Райчел Мид - Безмолвная
Завтрак по-прежнему проходит быстро и деловито. Все понимают, что последние погожие осенние дни подходят к концу, и садоводы спешат приняться за работу. Они уходят раньше художников. Чжан Цзин присоединяется к ним, мелькнув зеленым одеянием. Я машу ей рукой и прощаюсь знаками до вечера.
Мы, художники, тоже вскоре заканчиваем завтрак и отправляемся в студию, чтобы завершить отчет, начатый накануне вечером. Эта сторона нашей жизни не изменилась, хоть содержание наших изображений и стало совсем другим. Мы больше не фиксируем количество добытого и отправленного в город металла, потому что больше ничего им не отдаем. Металлы по-прежнему добывают – как дары бисю и для поддержания зарождающейся торговли с теми немногочисленными купцами, которые отваживаются подняться к нам по перевалам. После разгрома городской армии король Цзянь Цзюнь объявил наш поселок проклятым, но наши подземные сокровища оказались достаточно притягательными, чтобы некоторые личности явились к нам вопреки королевским приказам.
В отчете содержатся новости относительно этой торговли, а также наших приготовлений к приближающейся зиме. Продукты по-прежнему вызывают озабоченность, особенно теперь, когда нам нельзя рассчитывать на регулярные поставки из города. Наши первые попытки торговать, конечно, несколько уменьшили проблему, но дел остается много. Помимо небольшого количества домашнего скота и птицы мы также закупили семена корнеплодов, которые могли вырасти за осень. Благодаря тому, что каменные осыпи на перевалах были взорваны, мы снова получили доступ к тем плодородным долинам, которые возделывали наши предки. За эти годы там разрослись дикие ягодные кустарники и плодовые деревья, которые как раз в тот момент плодоносили, это послужило хорошей основой для запасов на зиму. Мы надеемся, что продержимся до весны с новыми возможностями, если удастся собрать урожай овощей и выращивать в тех долинах животных и птицу.
В сегодняшнем отчете также отражена деятельность бисю. Теперь они открыто обитают в горах и то взаимодействуют с нами, то держатся особняком. Те, кто продолжает работать в шахтах, преподносят бисю металлы, а взамен мы пользуемся целительными свойствами их присутствия. Новых случаев слепоты не было, а у тех, кто начал терять зрение, оно перестало ухудшаться. Однако для того, чтобы у человека полностью восстановились все способности, он должен иметь связь с бисю. Пока для этого в нашем поселке были избраны всего два человека. Один из них – я.
Моя задача на сегодня именно та, о которой я всегда мечтала. Я изображаю Инь Фэн. Я вчера долго не ложилась, трудясь над своей картиной, и все равно мне кажется, что она не закончена. Мне даже предоставили особые металлизированные краски, но, сколько я ни тружусь над этим переливчатым, сверкающим мехом, я все равно недовольна результатом.
«Ты так совсем с ума сойдешь, – говорит мне Старейшина Чэнь, подошедший к моему холсту. – Пора все нести в центр поселка. Ты отлично поработала».
Я со вздохом смотрю на этот портрет:
«Он не идеален».
Наставник добродушно улыбается.
«К идеалу следует стремиться. Но при этом следует знать, когда надо остановиться».
Я понимаю намек и откладываю кисть.
«Спасибо вам, Наставник».
Он кивком указывает на тех подмастерьев, которые собирают работы.
«Они этим займутся. А вам пора идти на свои места… обеим».
Эти слова адресованы нам с Цзинь Луань, которая работает поблизости от меня. Она – тот второй человек, которого избрал бисю и у которого восстановился слух. Я все еще к этому не привыкну. Несмотря на наше давнее соперничество, я рада, что с ней произошло нечто столь важное. И от меня не укрылось то, что именно двое подмастерьев Старейшины Чэня оказались, по мнению бисю, наиболее визуально настроенными. Это говорит в его пользу, и я знаю, что он этим гордится, хоть и немного грустит.
Однако я эгоистично надеюсь, что моих близких, а именно Чжан Цзин и Ли Вэя, тоже изберут бисю. Мне хочется, чтобы они вместе со мной осваивали умение слышать, узнали, каково обладать всеми способностями. Пока остальные бисю не торопятся с избранием людей… Если вообще собираются это делать. Я стараюсь не быть нетерпеливой, понимая, что это – особые и почетные отношения, к которым готовы далеко не все. Тем более что бисю, живущие гораздо дольше людей, никуда не торопятся.
Мы с Цзинь Луань кланяемся Старейшине Чэню и предоставляем остальным нести холсты. Мы с ней выходим на свежий осенний воздух – день еще прохладный, но обещает быть солнечным. Проходя по поселку, мы видим, что остальные уже начинают свои труды. Некоторые собираются в центре, чтобы перед работой посмотреть отчет, а кто-то, как садовники, уже принялся за дело, чтобы светлая часть дня не пропадала даром.
