Бекка Фитцпатрик - Забвение
– Если он выпучит глаза еще сильнее, то у него случится геморрой мозга, – сказала Марси.
– Блестяще, – ответила я. – Как ты умудряешься так шутить?
Она пропустила мой сарказм мимо ушей и с самодовольным видом расправила плечи.
– Я видела, ты попала в список номинантов, – заметила она.
Я промолчала. В ее голосе не было слышно насмешки, но одиннадцать лет нашего знакомства научили меня держать ухо востро.
– Как ты думаешь, кто будет королем? – продолжала она. – Я ставлю на Кэмерона Ферриа. Надеюсь, они отдали в чистку мантии с прошлого раза. Я знаю из достоверных источников, что Кара Дарлин пропотела свою в прошлом году. Вдруг тебе придется надевать ее старую мантию? – Марси сморщила нос. – И если она такое сотворила с мантией, мне страшно подумать, что она сделала с тиарой.
Я невольно вспомнила единственный школьный бал, на котором мне довелось присутствовать. Ви и я тогда только перешли в старшую школу, и нам казалось вполне логичным пойти и посмотреть, из-за чего столько шума. В середине вечера группа поддержки промаршировала по залу и стала объявлять имена королей и королев, начиная с первокурсников и заканчивая старшими классами. У каждого члена королевской династии на плечах появилась мантия школьных цветов и корона или тиара на голове, а потом они все проделали круг почета по стадиону. Высший класс, я знаю. Марси тогда стала королевой первого курса, что навсегда отбило у меня желание принимать в этом участие.
– Это я тебя выдвинула. – Марси откинула волосы назад и подарила мне самую свою ослепительную улыбку. – Я хотела сохранить это в тайне, но анонимность – это не для меня.
Ее слова вырвали меня из размышлений.
– Что ты сделала?!
Она попыталась изобразить на лице сочувствие.
– Я понимаю, у тебя сейчас нелегкий период. Я имею в виду, вся эта амнезия и… – она понизила голос до шепота: – Я знаю про галлюцинации. Мне отец сказал. И еще он сказал, что я должна быть мила с тобой. Только я не знала, как это сделать. Я все думала, думала… А потом увидела объявление о выдвижении кандидатов на звание короля и королевы. Конечно, все хотели выдвинуть меня, но я сказала друзьям, что надо выдвинуть тебя. Возможно, я упомянула про галлюцинации и несколько сгустила краски. Ты же понимаешь, иногда нужно играть грязно ради победы. Но зато мы собрали больше двухсот подписей – больше всех других кандидатов!
У меня в голове все плыло, я испытывала недоверие и отвращение одновременно.
– Ты сделала меня объектом своей благотворительности?
– Да! – радостно захлопала она в ладоши.
Я наклонилась к ней, вперив в нее самый свой жесткий и тяжелый взгляд:
– Ты немедленно пойдешь в канцелярию и все отменишь. Я не хочу, чтобы мое имя значилось среди кандидатов.
Вместо того чтобы обидеться, Марси с протестующим видом уперлась руками в бока:
– Это только вызовет путаницу. Бюллетени уже напечатаны, я видела стопку в канцелярии сегодня утром. Разве тебя не учили, что бумагу надо экономить? Подумай о деревьях, которые пожертвовали своей жизнью ради этой стопки. Плевать на бумагу. А как же я? Я из кожи вон лезла, чтобы сделать для тебя что-то хорошее, и ты не можешь просто взять и отказаться!
Я закатила глаза и стала разглядывать потеки на потолке.
За что?
Глава 23
Вернувшись из школы, я нашла записку, прикрепленную к входной двери: «Амбар». Я сунула ее в карман и направилась к заднему двору. Через дырку в заборе в конце нашего участка можно было попасть на поле, уходящее далеко вдаль. В самом центре поля стоял выкрашенный белой краской амбар. Я никогда не знала, кому он принадлежит. Много лет назад мы с Ви мечтали устроить в нем штаб тайного общества, но отказались от своей идеи сразу же, как только с большим трудом, наваливаясь всем телом, открыли дверь и увидели висящую на балке вверх ногами летучую мышь.
Я больше никогда не пыталась проникнуть в этот сарай. И даже сейчас, хотя вроде бы я уже не боялась маленьких летающих зверюшек, я толкнула дверь амбара с некоторой нерешительностью.
– Эй? – позвала я.
Скотт растянулся на лавке у задней стены. Увидев меня, он сел.
– До сих пор злишься на меня? – спросил он, жуя травинку. Если бы не майка с надписью «Металлика «и не дорогие джинсы, он выглядел бы так, словно родился за рулем трактора.
Я внимательно осмотрела балки:
– Когда ты пришел, видел здесь летучих мышей?
Скотт ухмыльнулся:
– Ты боишься летучих мышей, Грей?
