Тоти Мартинес - Энда. Земля легенд
– Ты отнял моего детеныша.
– Ты убил его мать.
– Ты настроил ее против меня.
– Я забрал яйцо из гнезда, чтобы не погиб еще и детеныш. Я его спас, а тебе – при всей твоей мощи – это было бы не под силу. Ты всего лишь жалкое огородное пугало, и Богиня восстановит справедливость.
– Богиня? Где она сейчас? – заревел Инко. – Спряталась в своей каменной горе! Я служу Господину Глубин, Ингуме Мрачному, повелителю тьмы, который обратил день в ночь, чтобы я смог разыскать сына и оборвать твое несчастное существование!
– В таком случае, поторопись, потому что твое время истекает.
Дочери Амари уже начали прощаться друг с другом, и великан наблюдал за ними в ожидании фонтана пламени, зная, что оно испепелит его, как пучок сухой соломы. Услышав сопение дракона, он попрощался со своими, с Ихабаром, с землей, которую так любил… Но в этот момент луч солнца пронзил тьму, приведя дракона в замешательство. Позже Осен задавался вопросом, откуда у него взялись силы, чтобы прыгнуть на морду чудовища, вонзить ему между глаз серебряную иглу и снова спрыгнуть на землю. Раздавшийся рев был таким ужасающим и таким оглушительным, что древние стены Хентилхара задрожали, а укрывшиеся в Священном Зале бигорра позже рассказывали ему, что твердо решили: настал их смертный час! Великан опрометью кинулся в башню и захлопнул за собой дверь. Схватив испуганно кричащего детеныша, он бросился к дальней стене зала. Зарево от колоссального костра породило удушающую жару, докрасна раскалив камни, расплавив все железные детали, включая дверные петли, и воспламенив все, что было сделано из дерева, в том числе двери Северной и Южной Башен. Когда Осен, держа на руках онемевшего от ужаса детеныша, наконец смог выйти наружу, то убедился, что враг навсегда исчез из его жизни. От того, кто некогда являл собой непобедимую силу Природы, не осталось почти ничего. Но радости не было. Скорее, всеобъемлющая грусть от того, что бóльшую часть своего существования он потратил на навязчивую идею мести, обрекшую его на одиночество и не позволившую вести полнокровную, полноценную жизнь. Осен сообщил бигорра, что они могут вернуться в Хентилхар, поднялся в Пуп Энды, сел в центре круглого зала, держа на коленях уснувшего дракончика, и сосредоточился на Ихабаре и его товарищах.
Воины Энды обмывали раны в холодной воде ручья в Ущелье и собирались с силами для следующей битвы. Разведчики сообщили, что войско фрей отошло от Скалы, но что еще столько же вражеских воинов скрывается в ближайшем лесу. Это предупреждение поступило как нельзя более своевременно. Небо потемнело, и средь бела дня солнце исчезло с неба. Настороженные зловещим предзнаменованием, воины Энды укрылись в пещерах в ожидании катастрофы. Помимо тягостного предчувствия, на всех навалилось осознание понесенных в битве потерь, сменившее эйфорию первых минут, когда все были счастливы тем, что врагу не удалось их разбить. Конечно, они убили много солдат противника, но все же их потери были больше, и почти все были убеждены, что в следующий раз будет еще хуже. Их скорбь была тем глубже, что убитые товарищи лежали в поле вперемешку с трупами врагов, и неизвестно было, удастся ли их надлежащим образом проводить и похоронить. По-прежнему не было новостей от остальных племен, и это наводило на мысль, что подкрепления ожидать не приходится. Снова начали раздаваться голоса, призывающие разойтись по домам и склониться перед поработителями, называющие ярмо рабства наименьшим злом из всех возможных. Тем, кто пал духом, напомнили, что впервые за много поколений племена – во всяком случае, многие из них – объединились для совместной борьбы с агрессором и выстояли в тяжелой битве. Вернувшись в свои селения, они лишь укрепили бы мощь дожа Баладасте.
– Он уничтожит нас в любом случае, независимо от того, будем мы бороться или нет, – заверила их Аридана из племени ксибуру.
Она со своими воинами воспользовалась нападением армии племен, чтобы выйти из ворот Скалы и принять участие в битве.
– Вернуться в Крепости мы не можем, это очевидно, – подытожил Арбиль.
– Как и мы в Турбу, – добавил Атта.
Только у членов маленьких кланов сохранялась надежда выжить, как если бы ничего не произошло, но все они потеряли в сражении друга или родственника, и верность их памяти чего-то да стоила. Они знали, что духи погибших никогда не обретут покоя, если сейчас они, поджав хвосты, сбегут с поля битвы. Поэтому решено было остаться вместе, хотя Зейан из Лескара заметил, что им следовало бы изменить тактику.
– Это еще почему? – недовольно буркнул его шурин.
– Потому что мы не можем снова пойти в открытый бой – нас слишком мало.
Все взгляды обратились на Гарра, сына Кейо, который держался особняком от группы вождей.
