Робин Хобб - Город Драконов
Глава 2
Битва драконов
Солнце пробилось сквозь тучи. Туман, окутывавший долину, лежащую у холма подле стремительной реки, начал таять. Синтара подняла голову и устремила взгляд на далекий яркий круг. Свет падал на ее чешуйчатую шкуру, однако тепла он давал мало. Хотя туман поднимался длинными лентами и таял под лучами солнца, суровый ветер гнал с запада плотные серые тучи. Днем опять будет дождливо. В дальних землях дивно шершавый песок будет сегодня прожариваться под жарким солнцем. Память предков нарисовала в ее голове картины того, как дракон катается по этому песку, полируя свою чешую до яркого блеска. Ей вместе с другими драконами следовало бы переселиться. Уже много месяцев назад им надо было подняться в воздух сверкающей бурей и улететь в далекие южные пустыни. Охота в скалах, стеной окружавших пустыню, всегда была удачной. Будь они там, сейчас наступило бы время охотиться, наедаться досыта, спать в напоенные жаром дневные часы, а затем подниматься в ярко-голубое небо и парить в потоках горячего воздуха. При удачном ветре дракон способен без труда зависать над землей. Королева могла бы это делать, могла бы чуть сдвигать крылья, планировать и смотреть, как более массивные самцы сражаются в воздухе под ней. Она представила себя там, наблюдающей за тем, как они сшибаются и плюются, взлетают, сталкиваются и бьют друг друга когтями.
В конце такой битвы победителем станет один дракон. Его поверженные соперники вернутся в пески греться и досадовать – или, возможно, сбегут в богатые дичью холмы, чтобы выместить свою досаду, убивая все живое без разбора. Победивший дракон взлетит, взмахивая крыльями, чтобы оказаться на одной высоте с кружащими и наблюдающими за боем самками и выбрать ту, которой будет добиваться. И тогда начнется уже совсем иная битва.
Горящие медные глаза Синтары были полуприкрыты, голова на длинной сильной шее высоко поднята, морда повернута к далекому солнцу. Она рефлекторно распахнула свои бесполезные синие крылья. В ней поднимались волны томления. Она чувствовала, как жажда спаривания нагревает чешую на ее горле и животе, ощутила запах желания, исходящий из желез под ее крыльями. Она открыла глаза и опустила голову, ощутив какое-то чувство, близкое к стыду. У подлинной королевы, достойной обрести пару, были бы сильные крылья, способные поднять ее над теми тучами, которые сейчас грозили облить Синтару дождем. В полете она распространила бы аромат своего мускуса и воспламенила страстью всех самцов, обитающих на многие мили вокруг. Но подлинная королева драконов не застряла бы здесь, на этом размокшем берегу, в обществе ни на что не годных нелетающих самцов и еще более бесполезных людей-хранителей.
Она ощутила мощный порыв ветра, который принес сильный запах дракона-самца, и едва успела сложить полураскрытые крылья.
Его когтистые лапы встретились с землей, и он неудержимо заскользил к Синтаре, едва успев остановиться так, чтобы не врезаться в нее. Она поднялась на задние лапы и выгнула свою блестящую голубую шею, стараясь выпрямиться в полный рост. Даже так Кало возвышался над ней. Она заметила, как его вращающиеся глаза вспыхнули радостью, когда он отметил, что она ему уступает. Этот крупный самец подрос и набрал мышцы и силу с того момента, как они прибыли в Кельсингру.
– Я летал еще дольше, – сообщил он ей, встряхивая широкими темно-синими крыльями, избавляя их от капель дождя и при этом обрызгивая ее. После этого он аккуратно их сложил и расправил по спине. – Мои крылья с каждым днем становятся все длиннее и сильнее. Скоро я снова стану Повелителем небес. А как насчет тебя, королева? Когда ты поднимешься в воздух?
– Когда соблаговолю, – ответила она и отвернулась. От него разило похотью: его целью была не необузданная свобода полета, а то, что могло во время этого полета произойти. Она не намерена была это даже рассматривать. – И я бы это полетом не назвала. Ты сбежал по склону холма и подпрыгнул. Планирование – это не полет.
Ее критическое замечание было не вполне справедливым. Кало продержался в воздухе в течение пяти взмахов крыльями и только потом приземлился. Со смесью стыда и ярости она вспомнила свою собственную первую попытку летать: хранители разразились приветственными криками, когда она подскочила и начала планировать. Но ее крыльям не хватило силы, чтобы поднять ее выше, и она упала, плюхнувшись в реку. Ее сильно поваляло и побило течением, и она выбралась на берег вся в потоках грязной воды и ссадинах.
«Не вспоминай об этом позоре. Но не допускай, чтобы кто-то снова увидел твою неудачу».
Новый порыв ветра принес с собой дождь. Она пришла к реке только для того, чтобы попить, а теперь снова вернется под слабое укрытие деревьев.
