Фебус. Ловец человеков - Старицкий Дмитрий

– А второй колокол куда, сир? – Мастер, наверное, раньше меня заметил дурной звук замкового колокола.

– В церковь Эрдура. На нем сделай надпись на латыни: «Верующим в Христа и Приснодеву Марию жителям Эрдура от принца Беарна Франциска. Молитесь за мою душу».

После обеда на скорую руку в кабинете, во время которого одновременно принимал отчеты у замковых командиров, набежала ко мне толпа корабелов с верфей Сен-Жан де Люза и Сибура. Впрочем, я сам еще с раннего утра гонца к ним заслал – позвал их к себе совещаться.

Совещались. Долго и бурно.

Для начала обсосали все проблемы, что беспокоили их. Это тактика такая переговорная – расположить к себе заранее людей, изначально настроенных на конфронтацию, тем, что принять участие в решении их проблем.

В итоге я вообще снял любые налоги и пошлины на поставку делового леса из-за границы, особенно доставляемого морем из Португалии, Астурии, Галисии, Франции и Англии. Нам свой лес еще пригодится. А вот конкурентам нашим будущим немножко ручонки укоротить не грех. Снятие пошлин позволит нам слегка приподнять цены. Так что повезут нам нужные деревяшки караванами. Со складов, где лес сушится, брать только половину нынешнего налога, потому как правильная сушка – дело долгое, а лес нужен каждый день. А тем уродам, кто строит корабли из сырого леса, для начала – мощный штраф, а при рецидиве – выгонять из цеха. Корабли басков должны быть вне конкуренции по качеству.

Одновременно запретил молевой сплав леса по местным горным рекам. Пусть плотами гоняют. Нечего реки выстилать деревянным дном, как в России.

Вырубка леса на лигу от берега также получила полный запрет и дикий разорительный штраф. При рецидиве – смертная казнь. Не хватало еще, чтобы тут реки обмелели из-за лени и жадности лесорубов. Они и так тут далеко не Дунай.

Для нормального лесопользования ввел на землях бывшей баронии должность орденского лесничего, по местному – кондуктора, который должен будет пометить все корабельные сосны и дубы в окру́ге как заповедные. Определять санитарные и плановые вырубки, выдавать порубочный билет и собирать «деревянную» пошлину за него в казну ордена.

С тех помещиков, которые будут правильно и под контролем сушить лес на своей земле, не забивая им городские склады, пошлин при продаже леса не брать. Но покупать у них высушенный лес с их доставкой его до верфи в ту же цену, что и со склада.

И много еще чего по мелочи, чем не стоит загромождать повествование.

– Сами выберете такого лесного кондуктора, сеньоры, или мне его назначить? – предложил я, и мастера вмиг притихли от неожиданности.

Сидят, молчат, вылезать с предложениями опасаются. В местном фуэро такие вопросы не затрагивались.

– Впрочем, назначить кого-либо я всегда успею, – продолжил я речь по основам низовой демократии. – Вижу по глазам, что такого чиновника вы выберете себе сами. Человека всеми уважаемого и честного. И главное, чтобы он в деловом лесе разбирался хорошо. А я ему дам парочку валлийских стрелков для авторитета, если кто борзеть начнет. Оплачивать его труд будем поровну. Половину я, половину вы. Думаю, в этом все заинтересованы, чтобы труд такого человек достойно оплачивался, чтобы не наводить его на мысль брать взятки от нужды.

Согласились корабелы и на то, чтобы создать эрмандаду из цехов корабелов Сибура, Сен-Жан де Люза и Биаррица. А при ней – третейский суд по хозяйственным спорам. От ордена в этом суде будет присутствовать только назначаемый мной коррехидор для оформления законных решений присяжных и ведения архива.

Также по советам мастеров отменил вовсе портовую пошлину с корабля по ширине его верхней палубы, из-за чего они вынуждены делать борта судов сильно заваленными внутрь, что сильно ограничивало полезный объем верхнего трюма и мешало постановке парусов при острых галсах.

– Будете теперь строить только широкопалубные кокки? – ухмыльнулся я слегка, так чтобы не обидеть мастеров оскалом. – Или ящики типа барок на Луаре?

