Роберт Л. Андерсон - Страна снов
– Я уже давно хотел это сделать, – признался он.
– Я тоже, – отозвалась Деа. Вот ее мир – не во сне, с монстрами и войнами, а с Коннором, в его поцелуе.
Он широко улыбнулся – этой улыбки Деа давно не видела. Никто никогда не смотрел на нее вот так, как на неожиданный подарок, и это наполняло счастьем, заставляло чувствовать себя особенной – и желать большего. Деа ужасно хотелось снова поцеловать Коннора.
– Я думал, что больше никогда тебя не увижу, – прошептал он.
– Я рядом. – Деа чуть не призналась, что любит его, – ей очень хотелось это сказать. Взяв Коннора за руку, она переплела их пальцы: – Я никуда не уйду.
Коннор закрыл глаза. Он был так близко, что Деа могла бы пересчитать его ресницы. Но через минуту он отодвинулся, и улыбка погасла.
– Что ты намерена делать? Куда поедешь? Ведь если твоя мама не вернется…
– Она не вернется, – сказала Деа. Реальность – и невозможность – принятого решения будто обрушилась на нее. Остаться с Коннором не получится – ее ищет полиция. Найдут – отправят в лечебницу. Родни у нее в этом мире нет, денег едва ли тысяча долларов. Придется уехать, найти работу, возможно, сменить имя. Она в любом случае потеряет Коннора. А сколько удастся прожить без прогулок в сны? Деа глубоко вздохнула. – Я знаю, где она. Поверь, она не может вернуться.
Коннор глядел на нее во все глаза. Рот его искривился, будто он едва удерживался от вопроса.
– Это точно? – спросил он наконец. Деа испытала облегчение, оттого что он прямо не спросил, где Мириам, и кивнула.
– Я не хочу тебя потерять, – тихо произнес Коннор и выпалил: – Мы можем убежать. Сесть в машину и уехать!
Вот было бы классно сбежать с Коннором и ехать сквозь мрак и неизвестность, как они с матерью делали столько раз! Бросить машину, сменить имена, осесть в безвестном городишке на другом конце страны и вместе сочинить себе биографию! Спать на одной кровати в задрипанных мотелях вроде того, в Вапачи-Фоллз… Но Деа понимала, что это не более чем фантазия.
– Моя мать всю жизнь провела в бегах, – проговорила она. – Я так не хочу. Рано или поздно нас все равно поймают.
Коннор отпустил ее руки и отошел к окну. Когда он заговорил, в его голосе послышалась горечь:
– Ты права, Таракан просто так не отвяжется.
– Какой Таракан?
– Дядя мой. – Коннор сунул руки в карманы. – Старое футбольное прозвище.
По спине Деа пробежал холодок. В летнем Чикаго из сна Коннора она видела в окне обнаженной его мать, которую насильно обнимал огромный таракан. Это не могло быть совпадением.
– У тебя с дядей… хорошие отношения? – осторожно спросила она.
Коннор обернулся и уставился на нее:
– Деа, я на твоей стороне!
– Знаю, – поспешно сказала Деа. – Я не об этом.
Коннор присел на диван и потер глаза, будто их щипало.
– Не знаю. Когда-то вроде были, в детстве. До того, как… Дядя наведывался гораздо чаще, когда мама была жива. Он тогда жил всего в нескольких кварталах. И Уилл тоже. В детстве мы были лучшими приятелями, а теперь он нос воротит.
Деа поежилась от странного неприятного холодка. В Нэшвилле, штат Теннесси, где им с Мириам тоже довелось пожить, о таком говорят: «Будто кто-то прошелся по твоей могиле». Теперь она вполне поняла эту метафору.
– То есть Бригс – Таракан – раньше жил в Чикаго?
Коннор кивнул.
– Он здорово помог, когда маму и Джейка… В общем, когда их убили. Он служил в полиции Чикаго и тряс всех, кто вел расследование. Кричал, что я этого не делал… Впрочем, это мало помогло.
Что-то забрезжило на краю сознания, какая-то ассоциация. Это все равно что пытаться ухватить скользкую рыбу в темной воде: всякий раз, как Деа начинала улавливать связь, мысль исчезала. Таракан, окно, мать Коннора. Безлицые чудовища и проникновение со взломом, при том что ничего не пропало. Странное выражение лица Кейт Патински, как будто ее догадка была слишком чудовищна, чтобы ее озвучить. Мать Коннора знала своего убийцу.
– Он неплохой человек, – сказал Коннор, словно угадав следующий вопрос. – Просто…
– Что?
– Не знаю. – На секунду Коннор помрачнел – видимо, из глубин океана подсознания всплыли воспоминания и сны, которые он научился игнорировать. – Захочет чего-то – зубами вцепится, пока своего не добьется. Он зацикленный, понимаешь? Сейчас он зациклился на том, чтобы поймать твою маму. Думает, что выйдет на нее через тебя.
– Ошибается, – хмыкнула Деа.
