Сара Маас - Наследница огня
– Не так далеко отсюда, тоже в трущобах, есть заброшенный склад. На втором этаже – жилье, вполне безопасное, неплохо оборудованное. Перебирайтесь туда и живите, сколько понадобится.
Шаол поймал на себе внимательный взгляд Эдиона. Однако Муртаг не обрадовался, а нахмурился:
– Спасибо за щедрое предложение, капитан. Но я не могу согласиться жить в твоем доме.
– Это не мой дом, – возразил Шаол. – Сейчас он пустует. Но хозяин ничуть не станет возражать, если вы там поселитесь.
Он намеренно не сказал «хозяйка».
Глава 31
– Ешь. – Манона протянула Аброхасу баранью ногу.
День выдался ясным, но ветер, дувший из-за снежных вершин Белоклычьих гор, был обжигающе холодным. Манона вывела дракона на воздух – пусть разомнется. Они воспользовались неприметной дверью, за которой находилась узкая тропа в горы. Ведьма вела Аброхаса на толстой цепи, словно боялась, что он улетит. Их путь лежал вверх по склону, а потом на ровную площадку, поросшую травой.
– Ешь, – повторила Манона, шевеля мерзлой бараньей ногой.
Дракон лежал на брюхе и с любопытством разглядывал первые травы и цветы, пробивавшиеся из-под тающего снега.
– Это твоя награда, – добавила она сквозь зубы. – Ты заслужил.
Аброхас понюхал россыпь лиловых цветов, затем посмотрел на Манону.
«Не хочу эту ногу», – говорил его взгляд.
– Тебе полезно.
Однако дракон продолжал нюхать цветочки. Кажется, они назывались фиалками. Если растения не годились в качестве отравы, лекарства или по необходимости в пищу, Манона не запоминала их названия. А цветы вроде этих она считала и вовсе бесполезными.
Манона бросила ему корм, что называется, под нос. Обжигающий ветер заставил ее спрятать руки в складки красного плаща. Аброхас понюхал мясо. Его новые железные зубы сверкнули на солнце. Затем когтем на крыле он подцепил злополучную баранью ногу и… отшвырнул от себя подальше.
– Оно несвежее, что ли? – Манона выпучила глаза.
Аброхас передвинулся и теперь нюхал другие цветы – белые с желтым.
Кошмар какой-то. Это был настоящий кошмар.
– Ну не могут же тебе нравиться цветы!
И снова дракон выразительно посмотрел на Манону и даже моргнул.
«Очень даже могут», – говорил его взгляд.
Ведьма растерянно взмахнула руками:
– Слушай, ты до вчерашнего дня вообще не знал о существовании цветов. Чем тебе не угодила баранина?
Мясо – не лакомство. Аброхасу нужно съесть горы мяса, чтобы нарастить мышцы, которых у него не было.
Маноне хотелось рычать. Эта тварь опять нюхала цветочки! И так осторожно, чтобы ни один стебелек не помять. Тупой, бесполезный червяк. Манона подняла валявшуюся ногу и впилась в нее железными зубами.
– Как знаешь. Не хочешь – сама съем.
Аброхас с явным любопытством смотрел, как она пыталась грызть мерзлое мясо. Откусывала, пробовала жевать и тут же выплевывала.
– Что это за…
Манона принюхалась. Мясо не было гнилым или тухлым, но, как и здешние смертные, имело странный вкус. Может, дело в том, что овец держали внутри горной толщи и они не видели света и не дышали чистым воздухом? Или виновата здешняя вода? Манона решила: как только вернется к своим Тринадцати, запретит им трогать смертных. Во всяком случае, пока она не поймет, чем вызван этот странный вкус и запах.
Но Аброхас не может питаться воздухом и запахом цветов. Он должен есть и набирать силу. Только так Манона сможет стать победительницей военных игр и главнокомандующей. Только так она раз и навсегда поставит Искару на место.
Если дракон отказывался есть мерзлое мясо, его надо угостить…
– Хочешь свежего мяса? – Манона зашвырнула баранью ногу подальше и оглядела серые камни окрестных склонов. – Тогда устроим охоту.
* * *– От тебя разит дерьмом и кровью, – сердито произнесла бабушка, даже не повернув головы.
Манона молча проглотила оскорбление. По правде говоря, от нее действительно пахло не фиалками.
И все из-за Аброхаса, этого любителя горных цветочков. Он лежал на лугу и только смотрел, как она карабкается по склонам, пытаясь завалить для него противно орущую дикую козу. «Завалить» – еще мягко сказано. На самом деле все обстояло гораздо паршивее. Манона чуть не окоченела, дожидаясь, пока на почти отвесной круче появятся козы. А потом, подкараулив одну, она не только перепачкалась в козьих шариках. У этой чертовой козы от страха случился понос. Опорожнив кишечник на лицо и плащ Маноны, обреченная коза сумела-таки вырваться у нее из рук и рухнуть вниз, зацепив рогом плащ ведьмы.