– А вот это совсем не обязательно, сир, – заявил старик с короткой квадратной бородой и густой седой шевелюрой. – Зато у заказчика на наши корабли расширится выбор. И широкопалубные шебеки из-за Геркулесовых столбов не будут иметь своей самой северной торговой точкой Лисбоа в Португалии.

– Уговорили, – решил я. – Портовый сбор будет одинаковый с любого корабля. А вот пошлина с товара будет высчитываться по выгруженному на пирс товару. Продал, не продал – не волнует. Попала бочка на пирс – облагается пошлиной, даже если потом ее снова загрузят на тот же корабль.

– А для чего так строго, сир?

– А чтобы пирс не захламляли, – отшутился я. – Да и штрафы сложнее выбивать из шкиперов, чем пошлину. Большинство само поймет выгоду от такого положения вещей.

В итоге я заказал им представить мне все их предложения по таможенным сборам и прочим пошлинам в письменном виде. Упростить их, сделать каждому дураку понятными. Но так, чтобы и казна не скудела, и таможенники не борзели, трактуя противоречия закона в пользу своего кармана.

Пожалел я, общаясь с этими въедливыми мастерами, что легиста так рано отпустил в Байонну. Самому мне грамотейки не хватает в местных торгово-юридических реалиях.

Наконец приступили к главному. К тому, для чего я их к себе зазвал. Выложил я на стол парочку рисунков – классическую бригантину и трехмачтовую марсельную шхуну в трех проекциях.

– Можете построить мне такие суда, уважаемые мастера?

– Мочь-то мы можем, сир. Только непонятно нам: зачем вам такая узкая посудина? – снова за всех ответил седой. – Тут все четыре ширины будут в длине корпуса.

– Для увеличения скорости при той же площади парусов, – пояснил я, – и улучшения мореходности.

– Сир, у нас тут все маршруты торговые веками выверены. И прибавление двух-трех узлов на крейсерском ходу купцам погоды не сделает и торгового сезона не удвоит. Ходит кокка в четыре с половиной узла, эта будет ходить в шесть. Но вот в таком узком корпусе много товара не увезешь, что приведет к удорожанию фрахта без увеличения его оплаты. Так что, не во гнев вам будет сказано, сир, – для морской торговли такие суда ценности не имеют.

Посмотрел я на мастеров. Все кивают седому мастеру в полном своем согласии. Не будешь же объяснять им на голубом глазу, что в далеком будущем основные торговые перевозки возьмут на себя эти типы судов. Ну, еще барк. Именно из-за скорости и оптимального соотношения одного матроса к максимальной площади приходящихся на него парусов. Или к тонне груза. Но вместо того чтобы, закатив глаза, ванговать – выкатил им королевский довод, против которого не попрешь:

– Я так хочу.

Однако поперли. В ответ опять выложили мне те же аргументы по второму кругу, только под другим соусом, прямо какие-то майданутые оранжевые, а не лояльные подданные.

– Сеньоры мастера, вы, видно, не понимаете, что мне коммерческие товары на этих кораблях возить не надо. Не царское это дело. Найдется, кому для меня предоставить фрахт, буде припрет меня такая нужда. Эти корабли мне нужны для себя лично. Считайте, что рей у вас самодур и это его каприз. Скорость, вот что для меня главное.

Оглядел внимательно всех глаза в глаза и добавил:

– Мне все вы скопом для этого проекта не нужны. Достаточно будет одного мастера на все работы от киля до клотика. Я сейчас выйду минут на пять, вы сами меж собой посовещайтесь. Кто останется, тот и будет строить мои «игрушки». Остальным всем спасибо за плодотворное обсуждение и мудрые советы. Мне приятно, что у меня много столь квалифицированных корабелов и неравнодушных подданных.

Когда я из «скворечника отдохновения и высоких дум» через пятнадцать минут вернулся обратно в кабинет, то там перекидывались с Бхутто ничего не значащими фразами всего два мастера. Очень молодых. Лет по двадцать пять. Близнецы. Офигеть как одинаковые. Что же я раньше-то их не заметил в толпе мастеров? Где прятались?

– Ну что, смелые парни, давайте знакомиться, – подал я первым голос, чтобы те не шибко стеснялись. – Кстати, сидра хотите?