Найти себя - Елманов Валерий Иванович
И – одиночество.
Последнее, пожалуй, хуже всего – даже не у кого спросить, что произошло.
Я ошалело продолжал взирать на этот мир, а тот – философски-отрешенно – на меня.
– Что-то мне все это напоминает,– произнес я задумчиво.– Кажется, мой любимый дядька, после того как оказался первый раз по...– Но тут же резко оборвал себя на полуслове.– А вот об этом мы лучше не будем. Иначе хоть волком вой.
И, словно кто-то услышал мои слова, откуда-то издалека до меня донесся заунывный волчий вой.
Тут же вспомнились рассказы дяди Кости о его первом пробуждении в шестнадцатом веке и как кто-то загадочный таинственно шуршал в кустах, после чего тот принялся рыскать в поисках подходящей дубинки.
Господи, да что же мне его приключения лезут и лезут в голову! И вообще, у него Средневековье, а у меня просто какая-то ошибка и все не так страшно, иначе остается только застрелиться или повеситься.
Хотя о чем это я – не из чего и не на чем.
Разве что замерзнуть.
Но с этим мы пока обождем.
– Ау-у! – истошно заорал я, продолжая надеяться на какое-то небывалое чудо.
А что, один раз оно уже произошло, причем только что, открыв передо мной вполне реальную картину обычной действительности, которой на самом деле не могло быть. Так почему бы этому не повториться, вот только теперь показав уже не просто то, что может быть, но и должно?
Хотя стоп – мои ноги стоят совсем не там, куда приземлился. Я, спохватившись, опрометью кинулся опять в мутную гущу тумана, почти на ощупь добрел до сугроба, в котором мое приземление оставило хороший ориентир в виде глубокой впадины, и встал именно там, где совсем недавно сидел.
Потоптавшись с минуту, я после недолгого колебания для вящей надежности уселся в снег. Еще через минуту, решив скопировать первоначальную позу от и до, я, подвывая от холода, залег в него и даже постарался принять то самое положение, что было при приземлении, и принялся ждать.
Хватило меня ненадолго – уж очень холодно.
«Нет, дяде Косте тогда было все-таки полегче. Даже температура воздуха не в пример нынешней – куда теплей»,– невольно пришло мне на ум, но я вновь усилием воли отогнал от себя эту мысль, не желая думать о том, как безнадежно влип.
Однако загадочному волшебнику, который коварно выставил меня в летней футболочке на зимний мороз, чувство долга присуще не было.
Совсем.
Или у него над этим самым чувством преобладало совсем иное – своеобразный черный юмор.
«Нет, даже не так – попросту извращенный»,– уныло подытожил я и угрюмо засопел, приметив пару черненьких пятнышек по соседству. Присмотревшись, я поневоле усмехнулся – та самая стрекоза.
Это было единственное, что роднило нынешний зимний пейзаж с прежним летним. Ее прозрачные крылышки почти не выделялись на белом фоне, да и черные пятнышки-глазки, размещенные на них, тоже гармонично вписывались в окружающий меня строгий черно-белый мир.
Лететь она больше никуда не собиралась и, усевшись неподалеку от меня на снег, не пошевелилась, даже когда я протянул к ней руку.
– А ведь все из-за тебя, зловредная скотина,– задумчиво констатировал я, разглядывая ее вблизи.– Ну и чего ты добилась? И сама сейчас окоченеешь, да и я чуть погодя с тобой на пару.– И я, в очередной раз с тоской посмотрев вокруг, со вздохом поднялся из сугроба – злой на весь белый свет и насквозь продрогший.– А тебя я специально не убью, гадюка подлая,– мстительно пообещал я ей напоследок.– Так что не дождаться тебе легкой смерти – будешь замерзать долго и мучительно.– Я подумал и добавил: – В отличие от меня.
Надежда еще теплилась в моей душе, и я вновь заорал так громко, как только мог – вдруг кто-то откликнется? Как там советовал мой любимый Леонид Филатов?
И я тревожил, горланя во всю глотку и то и дело меняя крик на вопль, а его на вой.
Однако в течение последующих десятка минут мне удалось лишь спугнуть с ветки какую-то птицу неизвестной породы, масти или чего там у них бывает, заставить затаиться дятла, стучавшего где-то неподалеку, после чего, вновь услышав волчий вой, я решил устроить перекур. По счастью, раздавался вой где-то вдали, но искушать судьбу я не стал, а то зверь пойдет на голос, почуяв добычу.
Печально плюхнувшись в привычный сугроб, я с грустью констатировал, обращаясь к самому себе:
И что теперь делать?
Меж тем морозец ощущался все весомее. То ли ближе к вечеру температура поползла вниз, то ли я совсем закоченел.
– А скорее все вместе,– пробормотал я себе под нос и стал шарить по карманам.
Поступок был из разряда глупых, поскольку, как и следовало ожидать, обнаружить в них хоть что-то не получилось. Даже паспорт остался в джинсовой куртке, коя, по причине жары, лежала в моей дорожной сумке. Впервые в жизни я остро пожалел, что некурящий. Если бы было иначе, сейчас бы извлек из кармана зажигалку и соорудил небольшой костерчик, возле которого и теплее, и лучше думается, а так...
Единственное спасение заключалось в том, чтобы как можно быстрее, желательно до наступления темноты, добраться до любого, пускай самого захудалого человеческого жилья. Лучше, если это будет квартира – там от батарей веет огненным жаром, а горячая ванна гарантирует сугрев в течение считаных минут.
Впрочем, тут не до изысков. Горячая печка даже заманчивее и аппетитнее – прижаться к ее могучему боку и застыть в блаженной неподвижности, чувствуя, как благодатное тепло постепенно вползает в окоченевшее тело и оно вновь становится послушным и энергичным, готовым бегать, прыгать и вообще послушно выполнять все хозяйские желания.
Но углубляться в угрюмый лес желания не имелось, поскольку, в какой именно стороне расположено это самое жилье с замечательными батареями или ненаглядной печкой, я понятия не имел.
«Да и вообще, есть ли оно тут?» – мелькнула в голове тревожная мыслишка, но я тут же испуганно прогнал ее, упрямо заявив себе, что оно непременно имеется, причем не далее как в нескольких километрах отсюда.
Однако уходить с полянки все равно не имело смысла – пресловутый закон подлости никто не отменял, и стоит мне пойти в одну сторону, как жилье непременно окажется в противоположной. Значит, надо все как следует взвесить и обмозговать, для чего лучшего всего залезть на верхушку какого-нибудь дерева повыше и попытаться разглядеть с него все лесные окрестности.
Грустно оглядев ближайшую лесную поросль, я сделал еще один неутешительный вывод – поблизости имелось лишь с десяток деревьев, на которые я мог влезть без опасения их сломать. Вот только карабкаться на них не имело смысла – уж очень они корявые и низкорослые. Если обзор и улучшится, то от силы на полсотни метров, не больше, так стоит ли надрываться?
К тому же откуда-то из чащобы, но гораздо ближе, чем раньше, до меня вновь донесся волчий вой.
Ближе или показалось?
Я призадумался.
Да нет, вроде бы ближе, во всяком случае – гораздо громче.
Огляделся по сторонам в поисках подходящей дубины, но откуда!.. Может, и лежало под снегом что-то приличное, но как узнать, где именно? Некоторое время я тщетно шарил рукой, но отыскать что-нибудь подходящее не удалось. Придется заняться столярным делом. Или плотницким? Впрочем, какая разница, лишь бы получилось.
