Аманда Хокинг - Трон
– Зря я мало вина выпил.
– Так все достало? Ты какой-то совсем задерганный.
– Слишком много людей, – кивнул Туве и слегка поморщился. – Клянусь, накануне свадьбы я передвину все, что можно и что нельзя, чтобы измотать свой мозг как следует.
– А тебе помогает, если ты отвлекаешься? Например, когда ты со мной разговариваешь, шум в твоей голове стихает?
– Немного.
– Что ж… – Венди на миг задумалась, подыскивая тему для разговора. – Под какую песню мы будем танцевать на свадьбе?
– Неужели Аврора еще не выбрала?
– Нет, я не позволила ей замахнуться на святое. – Венди рассмеялась, увидев выражение лица Туве. – Видишь ли, хоть эта свадьба и не совсем настоящая, но другой у меня не будет. Аврора и Вилла могут решать все что угодно, но нашу песню я хочу выбрать сама.
После слов «другой у меня не будет» Туве увидел, как на короткий миг, меньше чем на секунду, аура Венди потемнела почти дочерна, хотя сама она по-прежнему безмятежно улыбалась. Что ж, она совершенствуется в искусстве лжи, роль будущей правительницы трилле дается ей все легче. Но к радости и восхищению Туве примешивалась грусть – жаль, что Венди уже никогда не будет наивной и непосредственной.
– Так какую песню ты бы предпочла? – спросил он беспечно.
– Да я еще не успела выбрать, я и о свадьбе-то всерьез думаю всего пару дней. Но совершенно точно знаю, что не хочу ничего заезженного и слащавого, никакой сентиментальной чепухи.
– Значит, все песни, в которых поминается «вечная любовь», из списка вычеркиваем?
– Боюсь, что так. А у тебя есть идеи?
– Ни одной, я в этом ничего не понимаю.
– Тогда давай решим вместе? Какая музыка тебе нравится?
Туве задумался, перебирая в уме любимые мелодии.
– Ну… скажем, мне всегда нравилась Этта Джеймс[1].
– Да ну?!
– Ну почему, почему у тебя всегда такая бурная реакция на мои музыкальные пристрастия? В прошлый раз вы с Дунканом чуть не умерли от новости, что я слушаю «Битлз», теперь вот удивляешься Этте Джеймс.
– Наверное, потому, что я никогда не видела, как ты слушаешь музыку… Не знаю, как это объяснить. – Венди тряхнула головой, и локоны затанцевали на ее плечах.
– Вообще-то я очень люблю музыку. Она прочищает мозги.
– Ах, ну да, я как-то не подумала.
Венди пристально посмотрела на жениха.
– Что-то не так?
– Все так странно. – Венди замолчала, но Туве терпеливо ждал. – Я почти ничего о тебе не знаю, но мы собираемся прожить вместе целую жизнь.
– В таком случае времени для того, чтобы узнать друг друга как следует, у нас с тобой предостаточно, – попытался отшутиться Туве.
К их радости, вальс наконец-то закончился и они вернулись на свои места, где их поджидало испытание посуровее танца. Настало время поздравлений, и к столу потянулась нескончаемая вереница гостей. Под благовидным предлогом пожеланий счастья в семейной жизни чуть ли не каждый второй норовил ввернуть какую-нибудь личную просьбу или жалобу.
Настоящим чемпионом по многословию оказался канцлер. Он будто приклеился к месту и, не замечая толпы, дышавшей ему в затылок, говорил без остановки. Больше всех пострадала от его внимания Венди – поросячьи глазки канцлера прошивали ее вдоль, поперек, насквозь и по поверхности. Туве с трудом выносил старого извращенца и с ужасом ждал, что тот сморозит какую-нибудь пошлость. К счастью, маркис был слишком озабочен государственными делами и на этот раз обошелся без сальностей.
– Простите за беспокойство, – робко обратился к Туве маркис, подошедший с другой стороны. – Я будто бы действую в обход, но в аудиенции с ее высочеством у меня нет особой надобности. То есть я хочу сказать, что я бы с радостью, но она занята, а вы вроде бы свободны…
– Все в порядке, говорите. – Туве с готовностью повернулся к собеседнику.
Бейн отвечал за расселение подменышей, и Туве не раз с ним сталкивался мимоходом, но повода для разговоров у них никогда не возникало.
Пронзительно-голубые глаза маркиса Бейна переливались от густой сини до нежной бирюзы, этим он разительно отличался от кареглазых соплеменников. Кроме Бейна Туве знал только одного трилле с голубыми глазами. Скорее всего, в предках у Бейна затесались тролли из племени скояр, известные своей привязанностью к воде. Впрочем, это мать Туве была помешана на родословных, а ему самому никогда не было дела до генеалогических сплетен.
– Я хотел пожелать вам удачи.
