Райчел Мид - Серебряные тени
Я не солгал Ровене: сейчас я оказался трезв. И это было намеренно. Долгая поездка на автобусе предоставляла мне идеальную возможность поискать Сидни. Хотя я уже не пытался дотянуться до нее во сне с такой неутомимостью, как раньше, я неукоснительно трезвел несколько раз в день ради этого поиска. Когда автобус тронулся и я устроился на сиденье, я прикоснулся к магии духа, таившейся во мне. Мгновение я наслаждался тем, какое дивное ощущение она мне дарила. Однако радость моя была недолговечной: ее умеряло понимание того, что дух постепенно толкает меня к безумию.
«Безумие! Что за гадкое слово, – заявил голос у меня в голове. – Относись к ситуации, как к новому взгляду на реальность».
Я поморщился. Голос не был ни голосом совести – правильным и нравоучительным. Он принадлежал моей умершей тетке Татьяне, бывшей королеве мороев. Или… ее духу, устраивающему мне подобные галлюцинации. Как правило, я слышал Татьяну в минуты депрессии, когда мое настроение падало особенно низко. Теперь, после исчезновения Сидни, призрачная тетя превратилась в мою почти постоянную спутницу. Положительной стороной (если здесь можно найти нечто в принципе положительное) было то, что биполярные побочные эффекты стали менее частыми. Казалось, что безумие духа изменило свою форму. Что лучше: вести мысленный разговор с вымышленной умершей родственницей или испытывать резкие перемены настроения? Я мог только гадать.
«Убирайся, – приказал я Татьяне. – Ты ненастоящая. Кроме того, мне пора искать Сидни».
Войдя в контакт с магическим миром, я нацелил свою интуицию на местопребывание Сидни: ведь именно ее я знал на Земле лучше всех остальных. Войти в контакт с сонным сознанием того, с кем я слабо знаком, было бы элементарно. Найти Сидни – если бы она спала – я смог бы вообще без всяких усилий. Но связь не установилась, и я с сожалением отпустил магию. Либо Сидни бодрствует, либо ее от меня отрезают. В очередной раз потерпев неудачу, я вытащил из сумки фляжку и принялся коротать время до Виста Азул.
Находясь в приятном опьянении, я был отрезан от магии – но не от лютой тоски – и в таком состоянии приехал в подготовительную школу Амбервуд. Уроки закончились, и ученики в стильной форме сновали между зданий: они шли заниматься, обниматься, или чем там еще занимаются старшеклассники ближе к концу учебного года. Я побрел к девчачьему корпусу и решил ждать снаружи, надеясь увидеть Джилл Мастрано Драгомир.
Ровена могла лишь догадываться о том, что меня тревожит, а вот Джилл оказалась прекрасно осведомлена о моих невзгодах. Суть в том, что пятнадцатилетняя Джилл обладала «преимуществом» и могла читать мои мысли. В прошлом году на нее напали убийцы, решившие свергнуть ее сестру – королеву мороев и, между прочим, мою хорошую приятельницу. Формально убийцам удалось осуществить свое черное дело, но я все-таки вернул Джилл к жизни – благодаря экстраординарным способностям духа. Ее исцеление далось мне очень нелегко и вдобавок создало психическую связь, позволявшую Джилл ощущать мои мысли и чувства. Я понимал, что депрессия и пьянство тяжело на ней сказались… хотя алкоголь порой притуплял нашу связь. Будь Сидни рядом, она устроила бы мне выволочку за эгоизм и за то, что я не щажу подростковые чувства Джилл. Но Сидни рядом не было. Бремя ответственности лежало на мне одном, и, похоже, я слишком ослабел, чтобы его нести с гордо поднятой головой.
Три школьных автобуса прибыли и умчались прочь, а Джилл ни в одном из них не оказалось. Мы с ней традиционно встречались в этот день недели, и я нашего неписаного правила не нарушал, даже когда, образно говоря, разваливался на куски.