Я присела на лавку рядом с ним:
– Хватит называть меня Грей. Я чувствую себя так, будто я парень. Типа как Дориан Грей.
– Дориан кто?
Я вздохнула:
– Ну, просто придумай что-нибудь другое. И старое-доброе «Нора «тоже вполне сгодится.
– Заметано, Ирисочка.
Я поморщилась:
– Беру свои слова обратно. Пусть будет Грей.
– Я пришел узнать, вдруг у тебя есть какая-то информация. Что-нибудь о Хэнке. Как ты думаешь, он знает, что это мы были на его складе в ту ночь?
Вообще-то я была почти уверена, что Хэнк нас не подозревал. Он вел себя так же омерзительно, как и всегда, хотя это ничего не значило, если подумать.
– Нет. Я думаю, мы вне подозрений.
– Это хорошо. Очень хорошо. – Скотт покрутил на пальце кольцо Черной Руки.
Я была рада видеть, что он его не снял.
– Возможно, я смогу перестать прятаться гораздо раньше, чем собирался.
– Да ты, по-моему, уже перестал прятаться. Как ты мог быть уверен, что я найду твою записку на двери, а не Хэнк?
– Хэнк сейчас в своем автосалоне. И я знаю, во сколько ты возвращаешься из школы. Не подумай плохого, но я следил за тобой время от времени. Мне же нужно было понять, когда с тобой лучше всего контактировать. Кстати, твоя общественная жизнь довольно жалкая.
– Ой, кто бы говорил…
Скотт засмеялся, но я не присоединилась к нему, и он слегка толкнул меня в плечо:
– Ты выглядишь подавленной, Грей.
Я вздохнула:
– Марси Миллар выдвинула мою кандидатуру в королевы школьного бала. Голосование в эту пятницу.
Он изобразил нечто вроде того, что, судя по некоторым телепередачам, делают члены студенческих обществ, радуясь победе:
– Отличная работа, чемпион!
Я бросила на него уничтожающий взгляд.
– Да ладно! Я думал, девушки тащатся от всего этого. Выбирать платье, делать прическу, напяливать эту корону на голову…
– Тиару.
– Ну да, тиару. Точно. Так чего ты бесишься?
– Я чувствую себя дурой. Мое имя в этом списке стоит рядом с именами других четырех девочек, которые действительно очень популярны. Я не выиграю. Только стану посмешищем. Народ уже спрашивает, не опечатка ли это. И у меня даже пары нет! Мне придется идти с Ви, и Марси как следует оторвется, придумав сотню шуточек на лесбийскую тему, но это еще не самое страшное, что может произойти.
Скотт развел руками, словно недоумевая, почему я не вижу очевидного решения:
– Нет проблем. Пойдешь со мной.
Я закатила глаза, жалея, что вообще подняла эту тему. Меньше всего на свете мне хотелось говорить об этом. Сейчас мне казалось, что лучше всего просто не касаться этого вопроса совсем.
– Ты даже не ходишь в школу, – напомнила я ему.
– Разве есть правило на этот счет? В моей старой школе в Портленде девчонки постоянно приводили своих парней из колледжа на танцы.
– Правила нет, это и так понятно.
Он задумался на секунду.
– Если ты волнуешься из-за Черной Руки, то, по моим сведениям, нефилимские диктаторы не особо интересуются танцами в средней школе. Он даже не узнает, что я там был.
Я представила себе Хэнка, патрулирующего школьный спортзал, и не удержалась от смеха.
– Ты смеешься, но ты еще даже не видела меня в смокинге! Или тебе не нравятся атлетически сложенные парни с накачанной грудью и кубиками на прессе?
Я закусила губу, засмеявшись уже громче.
– Хватит меня пугать. Ты как будто перепутал роли в спектакле «Красавица и чудовище»! Мы все знаем, Скотт, что ты у нас красавчик.
Скотт слегка похлопал меня по колену:
– Слушай внимательно, Грей, потому что больше ты никогда не услышишь от меня ничего подобного. Ты выглядишь прекрасно, Грей. По шкале от одного до десяти ты точно где-то в верхней половине.
– Ух ты, спасибо.
– Пожалуй, ты не из тех девушек, за которыми я стал бы бегать, пока жил в Портленде, но и я уже не тот парень, каким был тогда. Ты даже слишком хороша для меня и, давай смотреть правде в глаза, слишком для меня умная.
– Тебе хватает ума, чтобы выжить на улице, – возразила я.
– Не перебивай меня, а то я забуду слова.
– Ты что, выучил эту речь наизусть?
– У меня было много свободного времени, – ухмыльнулся он. – Итак, как я уже говорил… о черт, все-таки забыл…
– Ты как раз говорил мне, что я красивее половины девочек в нашей школе.
– Это была фигура речи. Если тебе нужна статистика, то ты красивее, чем девяносто процентов девочек. Уж поверь.