Проходя мимо одной такой группы, я хмурюсь. Несколько наших поселян работают с отцом Сю Мэй. Недовольные правлением короля, Сю Мэй с отцом ушли с постоялого двора «Красный Мирт» и перебрались сюда, как только узнали, что наш поселок снова связан с миром. Его хромота – для нас не помеха, а все его умения и знания остались при нем. Он нашел себе дело здесь, обучая кое-кого из нашей молодежи воинскому искусству… И у меня к этому непростое отношение. После нападения городской армии мне понятна необходимость самозащиты, но грустно видеть, как мои соотечественники идут этой дорогой.
Мы с Цзинь Луань вскоре оставляем их позади и уходим из поселка в одну из долин, открывшихся благодаря взрывам армии. Садовники уже трудятся там, перемещаясь между деревьями и посадками в своих зеленых одеяниях. Я нахожу взглядом Чжан Цзин, наклоняющуюся над какой-то грядкой. Благодаря бисю зрение у нее перестало ухудшаться, и она обнаружила, что другие ее чувства – обоняние и осязание – достаточно остры, так что работа садовника ей вполне по плечу. Даже издалека мне видно, как она улыбается, получая здесь гораздо больше удовольствия, чем когда писала и рисовала.
«Сю Мэй опаздывает, – отмечает Цзинь Луань, осматриваясь. – Опять».
«Наверное, проспала», – отвечаю я с улыбкой.
Знающая звучащую и знаковую речь, Сю Мэй стала логичной кандидатурой человека, который смог бы обучить нас с Цзинь Луань говорить. У нас это плохо получается, так что я без радости жду время этих уроков. Старейшина Чэнь знает о моем неудовольствии, но напоминает, что может настать такой момент, когда жителям нашего поселка придется общаться с окружающим миром. И эта обязанность падет на меня, как на избранницу бисю.
«Если тебе повезет, то она еще поспит, – с иронией говорит Цзинь Луань. Сначала я решаю, что она намекает на мою нелюбовь к нашим занятиям, но тут она кивком указывает на дальнюю сторону долины. – Кажется, с тобой кто-то хочет поговорить».
Я смотрю, куда она указывает, и чувствую, что краснею. Там Ли Вэй; с топором в руке он чинит садовую изгородь. Словно почувствовав наши взгляды, он приостанавливается, чтобы вытереть вспотевший лоб, и поворачивается в нашу сторону. Цзинь Луань толкает меня локтем.
«Иди! – говорит она. – Может, Сю Мэй все утро проспит».
Пока я иду к нему, он не спускает с меня взгляда.
«Уроки речи?» – спрашивает он, когда я подхожу ближе.
Я киваю:
«Но учительница опоздала. А ты как оказался здесь так рано?»
Он указывает на деревянный забор, который сооружает.
«Садовники купили у торговца горох и бобы, решили попробовать их посадить. Если сильных холодов еще какое-то время не будет, то они надеются получить небольшой урожай до зимы. Вот я и делаю решетку, чтобы по ней вились плети».
«А разве ты не собирался заниматься резьбой?» – удивляюсь я.
«И буду. И уже занимаюсь по вечерам. – Он пожимает плечами. – Но резьба может подождать. Столько дел… еще столько надо восстановить».
Он прав. Наша жизнь пока не наладилась, и наш пострадавший поселок должен использовать все свои ресурсы, чтобы пережить приближающуюся зиму, особенно если помнить, что король Цзянь Цзюнь про нас не забыл. Сейчас у нас время надежд, но и время опасений. Сейчас мускулы Ли Вэя для поселян ценнее, чем его талант. Я готова с этим смириться, но надеюсь, что настанет время, когда его творческие способности ярко проявятся и привлекут к нему бисю. Это тайное желание я не смею высказать ни ему, ни кому-то еще.
Ли Вэй как обычно пытается отвлечь меня чем-то приятным.
«Иди сюда, – зовет он. – Мне нужно узнать твое мнение художника».
Он манит меня к недавно построенному сараю, в котором хранятся садовые инструменты. Мы заходим за него, так что нас не видят ни Цзинь Луань, ни садовники. Я вглядываюсь в стену сарая, пытаясь понять, что он захотел мне показать.
«Так о чем ты хотел услышать мое мнение?» – спрашиваю я.
«Вот о чем», – говорит он и крепко меня целует.
Наши губы соприкасаются, и пьянящий жар растекается во мне. Я обнимаю его, прижимаюсь и изумлена тому, как мы подходим друг другу, несмотря на наши многочисленные различия. «Гармония». Я все еще не до конца поняла, что именно происходит между нами, но знаю одно – это делает меня сильнее. Будущее еще очень туманно, но у меня такое чувство, что, если Ли Вэй будет рядом, я справлюсь с чем угодно.