Кому, как не ему, было понимать, насколько прав бьярно. Он водил в бой опытные и обученные войска при Мимизане, а также при Саматане, да, собственно, и в самой Элузе тоже. Но сейчас все было иначе. Не считая Атты, который был не в состоянии сражаться и ограничился тем, что наблюдал за битвой издалека, и повелителя Арбиля, человека преклонных лет, в его армии было лишь несколько солдат, обладающих реальным боевым опытом. Все остальные были новичками, пастухами, крестьянами, сменившими плуги на копья. Он ожидал, что воинов в его войске будет гораздо больше, но, похоже, они предпочли остаться дома. Помимо этого существовала проблема со снаряжением и оружием. Не более чем у полудюжины воинов, включая его самого, были железные доспехи, панцири и шлемы. Большинство оделись в кожаные куртки, некоторые из которых были сшиты из нескольких слоев кожи. Их головы не были защищены, становясь легкой мишенью для бывалых фрей. В отношении оружия – все то же самое. К счастью, у них были копья и мечи из железа горен, которыми сражались бигорра. Это оружие раскалывало доспехи и крушило шлемы. Но что толку с оружия, если не хватает рук, способных этим оружием воевать? Гарру не хотелось ввязываться в бесплодный спор, и он ушел в пещеру, в которой когда-то жил вместе с Бейлой и его другом Аракой. Иариса молча пошла за ним и легла рядом, положив его голову себе на грудь, как если бы он был нуждающимся в утешении ребенком. Вскоре он уснул, и глаза Иарисы тоже закрылись. Она получила ранение в ногу и удар по спине цепом, которым орудовал солдат фрей, пока она не вонзила меч ему подмышку – единственное не защищенное место тела. Она ничего не сказала об этом Гарру, а он не заметил ее состояния. Вскоре в пещеру вошли Бейла с Ихабаром и замерли на месте, глядя на спящих.
– Ты думаешь, мы сможем их победить? – спросил Ихабар.
– Не знаю, это моя первая битва, – ответил бывший пастух.
– И моя тоже.
– Но он, – продолжал Бейла, показывая на Гарра, – самый лучший, и я останусь рядом с ним, что бы он ни решил.
– Думаю, я тоже…
До вечера было еще далеко, но юноши едва держались на ногах от усталости. Упав на землю рядом со спящей парой, они тоже уснули.
Осен оставил детеныша на полу, а сам поднялся на ноги. Вскинув руки, он призвал Богиню и отправился на Гору Воды. Он шел через Илене, смотрел на золотящиеся на солнце поля, ласкал ладонями бесчисленные полноводные реки, миновал дубовые и буковые леса и наконец прибыл в естественную крепость, которая с незапамятных времен невозмутимо возвышалась на краю бездны.
– Я здесь, – произнес он.
Долина Тумана
Спустя много часов после того, как Осен принес ее в хижину в Ардане, Эндара открыла глаза. Увидев рядом с собой Игари, она улыбнулась и протянула руку, которую лучник сжал и начал гладить. Всякий раз, когда он видел ее в таком состоянии, он не мог произнести ни слова. Девушка была измучена и не помнила ничего из того, что с ней происходило. Затем она перевела взгляд на пожилую женщину, которая тоже была рядом и смотрела так ласково, что напомнила ей добрую Амуну. Эндара почувствовала, что во рту пересохло, и с жадностью выпила кружку травяного отвара, которую протянула ей женщина.
– Добро пожаловать, госпожа.
– Где я?
– В скромном жилище Ибабе. Некоторые называют меня ворожеей, но для тебя я верная служанка.
– Что произошло?
– Амари проявляет себя через тебя, и каждый раз, когда это происходит, ты теряешь все больше сил. Но ты в хороших руках и скоро почувствуешь себя лучше.
– Я должна быть там…
– Ты будешь там, но прежде необходимо восстановить силы.
Она закрыла глаза в попытке вспомнить, но это оказалось невозможно. Ее память обрывалась на словах великана, велевшего ей позвать Богиню. Вот, значит, в чем дело: она истощалась, когда проявлялась Амари, и с каждым разом становилась все слабее. В какой-то момент все закончится. Это судьба, и Эндара должна ее принять, хотя ей хотелось еще немного побыть на Земле и пожить обычной жизнью, как живут все девушки ее возраста. Ей также хотелось иметь под рукой порошок Амуны, чтобы еще раз увидеть родителей, и прежде всего маму, и снова полюбоваться прекрасной долиной Орбы, в которой она родилась. Но она где-то потеряла заветный мешочек. Возможно, это произошло, когда женщины, присланные Унмарилуном Эланоа, сняли ее одежду и надели на нее новую тунику, перед тем как передать ее генералу фрей. Странные и ужасные люди… Она опасалась, что они дурно закончат, хотя, если начистоту, они собственными руками создавали свое грядущее, и в потустороннем мире им предстояло стать блуждающими духами наподобие тех, которых она видела в Лесу. При мысли о духах она вспомнила их странные слова:
