Питер Бретт - Меченый
– Не бойся, мальчик. Если гильдия получит свою долю, – он зачерпнул пригоршню деревянных монет из шапки, – мы забудем об этом досадном недоразумении.
Гильдейские забрали больше половины монет. Рожеру хватило ума прикусить язык. Он сомневался, что хотя бы один клат попадет в сундуки гильдии жонглеров.
– У тебя талант, мальчик, – бросил Джасин напоследок. – Поищи себе мастера получше. Можешь заглянуть ко мне, когда надоест подтирать за стариной Кислоголосым.
Рожер встряхнул шапку, и его досада мгновенно улетучилась. Даже половина – это намного больше, чем он надеялся собрать. Он побежал обратно в трактир, по пути завернув только к мастеру Кевену, лицо которого при виде мальчика стало мрачным, как грозовая туча.
– Надеюсь, ты не попрошайничать пришел?
Рожер покачал головой и протянул Кевену мешочек с деньгами:
– Мастер сказал, этого хватит на десятицу.
Кевен заметно удивился, взвесив на ладони мешочек и услышав приятный перестук деревянных монет. Он мгновение помедлил, хрюкнул, сунул деньги в карман и пожал плечами.
Когда Рожер вернулся, Аррик еще спал. Мальчик знал, что мастер так и не поймет, что деньги заплачены. Он будет старательно бегать от трактирщика и радоваться, что прожил десять дней задарма.
Последние несколько монет Рожер положил в кошелек Аррика. Он скажет мастеру, что нашел их на дне мешка с чудесами. Большая редкость с тех пор, как с деньгами стало туго, но Аррик воздержится от лишних вопросов, когда увидит, что еще купил Рожер.
Бутылку вина мальчик поставил рядом со спящим жонглером.
* * *На следующее утро Аррик встал раньше Рожера и принялся разглядывать себя в потрескавшееся зеркальце. Он был не молод, но и не настолько стар, чтобы жонглерский грим не мог придать ему иллюзию молодости. В длинных волосах, выгоревших на солнце, золота было пока больше, чем серебра, а крашеная каштановая борода скрывала растущий второй подбородок. Грим совпадал по цвету с загорелой кожей, и морщинки вокруг голубых глаз были почти не заметны.
– Прошлой ночью нам повезло, мой мальчик. – Он загримасничал, проверяя, как держится краска. – Но нельзя же все время бегать от Кевена! Этот мохнатый барсук подстережет нас рано или поздно, и хорошо бы в кармане тогда стучало побольше… – он достал монеты из кошелька и принялся ими жонглировать, – шести клатов.
Его руки мелькали, размеренно выхватывая монеты из воздуха и подбрасывая обратно, за ними невозможно было уследить.
– Ты тренируешься жонглировать?
Не успел Рожер открыть рот, как Аррик кинул ему клат. Мальчик знал этот фокус и был наготове, но все равно испытал укол страха, поймав монету левой рукой и подбросив в воздух. Монеты полетели одна за другой, и Рожер судорожно ловил их искалеченной кистью, перекидывал в здоровую и подбрасывал.
Он в ужасе жонглировал четырьмя монетами. Аррик добавил пятую, и Рожер заплясал на месте, чтобы ни одной не уронить. Шестую Аррик швырять передумал и принялся ждать. Разумеется, через мгновение монеты застучали по полу.
Рожер съежился в ожидании выволочки, но Аррик только глубоко вздохнул:
– Надевай перчатки. Пора набить кошелек.
Вздох ранил сильнее, чем крик или оплеуха. Злость означала, что Аррик надеется на лучшее. Вздох – что мастер сдался.
– Нет. – Слово само соскользнуло с языка, но когда оно повисло между ними, Рожер почувствовал, что все делает правильно, как со смычком в увечной руке.
Аррик запыхтел сквозь усы, пораженный неслыханной дерзостью.
– Я имею в виду перчатки, – уточнил Рожер, и ярость Аррика сменилась интересом. – Я больше не хочу их надевать. Я их ненавижу.
Аррик вздохнул, откупорил бутылку и налил вина в кубок.
– Мы же договорились, – указал он бутылкой на Рожера. – Люди не захотят тебя нанять, если узнают о твоем увечье.
– Мы не договаривались. Ты просто велел мне носить перчатки.
Аррик хмыкнул:
– Не хочу тебя расстраивать, мальчик, но так уж заведено между мастерами и подмастерьями. Никому не нужен калека-жонглер.
– Выходит, я всего лишь калека?
– Разумеется, нет. Я тебя ни на кого не променяю. Но не всякий увидит под шрамами человека. Тебе прилепят кличку и станут смеяться над тобой, а не над твоими шутками.
– Плевать. В перчатках я словно кого-то обманываю, а рука и без фальшивых пальцев плохо гнется. Пусть смеются, лишь бы кидали клаты.
Аррик разглядывал его, барабаня по кубку.
– Дай мне перчатки, – наконец сказал он.
Черные перчатки доходили Рожеру до середины предплечий. К кончикам пальцев были пришиты разноцветные треугольные лоскутки, а к ним – колокольчики. Рожер хмуро швырнул их мастеру.
Аррик поймал перчатки, не глядя выкинул их в окно и отряхнул ладони, будто испачкался.
– Хватай сапоги и идем. – Он допил содержимое кубка.
– Сапоги мне тоже не нравятся, – заикнулся Рожер.
Аррик улыбнулся мальчику и подмигнул.
– Не наглей, – предупредил он.
* * *Закон гильдии дозволял лицензированным жонглерам выступать на любом перекрестке, покуда они не мешают движению или торговле. Иногда их даже нанимали в торговые палатки или общие залы трактиров.
Из-за пьянства Аррика трактиры были исключены, и они выступали на улице. Аррик любил поспать, и лучшие места давно разобрали другие жонглеры. Им же досталась лишь боковая улочка вдали от людских толп.
– Сойдет, – проворчал Аррик. – Созови зрителей, парень, пока я готовлюсь.
Рожер кивнул и убежал. Завидев людей, он крутил перед ними колесо или ходил на руках; пришитые к лоскутному наряду колокольчики зазывно звенели.
– Выступление жонглера! – кричал он. – Все на выступление Аррика Сладкоголосого!
Акробатические трюки Рожера и еще не забытое имя его мастера привлекли немало внимания. Несколько человек даже увязались за ним, хлопая в ладоши и смеясь его трюкам.
Один мужчина толкнул жену в бок:
– Смотри, это же паренек-калека с Малой площади!
– Точно?
– Сама взгляни на его руку!
Рожер делал вид, что не слышит, и старательно искал зрителей. Вскоре он привел небольшую группу к своему мастеру. Аррик преспокойно жонглировал мясницким ножом, секачом, топориком, небольшой табуреткой и стрелой, перешучиваясь с растущей толпой.
– А вот и мой помощник, – объявил Аррик. – Рожер Восьмипалый!
Рожер уже бежал к мастеру, когда услышал кличку. Что такое Аррик творит?
Останавливаться было поздно. Мальчик вытянул руки, трижды перекувырнулся и оказался в паре ярдов от мастера. Аррик выхватил из воздуха мясницкий нож и кинул Рожеру.
Тот был наготове. Мальчик завертелся волчком и здоровой левой рукой легко поймал тупой нож со смещенным центром тяжести. Завершив маневр, он закружился в обратную сторону и метнул его прямо в голову Аррику.
Аррик тоже закружился и замер с ножом в зубах. Толпа одобрительно завопила. Нож и прочие предметы замелькали в воздухе, и в шапку посыпались клаты.
– Рожер Восьмипалый! – выкрикнул Аррик. – В десять лет и с восемью пальцами управляется с ножом лучше взрослого мужчины!
Зрители захлопали в ладоши. Рожер поднял увечную руку повыше, чтобы все видели. Толпа охала и ахала. Многие поверили, что мальчик поймал и бросил нож увечной рукой. Они расскажут об этом соседям и добавят еще от себя. Аррик наградил Рожера кличкой, чтобы ее не прилепили другие.
– Рожер Восьмипалый, – пробормотал мальчик, пробуя слово на вкус.
– Ап! – крикнул Аррик.
Рожер обернулся и хлопнул в ладоши, поймав брошенную мастером стрелу прямо у себя перед носом. Снова закружился, встал спиной к толпе, здоровой рукой метнул стрелу между ног обратно мастеру, развернулся и показал искалеченную руку.
– Ап!
Аррик притворился испуганным и уронил все лезвия, которыми жонглировал. Табуретка оказалась в его руках как раз вовремя, чтобы в нее вонзилась стрела. Аррик осмотрел ее, словно не веря собственной удаче. Он выдернул стрелу, взмахнув кистью, и стрела превратилась в букет цветов, который он преподнес самой хорошенькой женщине в толпе. Монеты снова посыпались в шапку.
Увидев, что мастер перешел к фокусам, Рожер бросился к мешку с чудесами за необходимым Аррику реквизитом. В этот миг из толпы донесся крик:
– Сыграй на скрипке!
Толпа одобрительно загудела. Рожер поднял взгляд и увидел того самого смутьяна, который вчера громко вызывал Сладкоголосого.
– Соскучились по музыке? – немедленно откликнулся Аррик.
В толпе раздались одобрительные возгласы. Аррик достал из мешка скрипку, зажал ее подбородком и повернулся к зрителям. Но не успел он опустить смычок на струны, как тот же мужчина крикнул:
– Не ты, а мальчик! Пусть Восьмипалый сыграет!
Аррик с раздражением взглянул на Рожера под дружные крики толпы «Восьмипалый! Восьмипалый!». Наконец жонглер пожал плечами и протянул инструмент подмастерью.
Рожер дрожащими руками взял скрипку. «Не затми мастера своего» – одно из первых правил, которые узнают подмастерья. Но толпа умоляла его сыграть, и смычок так хорошо лежал в увечной руке без проклятой перчатки! Мальчик закрыл глаза, коснулся неподвижных струн кончиками пальцев, провел смычком, и скрипка басовито загудела. Толпа притихла. Несколько мгновений Рожер играл тихо и поглаживал струны, как спину урчащего кота.
