вся ответственность за отчаянное предприятие легла на него и только на него; даже полицейский, и тот поставил свою жизнь на удачу Эдварда Мэллори.
Мэллори выдвинулся вперед, подстраиваясь под шаг маркиза Гастингса.
– А что там на этом складе, ваша светлость? Уж одежды-то там, должно быть, хватает, да и всего остального тоже.
– Не одежды, а надежды, мой мародерствующий друг! А впрочем, не бери в голову. Скажи мне вот что, товарищ Нед, – что бы ты сделал с этой добычей, попади она тебе в руки?
– Думаю, все зависит от того, что там будет.
– Ты уволок бы ее в свою крысиную нору, – продолжал маркиз, – продал бы за бесценок еврею барыге, пропил бы все подчистую, а через день-другой очухался бы в грязном полицейском участке и увидел ногу фараона у себя на шее.
– А что бы сделали с добычей вы? – поинтересовался Мэллори.
– Нашел бы ей достойное применение! Мы используем эти вещи во благо тех, кто их создал! Во благо рядовых лондонцев, угнетенных масс, во благо тех, кто работает не покладая рук, кто производит все богатства этого города!
– Не понимаю я что-то, – покачал головой Мэллори.
– Революция не грабит, товарищ Нед. Мы реквизируем, мы конфискуем, мы освобождаем! Тебя и твоих друзей привлекли сюда яркие заморские безделушки. Ты думаешь унести сколько хватит рук. Люди вы или сороки? К чему довольствоваться пригоршней грязных шиллингов? Вам может принадлежать весь Лондон, этот современный Вавилон! Вам может принадлежать будущее!
– Будущее? – переспросил Мэллори и оглянулся на Фрейзера; глаза полицейского горели нескрываемым отвращением. – А много ли выручишь за кварту “будущего”, ваша светлость?
– Я бы попросил тебя не называть меня “светлостью”, – отрезал маркиз. – Ты обращаешься к ветерану народной революции, солдату человечества, который гордится простым титулом “товарищ”.
– Виноват... товарищ.
– А ты не дурак, Нед. Не путай меня с радикалистскими лордами. Я не какой-нибудь там буржуазный меритократ! Я – революционер, смертельный враг тирании Байрона и всех его дел, враг по крови и убеждениям!
Мэллори хрипло закашлялся, прочищая горло.
– Ладно, – сказал он новым, более резким тоном. – К чему весь этот разговор? Захватить Лондон – но это же несерьезно! Такого не бывало со времен Вильгельма Завоевателя.
– Почитай учебник истории, – возразил маркиз. – Это удалось Уоту Тайлеру, Кромвелю. Это удалось Байрону! – Он рассмеялся. – Восставшие захватили Нью-Йорк! Рабочие управляют Манхэттеном – вот прямо сейчас, когда мы с тобой разговариваем! Они ликвидировали богатых. Они сожгли церковь Святой Троицы! Они захватили средства связи и производства. Янки, какие-то там янки совершили победоносную революцию! Насколько же легче сделать это английскому народу – народу, дальше всех продвинувшемуся по пути исторического прогресса!
Было видно, что этот человек – скорее даже мальчишка, поскольку за позой и бахвальством проглядывали повадки юнца – говорит совершенно искренне, истово верит в пагубное безумие анархии.
– Но правительство, – возразил Мэллори, – введет войска.
– Перебейте класс офицеров, и рядовые будут с нами, – холодно отозвался маркиз. – Взгляни на своего друга-солдата, Брайана. Ему нравится в нашем обществе! Ведь правда, товарищ Брайан!
Брайан молча и приветственно воздел заляпанный грязью кулак.
– Ты не понимаешь стратегии нашего капитана во всей ее гениальности, – сказал маркиз. – Мы закрепились в самом сердце британской столицы, в единственном месте на Земле, которое ваша элита не захочет опустошить даже ради своей пагубной гегемонии. Ну разве решатся радикальные лорды обстрелять, сжечь свой драгоценный Лондон из-за каких-то там небольших беспорядков – а именно так воспримут они начало всеобщего восстания! Но! – Он вскинул затянутый в лайку палец. – Когда мы выйдем на баррикады, на воздвигнутые по всему городу баррикады, тогда им придется лицом к лицу сразиться с восставшим рабочим классом, людьми, опьяненными первой истинной свободой, какую они когда-либо знали!
Маркиз на минуту остановился, с присвистом втянул ртом зловонный воздух и закашлялся.
