Стивен Эриксон - Память льда. Том 1
Какой-то яд скрывался в Паннионском Провидце и неведомом боге, который говорил через него. Яд, который порождал сходные воспоминания. Память, способную рассечь даже самые древние узы. Быть может, преданный ребёнок. Ребёнок, которого за руку отвели… к ужасу и боли. Вот на что это похоже – всё, что я вижу вокруг. Мать Анастера, ставшая жутким чудовищем, искалеченным для кошмарной роли. Мать – не мать, жена – не жена, и женщина – не женщина.
Послышались крики – группа всадников приближалась от ворот во внешней стене Обзора. Ток повернул голову, рассмотрел гостей, пока они скакали в быстро сгущавшемся сумраке. Доспехи. Командир-урдо, по сторонам от него – два провидомина, а позади – отряд урдомов, трое в ряд, всего семь рядов.
А за последними всадниками – охотник К’елль.
Лёгким жестом Анастер призвал своих подручных к невысокому холму, который выбрал для штаб-квартиры. С остальными подошёл и Ток Младший.
Белки глаз Первого были цвета мёда, а зрачки – шиферно-серые. Отсветы факелов плясали на его алебастрово-белом лице, делали губы до странности красными. Он уже сидел – без седла – на своей крупной, усталой лошади, сгорбился, разглядывая собравшихся офицеров.
– Вести, – хрипло прошептал Анастер.
Ток никогда не слышал, чтобы он говорил громче. Вероятно, юноша просто не мог повышать голос из-за врождённого дефекта гортани или языка. А может, никогда не считал нужным.
– Мы с Провидцем беседовали силой мысли, и теперь я знаю больше, чем даже придворные в святых стенах Обзора. Септарх Ультентха из Коралла был призван к Провидцу, что породило много досужих вымыслов.
– Какие вести, – спросил один из подручных, – с северной границы, о Славный Первый?
– Подготовка практически завершена. Боюсь, дети мои, мы придём слишком поздно, чтобы принять участие в осаде.
Со всех сторон послышались встревоженные вздохи.
Боюсь, голод наш не отступит. Вот что значили на самом деле слова Анастера.
– Говорят, Каймерлор, городок на востоке, не принял Объятья Веры, – сказал другой офицер. – Возможно, о Славный Первый, нам…
– Нет, – отрезал Анастер. – За Капастаном нас ждут баргасты. Как нам сообщают, их сотни тысяч. Меж ними раздор. Они слабы в вере. Мы обретём всё, чего ищем, дети мои.
Мы не доживём. Ток это знал наверняка, как и все остальные. Наступила тишина.
Анастер не сводил глаз с подъезжавших солдат.
– Провидец, – сказал он, – приготовил для нас подарок. Он понимает, что нам нужно питаться. Похоже, – спокойно продолжил он, – жители Коралла оказались… недостойны. Вот истина превыше всех выдумок. Нам нужно лишь пересечь спокойные воды Ортналова Разреза, чтобы наполнить животы, и этот прибывший урдо несёт нам весть о том, что нас уже ждут суда для переправы.
– И тогда, – зарычал один из подручных, – будем пировать!
Анастер улыбнулся.
Пировать. О, Худ, прошу, прими меня… Ток чувствовал, как в нём поднимается голод, чувственное, животное желание, которое, как он понял, одолеет волю, сломит все преграды. Пировать – о, боги, как же я изголодался!
– Это ещё не все вести, – продолжил миг спустя Первый. – Урдо получил и второе задание. – Болезненный взгляд юноши упал на Тока Младшего. – Провидец потребовал привести к нему Отказника, того, что с одним глазом – глазом, который – ночь за ночью – менялся на нашем пути из Бастиона, хоть сам он того и не заметил. Отказник станет гостем Провидца. Отказник с волчьим глазом, что светится в темноте. Ему не понадобится странное каменное оружие – я лично его сохраню.
Стрелы с обсидиановыми наконечниками и кинжал мгновенно забрали у Тока и передали Анастеру.
Подъехали солдаты.
Ток подошёл к ним, упал на колени перед конём урдо.
– Ему выпала честь, – сказал Анастер. – Забирайте его.
Ток испытывал искреннюю благодарность, облегчение гудело в его истончившихся венах. Он не увидит стен Коралла, не увидит, как десятки тысяч жителей разорвут на куски, не увидит изнасилований, не увидит себя в толпе, которая будет пожирать плоть, свою законную награду…
Над растущими укреплениями трудились рабочие, их грязные, пыльные фигуры казались демоническими в свете пламени. Ковыляя позади боевого коня урдо, Ток смотрел на их лихорадочную деятельность с циничным равнодушием.