– Что ж, спасибо. – Туве вежливо улыбнулся.
– Должен сказать, я немного удивился, узнав, что ее высочество остановила свой выбор на вас… – Бейн заметно смутился. – Нет, нет, вы прекрасная пара, но вы… Я только…
Туве наклонился к собеседнику и тихо сказал:
– Уверяю, я и сам поражен до глубины души тем, что женюсь на принцессе.
Бейн был ненамного старше Туве. Изящного, даже хрупкого сложения, он чем-то напоминал Джонни Деппа в юности, а его аквамариновые глаза притягивали почти с магнетической силой. Бейн посмотрел на Туве пристально и задержал взгляд немного дольше, чем дозволяет вежливость.
– Что ж, теперь, когда вы будете жить во дворце, полагаю, мы будем видеться чаще.
– Это замечательно, – ответил Туве и смешался. – Э-э… до встречи.
Бейн учтиво кивнул и отошел. Туве проводил его долгим взглядом, повернулся и заметил, что канцлер все еще истязает Венди нескончаемой тирадой.
– Ваше время истекло, закругляйтесь.
Канцлер поперхнулся и застыл на полуслове.
– Прошу прощения? – Пуговичные глазки вельможи сделали отчаянную попытку увеличиться в размере.
Аврора закашлялась, намекая сыну на излишнюю грубость, но Туве проигнорировал ее сигналы.
– Вы меня прекрасно поняли. Вам пора.
Канцлер что-то возмущенно пропыхтел и двинулся прочь. Венди едва успела благодарно улыбнуться Туве и прошептать одними губами «спасибо», как на месте канцлера возникла новая поздравительница. Однако женщина быстро пожелала всяческих благ, и эта перемена в темпе поздравлений так обрадовала Туве, что он решил сказать ответное слово, да чуть не оконфузился – память снова подвела его. На его счастье, Венди очень ловко и вовремя ввернула имя марксины.
Казалось, что череде чествующих не будет конца. Туве понял, что упорно выискивает в толпе ярко-голубые глаза, и это осознание, как ни странно, укрепило его уверенность в том, что брак с Венди – единственно правильное решение. Совесть снова кольнула Туве за то, что он, втягивая Венди в авантюру, поступает как конченый эгоист, но ведь только власть способна изменить устои и подарить каждому трилле свободу следовать зову сердца в выборе любимых. Он должен стать королем.
Три
Локи
28 октября, суббота
Локи мерил шагами камеру и с тоской наблюдал, как под потолком в агонии мерцает лампочка. Темница вызывала у него отвращение, но не ужас, который, видимо, пытался внушить Орен. Сырость, грязь, стражи-карлики за дверью – все было настолько нарочито и предсказуемо, что не имело абсолютно никакого устрашающего эффекта.
Поначалу Локи приковали к стене тяжелыми цепями, но кладка была совсем дряхлой от времени, и ему не составило особого труда вырвать оковы вместе с кирпичами. Так, с куском стены на привязи, он и расхаживал по камере.
Брякнули железные затворы, и Локи, вторя им, скрипнул зубами.
– Сэр, если вы собираетесь проводить со мной так много времени, не проще ли поселить меня в уютную спаленку по соседству с вашими покоями? Это сохранит вам время и силы.
– Это всего лишь я, извини, – сказала Сара.
Локи замер от неожиданности. Сара поклялась не иметь с ним больше никаких дел, если он провалит задание, а ведь именно это и случилось. С момента возвращения Локи в Андарики королева витра с ним и словом не перекинулась – и вот вдруг собственной персоной является в подземелье, да еще с подносом в руках. Разносолов, конечно, узнику не полагалось – так, жалкие объедки да кружка воды. Локи окинул Сару быстрым и цепким взглядом – убедился, что ни синяков, ни ссадин на ней нет.
– Зачем явились?
– Ты разговариваешь со своей королевой, – хладнокровно напомнила Сара.
Захлопывая дверь, Сара заметила, что та закрывается слишком туго, – уж не Локи ли повредил? Парень хоть и говорит, что ему наплевать на собственную жизнь, но разве стал бы тогда рваться на свободу столь отчаянно?
– Ах, простите, ваше величество, за грубость! Не наказать ли меня? Давайте посадим меня в тюрьму!
– Ты знаешь, что это не моя идея. Я никогда не хотела лишать тебя свободы.
– Не хотела? Но ты не помешала ему.
– Локи, а что я могла сделать? Ты подвел короля и сам прекрасно это понимаешь.
Локи отвернулся. Рубашки на нем не было, и Сара видела, что к старым следам от побоев на его спине добавились совсем свежие.
Король пока что разминался. Всем было известно, что этот человек способен растягивать наказание на месяцы, а то и годы, изобретательно подвергая свою жертву бесчисленным мукам.
