Владимир Васильев - Волчья натура
Конечно, это был не Испанец. Тот, если это действительно он сломал Франсуа и если Франсуа ничего не напутал, уже далеко отсюда. Укрылся на загодя снятой квартире или в гостиничном номере. Какое такое происшествие? Знать не знаю, ведать не ведаю. Я спал вообще, весь день…
Человек был на редкость невыразительный; походил на безликого аморфа, но в фигуре его просматривалась некая подспудная строгость. Возможно, он обладал какой-нибудь редкостной морфемой – мало ли их наплодили генетики прошлых веков?
Генрих был уверен, что никогда прежде не видел этого человека. Ни живьем, ни на фотографиях. Ничего удивительного, из действующих коллег по профессии большинству относительно знакома была приблизительно половина. К тому же коллеги считают делом чести периодически менять внешность. Никуда без этого – Генрих и сам то носил короткую стрижку, то отращивал буйную шевелюру а-ля Каниджа или Вальдеррама, то ежедневно брился до синевы на скулах, то отпускал бороду, а иногда склонялся к модной американской трехдневной небритости, которую мог поддерживать в более-менее стабильном виде месяцами. Очки, усы, загубники, красители… Да и умение по разному держать уши зачастую меняет облик людей до неузнаваемости.
Но. Во всем этом есть одно «но». Генрих давным-давно научился узнавать людей под сменными масками, обрамляющими все-таки одно и то же лицо. И все люди, кого хорошо бы при встрече узнать, обладали точно таким же умением.
Итак, на лавочке сидел незнакомец. Отныне Генрих узнает его, если снова увидит.
«Надо будет навести справочки… – подумал он озабоченно. – Интересно, на кого сейчас работает Испанец?»
С европейскими спецслужбами Испанец прекратил сотрудничать практически сразу. На первом же задании затеял какую-то сложную двойную, а то и тройную игру, задание в итоге не выполнил, и благоразумно потерялся. Принесли ли ему что-либо сии сомнительные маневры (предположительно – с азиатами), осталось неизвестным. На целых двенадцать лет Испанец ушел в тень. Либо он выполнял некие миссии где-нибудь совсем уж у койота в глуши, типа центральной Африки, Южной Америки или на бесчисленных крохотных островках Пасифиды, либо терпеливо пребывал на скамейке запасных.
Все это лишний раз подтверждало, что в Алзамае начался один из ключевых финалов земной истории.
Человек на лавочке не то почувствовал, что за ним втихую присматривают, не то подчинился старому правилу не торчать долго в одном и том же месте: подчеркнуто неторопливо свернул газету и зашагал прочь от поредевшей толпы рядом с бело-красным экипажем-селектоидом «Скорой помощи».
Улучив момент, Генрих незаметно отклеил от футболки прежний рисунок и сунул его в урну рядом с киоском, легкую куртку повесил на руку, на голову нахлобучил сетчатую кепку и нацепил очки, но не пошло-темные, как в шпионских фильмах, а прозрачные. И круглые, словно у уличного музыканта. Замурлыкал нечто реггейобразное, и столь же неторопливо направился в ту же сторону, что и незнакомец.
Долго следовать за ним Генрих не собирался. Опасно. Особенно в свете того, что Генрих остался без напарника, а значит – без прикрытия.
Худшее, что может произойти – это лишиться прикрытия. А если прикрытие нейтрализуют раньше основного игрока, значит и с основным церемониться никто не собирается. И даже особенно прятаться неведомые оппоненты не станут. Игра по-крупному. Какие уж тут церемонии?
Сцепив зубы, Генрих миновал «Скорую помощь», даже не покосившись на беднягу Франсуа.
Сеанс аварийной связи он решил задействовать уже сегодня вечером.
* * *– Господин полковник? Там русские пришли.
– Проводи их… – поморщился полковник Золотых.
– А под каким предлогом? – поинтересовался ординарец.
В обычной обстановке он сказал бы «под каким соусом», Золотых мог ручаться чем угодно.
– Да не отсюда их проводи, а сюда, дурья башка! – проворчал Золотых. Впрочем, сам виноват: обычно он говорил просто «зови», а сегодня вылезло откуда-то это самое «проводи». Непонятно откуда и к чему вылезло.
Публика за столом сохраняла профессиональную бесстрастность.
Шестеро суровых мужчин – суровых, как и полагается безопасникам. Золотых относился к своим более молодым подчиненным с некоторым снисхождением, сродни отеческому. В сущности, эти немолодые уже мужчины и были его воспитанниками, почти детьми.