Камень, земля и дерево не были препятствием для колдовства госпожи Зависти, которое он уже видел в деле в Бастионе. Как в древних легендах, сила её катилась широкой волной, вырывала жизнь из всего, чего касалась, поглощала строй за строем, улицу за улицей, оставляя позади сотни остывающих тел. Она ведь была, напомнил себе Ток с какой-то пламенной гордостью, дочерью Драконуса – Старшего бога.
Как он слышал, Паннионский Провидец уже бросал против неё чародеев, но магия им не помогла. Госпожа Зависть легко отбила их атаки, разбила силы, а затем спустила на магов Гарата и Баальджагг. К’чейн че’малли пытались добраться до неё, но погибали под напором чародейства. Пёс Гарат играл с теми, кого упускала госпожа, обычно один, а иногда – в компании Баальджагг. Оба были заметно быстрее немёртвых охотников и куда умнее. Рассказывали, что случились уже три яростные битвы, в которых легионы паннионских бетаклитов при поддержке конных бетакуллидов и стрелков-скаланди, а также доминского аналога отряда кадровых магов выступили против горстки врагов так, будто это была равная по силам армия. В этих битвах родились шепотки – истории о т’лан имассе – создании, о котором паннионцы ничего не знали и которого называли просто Каменным Мечом, – и сегулехах, двух в первых битвах, но уже трёх – в последней. Каменный Меч держал один фланг, а сегулехи – другой. В центре стояла госпожа Зависть, а Гарат с Баальджагг скользили, точно изодранные плащи ночи, всюду, где только хотели.
Три битвы, три разгромленные армии, тысячи погибших, остальные пытались бежать, но всех их настигал неумолимый гнев госпожи Зависти.
Моя миловидная подруга ужасна, как сам Паннионский Домин. Столь же ужасна… и внушает такой же страх. Тлен и сегулехи позволяют бежать тем, кто выступил против них; им довольно победы и не нужно большего. Даже пёс и волчица прекращают погоню. Но не Зависть. Немудрая тактика – теперь враги знают, что отступить невозможно, и будут драться до последнего. Сегулехи не избегнут ран, как, впрочем, и Гарат с Баальджагг. Даже Тлена можно завалить горой трупов, хотя он просто рассыплется в пыль и вновь соберётся в другом месте. Однажды кавалерийская атака оказалась всего в дюжине шагов от самой госпожи Зависти. Один меткий дротик и…
Ток не жалел, что оставил их. Оставшись с ними, он бы не выжил.
Когда они приблизились к укреплениям у внешних ворот, Ток увидел провидоминов у бойниц – огромных и молчаливых. Даже взвод в полдюжины таких воинов представлял заметную угрозу, а здесь их было несколько десятков. Им под силу не просто замедлить сегулехов. Эти способны остановить их. Вот последняя линия обороны Провидца…
К внутренним воротам Обзора вела единственная насыпь – крутая и узкая. Во рвах по обе стороны от неё виднелись человеческие кости. Пришедшие поднялись наверх. Через сотню шагов – миновали арочный свод врат. Урдо приказал своему отряду ставить лошадей в стойла, затем спешился. Стоя между двух провидоминов, Ток видел, как охотник К’елль вошёл в ворота, тяжело топая и низко опустив руки-клинки. Чудовище бросило на малазанца взгляд безжизненных глаз, а затем заковыляло куда-то прочь по неосвещённому деревянному коридору, который шёл вдоль стены.
Урдо поднял забрало шлема.
– Отказник, слева от тебя вход в башню Провидца. Он ждёт тебя внутри. Ступай.
А может, и не пленник. Может, просто диковинка. Ток поклонился офицеру, затем, устало переставляя ноги, вошёл в темный дверной проём. Хотя, скорее всего, Провидец просто знает, что ему не стоит меня бояться. Я уже – в тени Худа. Осталось совсем недолго.
Весь нижний этаж башни состоял из одного зала с высоким сводом, потолок представлял собой перевёрнутый, запутанный лабиринт из упоров, балок и арок – обычных и декоративных. Из центра вниз спускалась до высоты ладони над полом бронзовая винтовая лестница, которая медленно, со скрипом крутилась на месте. Зал был погружён во мрак, который разгоняла лишь единственная жаровня, стоявшая у стены напротив входа, – тем не менее, Ток без труда разглядел невзрачные каменные блоки стен и полное отсутствие мебели. Его шаги сразу же отозвались гулким эхом, когда малазанец пересёк зал, шлёпая по неглубоким лужицам.
Ток положил руку на перила лестницы. Массивный кованый пролёт неудержимо потащил его за собой, продолжая вращаться, так что малазанец чуть не упал. Поморщившись, он запрыгнул на первую ступеньку. Этот ублюдок – наверху небось, в качающейся комнате. Да у меня сердце разорвётся на полпути туда. А он будет сидеть и ждать аудиенции, которая не состоится. Да уж, вот так шуточка, сам Худ ей ухмыляется. Ток начал подниматься.