Манона едва не полетела следом. Ее спасли корни засохшего дерева, за которые она и ухватилась. Коза же ударилась головой об острые камни и даже мекнуть на прощание не успела.
А эта ленивая крылатая скотина лежала себе на брюхе и нюхала цветочки, когда Манона, вся в козьей крови и дерьме, принесла ему добычу.
Дракон почти молниеносно проглотил козу, перекусив ее пополам, после чего продолжил наслаждаться ароматом первых горных цветов. Ну ладно, хоть подкрепился.
Обратный путь был для Маноны настоящей пыткой. Аброхас не кусал и не царапал ее, не пытался сбежать. Но ему крайне не хотелось возвращаться в стойло. Подходя к двери, из-за который слышались крики драконов и ругань смертных, Аброхас мотал головой. Войдя внутрь, он выместил недовольство на погонщиках и подручных. Маноне было никак не отделаться от мысли о его упрямстве. Ей казалось, что в глазах дракона была молчаливая мольба. Манона его не жалела. Это чувство было ей незнакомо. Однако мысли о драконьем упрямстве не оставляли ее, пока она шла к бабушке.
– Ты меня вызывала? – сказала Манона, стоя с высоко поднятой головой. – Я не хотела заставлять тебя ждать.
– Ты давно заставляешь меня ждать!
Верховная ведьма повернулась к внучке. В ее глазах не было ничего, кроме обещания мучительной смерти.
– Отряд Тринадцати уже не первую неделю летает, но без тебя. Желтоногие целых три дня летают всем кланом. Три дня, Манона! А ты все ублажаешь своего зверя.
На лице Маноны не дрогнул ни один мускул. Извинения и оправдания только еще больше разъярили бы бабушку.
– Прикажи, и я выполню твои приказы.
– Чтобы уже завтра вечером ты была в воздухе. И не смей являться ко мне, если не взлетишь.
* * *– Ненавижу тебя, – сквозь железные зубы выдохнула Манона.
Наконец-то они с Аброхасом дотащились до этой вершины. Путь занял полдня. Если дракон не поднимется в воздух, на Омагу она попадет только к вечеру… чтобы собрать свои пожитки.
Отыскав себе ровное местечко на самой вершине, Аброхас улегся там, словно кот на карнизе.
– Ты своевольный, капризный червяк!
Он даже не взглянул на нее.
День Маноны начался еще затемно. С рассветом она была готова двинуться к вершине. Погонщик, помогавший ей прилаживать седло, посоветовал восточный склон. Там они обучали маленьких драконов и тех, кто упрямился, не желая летать. Отсюда, с высоты, ей хорошо было видно то место: отвесная стена высотой футов двадцать, а потом – пологий склон. Аброхас мог вспорхнуть и просто парить в воздухе. Даже если бы он упал… всего каких-то двадцать футов, а дальше – ровная, отшлифованная ветрами поверхность. С такой высоты насмерть не разобьешься.
А вот если рухнуть с западного склона… костей не соберешь. Аброхас лениво облизывал свои новые железные зубы. Хмуро поглядывая на него, Манона пересекла площадку и остановилась возле другого края, сжимаясь от пронизывающего ветра.
Вниз уходила пропасть, на дне которой торчали острые скалы. Упади с такой высоты – от тебя даже мокрого места не останется. Конечно, начинать надо с восточного склона.
Манона проверила туго заплетенную косу и нацепила на глаза обруч прозрачной материи, предохраняющей от ветра.
– Пошли, – сказала она дракону.
Аброхас поднял свою большую голову.
«Куда? – спрашивал его удивленный взгляд. – Дай отдохнуть».
– Летать будем. Прямо сейчас.
Манона махнула рукой в сторону восточного склона.
Дракон фыркнул и повернулся к ведьме спиной. Кожаное седло сверкало на солнце, которое было не менее пронзительным, чем ветер.
– Это что еще за фокусы?
Манона обошла вокруг и остановилась перед его мордой. Снова махнула в сторону восточного склона:
– Мы будем летать. Понял, жалкий трус?
Аброхас спрятал голову под брюхо и прикрылся хвостом, всем видом показывая, что ничего не слышал.
Манона зажала ему ноздри, заставив открыть глаза. Это легко могло стоить ей жизни.
– Я не понимаю, почему ты упрямишься. Смертные мне говорили, что крылья у тебя не перебиты. Значит, ты можешь летать. И ты будешь летать, потому что здесь решаю я, а не ты. Я что, напрасно ловила тебе горных коз, чтобы ты набивал свое никчемное брюхо? Ты целое стадо сожрал. Если ты меня подведешь, пощады не жди. Твоя шкура пойдет мне на новый плащ. Этот уже ни на что не годен, а все из-за твоих коз.