– Я же сказал, я на твоей стороне! – резко произнес Коннор и тут же отвел глаза, выдохнув. – Извини. Я много дней не спал. Все время вижу… ту сцену. Мать и братишку. Мне говорили, со временем станет легче… – его голос дрогнул, – кошмары прекратятся, но с каждым годом все только хуже. – Он потряс головой. – Кейт… думает, я знаю, кто это сделал. Но я не знаю! А спустя столько времени я уже не уверен, что хочу это знать.
– Правда тяжела, – проговорила Деа, машинально повторив слова Патински. – Но ложь еще хуже.
– Ты так считаешь? – На лице Коннора отразилась такая тоска, что Деа подошла, присела рядом и обняла его за спину.
– Да, – ответила она, – я считаю, что да. – Она подумала о том, что узнала о своих родителях, о себе, о городе с его мусорщиками, рабами и гигантскими чудищами, приспособленными для службы. Это было ужасно – но лучше, чем незнание. Теперь она многое смогла понять. – Если приходится с чем-то сталкиваться, лучше четко знать, во что влезаешь. Даже если все равно придется драться, ты уже сможешь сделать это с открытыми глазами.
Произнеся эти слова, Деа поняла, что имела в виду Мириам, сказав, что монстрам надо дать лица. И о чем безмолвно просила ее Кейт. Речь шла не о книге Патински и даже не о Деа, а о Конноре. Ему необходимо узнать правду, чтобы освободиться.
И в силах Деа помочь ему – даже больше, чем думает Кейт. Ее особенность – не только бремя, но и дар.
– Кажется… – во рту внезапно пересохло, – кажется, я знаю, как прекратить твои кошмары.
– То есть? – насторожился Коннор.
– Тебе придется снова впустить меня, – объяснила Деа, прерывисто вздохнув. Кто его знает, по-прежнему ли возможно то, что она предлагает. И все же надо попробовать… Тут ее осенило: если она способна входить в сон, похожий на воспоминание, почему бы не войти в воспоминание, как в сон? – В твою память.
– Нет, – Коннор испуганно встал и попятился. – Забудь об этом!
– Это единственный способ, – тихо сказала Деа. Ей пришло в голову, что в этом и заключается настоящее предназначение ее умения ходить в сны: помочь юноше, которого она любит. – Разве ты не хочешь правды?
Коннор долго смотрел на нее.
– Кто ты? – прошептал он наконец.
Деа встала. Уже не было смысла что-то скрывать или притворяться.
– Хочешь правды?
Коннор кивнул.
– Существует мир снов, – начала Деа. Произнести это вслух было словно выпустить воздух из воздушного шара, который не давал ей дышать. – Он старше, чем этот. Я оттуда. И моя мать оттуда. А теперь она вернулась обратно.
В ушах отдавалось громкое тиканье часов. Или ей показалось, что она слышит ритм, совпадавший с тяжелым биением сердца? Деа ждала, что Коннор выругается или сочтет, что она не в своем уме, но по его лицу пробежало беспокойство:
– Ты тоже туда вернешься?
У Деа защемило сердце. Коннор на грани нервного срыва, у него тысяча вопросов, но в первую очередь он спросил, останется она или нет…
– Нет, – серьезно ответила она. Ничего, придумается способ остаться. – Но у меня мало времени, чтобы тебе помочь.
Коннор снова отошел к окну.
– Я ведь ничего не знаю! Я сто раз говорил Кейт, что я не помню!
Деа подумала о людях без лиц, об их рваном дыхании, словно у загнанных уродливых животных.
– Ты говорил, что не видел тех, кто это сделал, – произнесла она.
– Сперва я спал, а потом… прятался. – Коннор выплюнул это слово, будто оно было отравлено.
– Ты не все время прятался, – напомнила Деа. – Ты подобрался к двери и выглянул в щелку.
– Да, но только на секунду! К тому же они были в лыжных масках, я видел только рты.
Вот откуда в его кошмаре взялись существа с лицами из искореженной плоти и ртами, которыми они пробовали свою добычу: из искаженного детского воспоминания об убийцах матери.
«Дай им лица, – говорила Мириам, – и они потеряют свою силу».
– Расскажи еще раз, – попросила Деа. – С самого начала.
– Проснулся я от выстрела, – через силу начал Коннор, как ребенок, повторяющий таблицу умножения. – Затем зашелся криком мой брат. Я психанул и забрался в шкаф. Потом услышал несколько… ударов. Влажных, хлюпающих, будто…
– Ясно, – быстро сказала Деа. – А дальше?
Коннор вздрогнул, будто воспоминания причиняли физическую боль.
– Подкрался к двери, выглянул и увидел, как ко мне идут двое мужчин. Готов поклясться, что один из них меня заметил. Я обмочил штаны. Затем они ушли. Все, конец.
– Значит, до первого выстрела ты ничего не слышал? – уточнила Деа. – При том что они разбили окно?
![Сильвия Дэй - Сплетенная с тобой [Entwined with You]](/uploads/posts/books/16630/16630.jpg)