– Большая часть класса угнетателей, – продолжал он, – уже бежала из Лондона, спасаясь от смрада! Когда они попытаются вернуться, восставшие массы встретят их огнем и сталью! Мы будем стрелять в них с крыш домов, из подворотен и переулков, из сточных канав и притонов! – Он достал из рукава насквозь мокрый платок и вытер нос. – Мы поставим под свой контроль все артерии и опорные пункты организованного угнетения. Газеты, телеграфные линии и пневматическую почту, дворцы, казармы и конторы! Все они будут служить великому делу освобождения!
Мэллори ждал продолжения, но юный фанатик, похоже, вконец выдохся.
– И вы желаете, чтобы мы вам помогли? Вступили в эту вашу народную армию?
– Конечно!
– А что нам с этого будет?
– Всё, – ответил маркиз. – Навсегда.
Внутренняя гавань Вест-Индских доков была забита под завязку; такелаж парусников мешался с дымовыми трубами пироскафов. Вода здесь показалась Мэллори не такой грязной, как в Темзе – пока он не заметил среди комьев слизи лениво покачивающиеся на поверхности трупы. Моряки из вахтенных команд, оставленных для охраны судов. Раздувшиеся от жары трупы плавали, как деревянные колоды, зрелище не для слабонервных. Следуя за маркизом по деревянному настилу причала, Мэллори насчитал не то пятнадцать, не то шестнадцать тел – а где же остальные? Возможно, рассуждал он, большая их часть была убита где-то в другом месте, а кто-то мог и переметнуться в банду Свинга. Не все матросы так уж преданны порядку и властям. Мэллори остро ощутил на животе тяжелый, успокаивающий холод “баллестер-молины”.
Маркиз и негр продолжали двигаться дальше, словно не замечая трупов. Они миновали покинутый корабль, из палубных люков которого сочились зловещие струйки дыма, а может быть – пара. Четверо анархистов составили свои карабины в грубое подобие пирамиды и разлеглись на тюках ситца. Бдительные стражи самозабвенно резались в карты.
Другие сторожа, пьяные небритые подонки в скверных цилиндрах и еще худших брюках, спали в опрокинутых тачках и на погрузочных волокушах, среди нагромождения бочек, корзин, мотков троса, трапов и груд антрацита – топлива для недвижно застывших деррик-кранов. Из пакгаузов, расположенных на южной стороне гавани, донеслись приглушенные расстоянием хлопки выстрелов. Маркиз не проявил к ним никакого интереса, не сбавил шага и даже не оглянулся.
– Вы захватили все эти корабли? – поинтересовался Мэллори. – У вас, должно быть, много людей, товарищ маркиз.
– И с каждым часом все больше, – заверил его Гастингс. – Наши люди прочесывают Лаймхаус, поднимают каждую рабочую семью. Тебе знаком термин “экспоненциальный рост”, товарищ Нед?
– Не-а, – солгал Мэллори.
– Математический клакерский термин, – небрежно объяснил маркиз. – Очень это интересная наука, вычислительное клакерство, крайне полезная для научного изучения социализма... – Вид у него был рассеянный и немного возбужденный. – Еще один день смрада, как этот, и у нас будет больше людей, чем в лондонской полиции! Вы ведь не первые, кого я рекрутировал. Я становлюсь уже заправским вербовщиком! Да что там, это под силу даже Юпитеру! – Он хлопнул негра по плечу.
Негр не выказал никакой реакции. “Уж не глухонемой ли он?” – спросил себя Мэллори. И почему этот человек ходит с неприкрытым лицом? Неужели ему не нужна маска?
Маркиз подвел их к самому большому из бесконечного ряда пакгаузов. Даже на фоне складов таких знаменитых коммерческих фирм, как “Мадрас и Пондишери”, “Уитбис”, “Эван-Хэр” и “Аароне”, этот казался настоящим дворцом сверхсовременной коммерции. Его исполинские погрузочные ворота поднялись с помощью сложной системы шарнирных противовесов, и глазам Мэллори предстало огромное, с футбольный стадион размером, помещение со стальными стенами и сводчатой стеклянной крышей. Под этим сводом раскинулся стальной лабиринт ферм и опор, кружевная сеть роликовых транспортеров и зубчатых рельсов, по которым когда-то бегали управляемые машиной вагонетки. Где-то пыхтели паровые машины, раздавался знакомый чмокающий звук печатного станка.
