Питер Бретт - Меченый
Городской совет – Дамаджи – состоял из наиболее высокопоставленных дама из всех двенадцати красийских племен. Они служили Андраху, любимому дама Эверама, чье слово было законом.
Арлен улыбнулся.
– Я не могу отвратить сердца красийцев от алагай’шарак, – согласился он, – но могу помочь выиграть войну.
Он развернул копье и протянул его Аббану.
Аббан слегка удивился при виде великолепного оружия, но поднял ладонь и покачал головой.
– Пар’чин, я хаффит. Мне запрещено прикасаться к оружию моими нечистыми руками.
Арлен отвел копье и низко поклонился в знак извинения:
– Я не хотел тебя обидеть.
Аббан засмеялся:
– Пожалуй, ты первый мужчина, который мне поклонился! Даже Пар’чин может не бояться обидеть хаффита.
Арлен нахмурился:
– Ты такой же человек, как и все.
– Так ты навсегда останешься чином, – с улыбкой предостерег Аббан. – Ты не первый нанес метки на копье. Без древних боевых меток ничего не получится.
– Это и есть древние метки, – возразил Арлен. – Я нашел копье в руинах Анох-Сана.
Аббан побледнел:
– Ты нашел затерянный город? Карта не обманула?
– Что тебя так удивило? Разве ты не клялся, что карта надежна?
Аббан покашлял:
– Ну да, конечно, я доверяю нашему источнику, но никто не бывал там уже больше трех сотен лет. Откуда мне знать, насколько надежна карта?
Купец улыбнулся.
– Даже если бы я ошибся, вряд ли бы ты вернулся и потребовал деньги назад.
Оба расхохотались.
– Эверам великий! Пар’чин, твоя история поистине хороша, – похвалил Аббан, когда Арлен рассказал ему о своих приключениях в затерянном городе. – Но если тебе дорога твоя жизнь, не говори Дамаджи, что ограбил священный город Анох-Сан.
– Не скажу, – пообещал Арлен, – но уверен, что дама все равно поймут ценность копья.
Аббан покачал головой:
– Даже если ты удостоишься чести предстать перед Дамаджи, Пар’чин, а я в этом сомневаюсь, дама никогда не признают ценность того, что исходит от чина.
– Возможно, ты прав, – признал Арлен, – но я должен хотя бы попробовать. В любом случае мне надо отнести письма во дворец Андраха. Идем вместе.
Аббан показал на свою палку:
– Пар’чин, до дворца долгий путь.
– Я пойду медленно, – пообещал Арлен, зная, что палка тут ни при чем.
– Друг мой, не стоит показываться в моем обществе за пределами рынка, – предупредил Аббан. – Одного этого достаточно, чтобы утратить уважение, которое ты заслужил в Лабиринте.
– Заслужу снова, – отмахнулся Арлен. – К чему уважение, если я не могу пройтись с другом?
Аббан низко поклонился:
– Хотелось бы мне в один прекрасный день увидеть землю, которая рождает столь благородных людей, как сын Джефа.
Арлен улыбнулся:
– Когда этот день настанет, Аббан, я сам проведу тебя через пустыню.
* * *Аббан схватил Арлена за руку.
– Стой, – приказал он.
Арлен повиновался, хотя не увидел ничего необычного. По улице шли женщины с тяжелым грузом, а перед ними шествовал отряд даль’шарумов. Навстречу ему двигался другой. Оба отряда возглавляли дама в белых одеяниях.
– Племя Каджи. – Аббан указал подбородком на воинов впереди. – А те, другие, – Маджахи. Лучше обождем здесь.
Арлен сощурился на два отряда. Оба были одеты в черное и несли простые копья без узоров.
– Как ты их различаешь? – удивился он.
Аббан пожал плечами:
– Как ты их не различаешь?
Пока они наблюдали, один дама что-то крикнул другому. Они встали друг против друга и заспорили.
– Как ты думаешь, о чем они спорят? – спросил Арлен.
– Всегда об одном и том же. Дама Каджи верит, что песчаные демоны обитают в третьем круге Недр, а воздушные – в четвертом. Маджах считает наоборот. В Эведжахе точно не сказано, – добавил он, имея в виду красийскую священную книгу.
– Какая разница?
– Те, что обитают ниже, находятся дальше от взора Эверама, и их должно убивать первыми, – пояснил Аббан.
Дама визгливо пререкались, и даль’шарумы в ярости скрестили копья, готовясь защищать своих предводителей.
– Они станут сражаться друг с другом из-за того, каких демонов убивать первыми? – недоверчиво спросил Арлен.
Аббан сплюнул в пыль:
– Пар’чин, Каджи сцепятся с Маджахами и по менее весомому поводу.
– Но на закате поднимутся настоящие враги! – возмутился Арлен.
– Тогда Каджи и Маджахи встанут бок о бок, – кивнул Аббан. – Как говорится, ночью все враги – братья. Но до заката еще несколько часов.
