Завещание великого шамана - Колупаев Александр Алексеевич
– Я вижу: ты весьма разумный человек! Мне нравится беседовать с тобой! Зови меня – монсеньор Жедал. Я приближенный короля и член синода. У меня к тебе несколько вопросов. Но вначале мы тебя развяжем, дай слово, что будешь вести себя подобающим образом!
– Даю слово! Тем более мне самому очень интересно, что вызвало такое любопытство святого ордена?
– Брат мой, Жедал, ты слишком доверяешь этому бледнолицему! Завтра подведём его к кипящему котлу, и он все скажет! Без утайки!
– Не надо угроз, брат мой Ифат! Как зовут тебя, сын мой?
– Мое имя Майон, что означает плывущий… Монсеньор Жедал, ваш коллега явно не хочет, чтобы мы спокойно беседовали. Если это не противоречит вашим законам, то могли бы мы поговорить с вами вдвоем?
– Да как смеет презренный туземец ставить нам свои условия?!
– Не горячитесь, брат мой по вере! Майон говорит верно. Идите к капитану – добрая рюмка вина взбодрит вашу кровь и склонит ко сну. А мы побеседуем с тобой, не так ли, сын мой?
Туземец Майон кивнул головой в знак согласия. С опаской покосился на острый кинжал, которым епископ перерезал веревки.
– Садись, поближе к столу, сын мой! Сейчас нам принесут горячий шоколад. Ты любишь шоколад?
– Шоколад – это священный напиток! Наш народ пьет его только по особым дням!
– Особые дни – это когда вы чтите своих богов? Тех, кого вы считаете посланцами неба?
– Да! И вера наша оказалась правдой! Всемогущие боги прибыли сами и прислали нам учителей! И их новое учение, словно свет, освещает наш путь. Наши жилища, наша пища – стали другими. Благодаря учителям, мы имеем могучие машины, которые легко и быстро обрабатывают поля, заменяя тяжкий труд. Мы можем учить своих детей и не опасаться, что наших стариков, за ненадобностью, бросят на съедение крокодилам. Монсеньер Жедал, вы не знаете судьбу моей жены и моих детей?
– Увы, сын мой, сие мне не ведомо… Но завтра, как станет светло, я непременно узнаю о твоих чадах и жене.
Епископ придвинул к себе блюдо с двумя чашками напитка, кивнул матросу, и тот, пятясь, вышел из каюты.
– Попотчуйся, сын мой! Считай, что у тебя праздник, родился заново, кстати, это ты мне обязан жизнью! А то вот брат мой по святой вере – Ифат, очень зол на тебя!
– Благодарю вас, монсеньор Жедал! – Майон взял протянутую чашку, с благоговением поднес её к губам и, отпив напиток, поднял глаза к небу. Судя по движению губ, он молился.
– Ничего так не подкрепляет силы, как чашка горячего шоколада! А знают ли уважаемые тобой учителя о целебных свойствах шоколада?
– Да, это для них не тайна, только они больше предпочитают его в твердом виде. Придают ему форму, наподобие листа гинго, только с более ровными краями, и едят маленькими кусочками.
– А скажи-ка мне, сын мой, в чем вера этих, твоих учителей?
– В справедливости! И в равенстве людей, не только перед создателем, но и друг пред другом!
– А вот тут они ошибаются! Взгляни повнимательней, сын мой, взгляни в самую душу! И где ты видел одинаковых людей? Их возможности, богатство, положение в обществе? Разве есть кто-то равный королю? Разве справедливость – главное мерило положения в обществе? Деньги, деньги – вот что ведет к вершине положения в обществе! А скажи мне, Майон, есть ли деньги у учителей?
– Деньги у них есть, только они совсем не придают им значения. Не желают их и не копят.
– Значит, у них их много… Так ведут себя только те, кто достиг богатства…
– Не совсем, так ведут себя те, у кого могущество и власть, власть, облаченная в знания, подпираемая могуществом машин, власть над знаниями законов природы и общества!
– Знания постигаются исканиями и ещё войной! Да, да! Войной! Тот, кто хочет завоевать другой народ, должен иметь оружие, превосходящее оружие противника! Впрочем, сын мой, ты не силен в философии!
Епископ остановился у стула механика Майона и вкрадчивым голосом спросил:
– А как часто ты, сын мой, встречаешься с учителями? И можешь ли устроить мне с ними встречу?
– С учителями я встречаюсь тогда когда мне это необходимо! И встретиться с ними может любой, кто пожелает! Да хоть завтра!
– Сегодня, уже сегодня, сын мой. Наша беседа затянулась за полночь! А как ты даешь знать им, что тебе нужна встреча?
– У меня есть прибор связи.., теперь – наверное, нет. Ваши люди сожгли его вместе с домом.
– Сие прискорбно… А без прибора?
– Просто прихожу в поселок…
– Так просто приходишь в резиденцию к учителям?!
– Туда может прийти любой…
– А вдруг враги?! Вдруг кто замыслит недоброе?
– Они не боятся никого и ничего, их могущество и милосердие не имеет границ!
– Сын мой, если ты завтра сопроводишь меня к учителям, то я обещаю вернуть тебя к семье.
– Что вы знаете о них?
– Они в безопасном месте и ждут тебя. Теперь все зависит от тебя, сын мой!
– Я согласен! Я провожу, вас монсеньор, в поселок учителей и обеспечу встречу с ними! Только заедем в монастырь: я хочу узнать, что с моей семьей.
– Вынужден принять твои условия. Остаток ночи проведешь в кладовой, где хранятся канаты. Там хоть и тесно, зато нет крыс. До утра уже не так далеко!
Глава двадцать восьмая
Гравиелёт плавно поднялся над полом. «И все-таки он немного подрагивает, Лёшка говорил – бесшумный!» – чего это я? И здесь ищу недостатки машины. Прервав свои мысли, покосился в сторону Артёма. Тот, с сосредоточенным видом, смотрел вперед, положив правую руку на джойстик управления.
– Даю обратный отчет! До старта осталось – десять секунд, девять… – громкоговорящая связь голосом запускающего инженера начала монотонный отсчет времени.
«Увидел бы кто нас со стороны», – усмехнулся я. Изящная конструкция гравиелёта висела посредине цеха перед странной конструкцией, напоминающей раму гигантских размеров. В машине, на мягких креслах, шестеро пассажиров напряжённо смотрели в дальнюю стену цеха.
– …один, ноль! Есть поворот вектора времени! – торжественно сообщила связь.
Все пространство «рамы» медленно подернулось серой пленкой. Через мгновение по ней словно прошла легкая рябь, и она стала черной. Нет, это не была чернота безлунной ночи, я сразу не мог найти сравнение, что мне напоминала эта тьма. Когда-то в детстве я стоял перед лужей битума, растекшейся под горячим летним солнцем. Её чернота завораживала и притягивала. Что-то подобное развернулось перед нашими глазами. Ни один луч света, упавший на поверхность пространства искажённого, генератором времени, не мог вырваться наружу.
– Старт! – откликнулся Артём и легонько повел джойстиком. Повинуясь воле пилота, где-то под днищем машины развернулись щитки отражателей и гравиелёт двинулся в сторону ворот. Я оглянулся и подмигнул Насте, сидящей сзади пилота. Она слегка улыбнулась мне, напряженно вглядываясь вперед. И было от чего напрячься. Нос гравиелёта погрузился в чернильную тьму. Вспыхнули лампы освещения, но они не разогнали тьму за окном, она прочно прилипла к окнам, и от этого было немного тревожно на душе.
Неожиданно, словно кто-то бросил горсть искр в эту черноту, перед носом гравиелёта, и тотчас яркое солнце залило светом все вокруг.
– Приехали, – Артём включил разблокировку. Я открыл двери машины – и теплый, немного влажный воздух ворвался внутрь гравиелёта.
И тут я поймал себя на мысли, что впервые нога человека Земли касается другой планеты. Другой ли? Твердо и уверенно я встал на мягкую от ковра зеленой травы землю, сделал шаг, другой и тут встретил взгляд, полный изумленного испуга.
Невысокий, светловолосый человек, с необычайно белой кожей, одетый в грубую, грязную одежду медленно пятился назад. Я приладил к уху прибор синхронного перевода, хотя мне в нем не было необходимости: мы с Артёмом, успели выучить язык обитателей этого материка.
– Не бойся меня, я не причиню тебе вреда! Подойди поближе – я поманил пастушка рукой.
Хорошо, что тот не задал стрекача, опасаясь за своих коз. К моему удивлению, он приблизился, заплетаясь за траву на негнущихся ногах. Артём включил видеокамеру и, обойдя со всех сторон, запечатлел пастушка, бормочущего молитву. Потом, словно близкому другу, показал ему это видео. Тот неожиданно упал в обморок.