Вскоре в кабинет вошли русские – Вениамин Коршунович, старый знакомый и давний друг, его подчиненные – Виталий Лутченко и совсем еще зеленый парень по имени Баграт, а следом – российский консул со своими лбами-чернышами. Золотых вскочил, мысленно матерясь. А если бы осел-ординарец не стал переспрашивать, а просто пошел бы выставлять русских из управления? Выставить русского консула – этого даже в кошмаре не привидится! Значит, тоже притащились из Красноярска… Можно ручаться, что негласно. Как и группа Золотых.
После обязательных рукопожатий и короткой вежливой паузы, наполненной улыбками и внимательными взглядами, все расселись за круглым столом.
– Прошу не обращать на меня внимания, – негромко попросил консул. – Работайте, господа…
Коршунович ободряюще подмигнул; полковник Золотых, теряясь в догадках – к чему этот визит? – обратился к Чеботареву:
– Давай, Степа.
Чеботарев хотел встать, но Золотых его остановил. Ни к чему эта показуха. В конце концов, это российский консул, а не сибирский. Просто важная персона, но из чужой страны. Он им не начальник и не судья. Такой же наблюдатель, как Коршунович и его ребята.
– Беглый анализ показывает, что события успешно покатились под гору, – начал Чеботарев. – В Алзамае уже объявились первые гости. И есть первые стычки, пока сдержанные и осторожные. Начну с самого начала.
В городе замечен некий стаффорд по имени Давор Мрмич, более известный под кличкой Испанец; причем он явно работает с кем-то в команде. Долгое время Испанец не возникал в сфере интересов нашего отдела; российские коллеги также подтверждают, что никаких данных об Испанце не имели более десяти лет. Сегодня вечером, прямо на улице, напротив вокзалов, Испанец выследил минского лесоинженера Николая Шитика и сломал ему ногу. Поверхностная проверка показала, что сей минчанин такой же инженер, как я косметолог – на самом деле это сотрудник вэ-эр Европейского Союза Франсуа д'Арсонваль, также известный как Ференц Бу, Шипучка и Четвертый. Специалист по парным акциям. В настоящее время находится в городской больнице; мы проверили его одежду – никакого специального снаряжения. Испанец с места происшествия скрылся, наблюдение выделило еще четверых потенциальных поднадзорных, в настоящий момент их личности устанавливаются. От слежки трое очень быстро и профессионально избавились, а поскольку у нас есть приказ, запрещающий плотную опеку, их отпустили. Четвертый либо притворяется дилетантом, либо просто ни при чем. Приезжий, по документам – Каспар Хасгале, средних лет овчар-бельгиец. В Алзамае четвертый день, приехал по делам концерна «Бритиш Файрворкс», его осторожно прощупывают. За Франсуа д'Арсонвалем установлено негласное наблюдение; не исключено, что его попытаются достать и в больнице.
Один из наших свободных информаторов опознал сразу двоих приезжих, причем это родные братья. По сведениям информатора, эти двое проходили по делу о ворованных биоалгоритмах четыре с лишним года назад. Работают, вероятнее всего, на частное лицо или неправительственную организацию. Под фамилией Шарадниковых остановились в гостинице «Привокзальная», в городе всего лишь пять дней, но в гостиничной базе стоит отметка, что номер они снимают уже двенадцатый день. Скорее всего, они подправили базу. Чрезвычайно грубая работа, причем неясно что это – сознательная акция или просто следствие непрофессионализма. Прибыли из Красноярска поездом, совершенно открыто. Могут быть не связанными с разрабатываемой темой.
Есть новые сведения относительно водителя «Енисея», которого намедни не могли добудиться – я вчера подавал подробный рапорт. Точнее, есть сведения о его попутчике. Опрошены работники дорожной инспекции на дорожных постах; найден инспектор, который проверял документы попутчика. Приблизительная внешность: двадцать пять-тридцать лет, афган с легкой примесью посторонней морфемы, длинная прическа, скорее всего естественная. Косит под хиппи; документы на имя Максима Крютченко из Петербурга. Документы на вид подлинные, во всяком случае инспектор-дорожник ничего не заподозрил, а уж дорожники на поддельных документах кошку съели. Сие может означать: либо попутчик совершенно не связан с этой историей и на водителя напали уже позже, либо это достаточно неплохо подготовленный агент. По крайней мере, в отношении документов. У водителя ничего не пропало; денег у него при себе почти не было, но держал он их в кармане, на виду, причем водитель клянется, что карманы ему обшарили. Но не взяли ничего. Из грузовика тоже ничего не пропало, хотя в бардачке много чего валялось – водила в пути подрабатывает мелкой торговлишкой. Подрощенными радиоприемниками приторговывает. В общем, товар тоже не тронули. Смысл во всем этом лично я усматриваю только один: незаметно проникнуть в город. Лишь бы не поездом или самолетом, там, как известно, пассажиры фиксируются и отследить любого достаточно несложно.
![Мария Крылова - И это всё сравнение: разнообразие структурных типов[статья]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