Один из даль’шарумов Каджи ударил воина Маджахов в лицо тупым концом копья и сбил на землю. Через мгновение закипела общая схватка. Дама стояли в стороне, не обращая внимания на драку, и продолжали кричать друг на друга.
– Как вы это терпите? – спросил Арлен. – Почему Андрах это не запретит?
Аббан покачал головой:
– Андрах должен принадлежать ко всем племенам и ни к одному в отдельности, но в действительности всегда благоволит племени, в котором вырос. А если бы и не благоволил, то даже он не может положить конец кровавым междоусобицам в Красии. Нельзя запретить мужчинам быть мужчинами.
– Они больше похожи на малых детей.
– Даль’шарумы не видят дальше копья, а дама – дальше Эведжаха, – печально согласился Аббан.
Мужчины сражались тупыми концами копий… пока что, но схватка становилась все более ожесточенной. Если никто не вмешается, смертоубийства не миновать.
– Даже не думай! – Аббан схватил Арлена за руку, когда тот бросился вперед.
Арлен в гневе обернулся, но его друг ахнул и упал на одно колено, глядя ему через плечо. Аббан дернул Арлена за руку, побуждая сделать то же самое.
– На колени, если тебе дорога твоя шкура, – прошипел он.
Арлен огляделся и увидел то, что так напугало Аббана. По улице шла женщина, закутанная в священное белое одеяние.
– Дама’тинг, – пробормотал он. Загадочные красийские травницы редко показывались на людях.
Он опустил глаза, когда та проходила мимо, но на колени не встал. Впрочем, она все равно не обратила внимания на Арлена и Аббана и невозмутимо направилась к сражающимся, которые заметили ее, только когда она подошла вплотную. Дама побледнели и что-то крикнули своим людям. Схватка немедленно прекратилась, и воины поспешили освободить путь дама’тинг. Когда она прошла, воины и дама бросились врассыпную, и привычная суета возобновилась, как будто ничего не произошло.
– Пар’чин, ты храбрец или безумец? – спросил Аббан, когда дама’тинг удалилась.
– С каких это пор мужчины встают на колени перед женщинами? – озадаченно переспросил Арлен.
– Мужчины не встают на колени перед дама’тинг, а хаффиты и чины встают, если им хватает ума, – ответил Аббан. – Даже дама и даль’шарумы боятся их. Говорят, они видят будущее и знают, кто из воинов переживет ночь, а кто погибнет.
Арлен пожал плечами.
– Ну и что, если знают? – с явным сомнением откликнулся он.
Дама’тинг погадала ему, когда он впервые отправился в Лабиринт, и оснований считать, что она действительно узрела его будущее, не было.
– Оскорбить дама’тинг – значит оскорбить судьбу, – пояснил Аббан, как будто Арлен был дурачком.
Арлен покачал головой.
– Мы сами творим свою судьбу, – ответил он, – даже если дама’тинг могут бросить кости и узнать ее заранее.
– Не завидую судьбе, которую ты сотворишь, если оскорбишь дама’тинг.
Они пошли дальше и вскоре добрались до величественного дворца Андраха из белого камня, увенчанного куполом и бывшего, вероятно, одной из первых построек в городе. Позолоченные метки сверкали в ярком солнечном свете, который падал на высокие шпили.
Не успели они ступить на дворцовую лестницу, как на них набросился дама.
– Проваливай, хаффит! – крикнул он.
– Прошу прощения. – Аббан низко поклонился, глядя в землю, и попятился. Арлен остался стоять.
– Я Арлен, сын Джефа, вестник с севера, прозванный Пар’чином, – объявил он на красийском.
Он упер копье в землю, и хотя оно оставалось завернуто в ткань, было ясно, что это такое.
– Я привез письма и дары Андраху и его министрам. – Арлен показал свою сумку.
– Ты водишь дурную компанию для того, кто говорит на нашем языке, северянин. – Дама продолжал хмуриться, глядя на Аббана, пресмыкавшегося в пыли.
На языке у Арлена завертелся ядовитый ответ, но вестник смолчал.
– Пар’чин не знал пути, – сообщил Аббан из пыли. – Я только хотел указать дорогу…
– Я не дозволял тебе говорить, хаффит! – рявкнул дама и с силой пнул Аббана в бок.
Арлен напрягся, но предостерегающий взгляд друга удержал его на месте. Дама повернулся к вестнику как ни в чем не бывало.
– Я заберу твои послания.
– Герцог Райзона просил лично вручить дар Дамаджи, – осмелился возразить Арлен.
– Я в жизни не пущу чина и хаффита во дворец, – фыркнул дама.
Ответ был обескураживающим, но вполне ожидаемым. Арлену еще ни разу не удалось увидеть Дамаджи. Он отдал дама письма и пакеты и нахмурился, когда священник пошел вверх по лестнице.