Но стоило Синтаре направиться прочь, как голова Кало сделала стремительный выпад. Он плотно сомкнул челюсти на ее шее сразу за головой, так что она не могла повернуться и укусить его или плюнуть в него ядом. Она подняла переднюю лапу, чтобы ударить его когтями, но шея у него была длиннее и мощнее ее собственной. Он держал ее на безопасном расстоянии от своего торса, и ее когти бесполезно вспороли пустой воздух. Она затрубила от ярости, и он отпустил ее, отпрыгнув назад, так что ее вторая атака оказалась такой же безрезультатной, как и первая.
Кало поднял крылья и широко их раскинул, готовясь отмахнуться от нее, если она бросится на него. Его глаза – серебряные с зелеными прожилками – вращались от возмутительного смеха.
– Тебе следует стараться летать, Синтара! Тебе нужно снова стать настоящей королевой, владычицей земли и неба. Оставь этих прикованных к земле червяков и воспари со мной. Мы будем охотиться и убивать, мы улетим прочь от этих холодных дождей и глубоких долин, к далеким пустыням юга. Обратись к памяти предков и вспомни, какими нам следует стать!
Ее шею саднило там, где его зубы вспороли ее плоть, но ее гордость получила гораздо более болезненную рану. Не думая об опасности, она снова бросилась на него, широко раскрыв пасть и раздувая резервуары ядовитых желез, но он с ревом ликования встретил реакцию своей противницы и перепрыгнул через нее. Поворачиваясь к нему, она заметила, что к ним с тяжелым топотом бегут алый Ранкулос и лазурный Сестикан. Драконы не созданы для передвижения по земле. Они скакали, словно жирные коровы. Грива Сестикана с тонкой оранжевой филигранью топорщилась на его шее. Ранкулос, который мчался к ним с наполовину развернутыми сверкающими крыльями, агрессивно взревел:
– Оставь ее в покое, Кало!
– Мне не нужна ваша помощь! – протрубила она, поворачиваясь и шествуя прочь от сбегающихся самцов. Довольство тем, что они готовы драться из-за нее, боролось с унизительным ощущением того, что она не достойна их битвы. Она не способна взлететь в небо, демонстрируя изящество и стремительность, она не может за счет собственной ловкости и бесстрашия бросить вызов тому, кто победит в этой дурацкой свалке. Тысячи воспоминаний предков о других битвах самцов и брачных полетах трепетали на периферии ее сознания. Она отогнала их прочь. Она не стала оборачиваться на рев и яростное хлопанье крыльев. – Мне ни к чему летать, – презрительно бросила она через плечо. – Здесь нет дракона, который был бы достоин брачного полета.
Единственным ее ответом стал рев ярости и боли, вырвавшийся у Ранкулоса. Дождливый полдень взорвался испуганными криками и пронзительными вопросами сбегающихся людей: хранители драконов выскакивали из своих хижин, направляясь к сражающимся самцам. Идиоты! Их затопчут или растерзают, если они попробуют вмешаться. В такие дела люди не должны лезть. Ей было противно, когда хранители обращались с ними, словно с домашней скотиной, которой следует командовать, а не как с драконами, которым надо прислуживать. Ее собственная хранительница, пытаясь прикрыть неровную спину и плечи рваным плащом, бросилась к ней, крича:
– Синтара, с тобой все в порядке? Ты ранена?
Она вскинула голову и полураскрыла крылья.
– По-твоему, я неспособна себя защитить? – возмущенно спросила она у Тимары. – По-твоему, я слабая и…
– Берегись! – предостерегающе крикнул какой-то человек, и Тимара послушалась, приседая и закрывая затылок ладонями.
Синтара иронически хмыкнула, глядя, как золотистый Меркор проносится мимо них, широко раскинув крылья и вырывая когтями пучки травы, почти скользя над землей. Руки Тимары не защитили бы ее, если бы шипастое крыло дракона хоть чуть прикоснулось к ней. Даже ветер, поднятый его движениями, опрокинул Тимару на землю и заставил прокатиться по мокрой луговой траве.
Крики людей и рев драконов завершились оглушающим кличем Меркора, вломившегося в толпу сражающихся самцов.
Сестикан упал, опрокинутый этим столкновением. Его раскрытое крыло опасно согнулось под тяжестью его собственного тела, и Синтара услышала, как он ахнул от боли и испуга. Ранкулос оказался придавлен бьющимся Кало. Кало попытался перекатиться и ударить Меркора длинными когтями своих задних лап, однако Меркор поднялся на задние лапы прямо на куче копошащихся драконов. Неожиданно прыгнув вперед, он придавил к земле широко распахнутые крылья Кало своими задними лапами. Резкий удар когтей пойманного дракона прочертил на ребрах Меркора глубокую борозду, но прежде чем противник успел добавить еще одну рану, Меркор переступил выше. Голова Кало на длинной шее хлестала, словно кнут, однако преимущество явно было на стороне Меркора. Сестикан, придавленный двумя крупными драконами, ревел от бессильной злобы. От схватки исходил густой мускусный запах драконов-самцов.