Я вытащил мобильник и написал Джилл эсэмэс: «Эй, я приехал. Ты в норме?»
Ответа не было, и я ощутил тревогу. После покушения Джилл отправили сюда, спрятав среди обычных горожан Палм-Спрингса, потому что пустыня – совсем не подходящее место для мороев или даже стригоев: злобных немертвых вампиров. Алхимики – тайное сообщество людей, целью которых являлось исключение любых контактов простых смертных с вампирами, – отправили Сидни к нам в качестве посредника. Сидни должна была проследить за ситуацией. Алхимики стремились не допустить, чтобы морои начали гражданскую войну, и Сидни помогала Джилл во всяческих передрягах. Однако Сидни допустила промашку и вступила в романтическую связь с вампиром. Такое шло вразрез с генеральной линией алхимиков, направленной на разделение людей и вампиров, и эти ребята отреагировали – жестко и успешно.
Даже когда Сидни исчезла и ее сменила бесстрастная Маура, у Джилл не оставалось поводов для беспокойства. Стригои и прочая нечисть как в воду канули, и поступили указания, что Джилл может вернуться в общество мороев через месяц – когда закончится учебный год.
А сейчас я недоумевал, куда она запропастилась? Такое исчезновение было не в ее характере, и когда я не получил от нее ответа, то написал Эдди Кастилю.
Мы с Джилл – морои, а Эдди – дампир, в жилах которого смешалась человеческая и вампирская кровь. Эдди и ему подобных готовили для особой миссии. Дампиры являлись нашими защитниками, а Эдди слыл одним из лучших. К несчастью, дампирских боевых навыков не хватило, и Сидни обманом заставила его покинуть ее в тот самый момент, когда к ней заявились алхимики. Она пожертвовала собой, чтобы спасти Эдди, но парень не мог этого забыть. Унижение даже убило зарождавшееся между ним и Джилл чувство, поскольку теперь он считал себя недостойным принцессы мороев. Но Эдди по-прежнему тщательно исполнял роль ее телохранителя, и я понимал: если с ней что-то случилось, то первым обо всем узнал бы Эдди.
Эдди тоже не ответил на мое сообщение, как и еще два дампира, которые под прикрытием играли роль ее защитников. Расклад получался крайне странный, но я убедил себя, что молчание просто означает, что вампирскую компанию что-то отвлекло и они в полном порядке. Ладно, Джилл когда-нибудь появится.
Теперь меня стало беспокоить солнце, поэтому я обошел здание и отыскал скамейку, стоящую в тени пальм. Я устроился на ней поудобнее и вскоре заснул: этому способствовало и то, что накануне я засиделся в баре, и выпитая фляжка водки.
Меня разбудили негромкие голоса, и, открыв глаза, я обнаружил, что солнце проделало в небе немалый путь. Надо мной стояли Джилл, Эдди и другие мои друзья: Ангелина, Трей и Нейл.
– Эй, – хрипло выдавил я, с трудом принимая сидячее положение. – Вы где пропадали?
– А ты где был? – многозначительно осведомился Эдди.
Устремленные на меня зеленые глаза Джилл смягчились.
– Ничего. Он был здесь все это время. Он забыл… Извинительно, потому что… у парня сложный период.
– Что я забыл? – выпалил я и заморгал.
Ангелина Доуз, одна из защищающих Джилл дампиров, как обычно не стала вилять.
– Семестровую выставку Джилл.
Я тупо уставился на нее – и только потом вспомнил. В качестве внеклассных занятий Джилл выбрала клуб модной одежды и вышивания. Она начала с роли модели, но оказалось, что таким образом она привлекает к себе избыточное внимание, что в ее положении было крайне рискованно. Потому Джилл переквалифицировалась и попробовала свои силы в дизайне, «прячась» за кулисами. Выяснилось, что талантом кутюрье Джилл вовсе не была обделена. В прошлом месяце она без конца трещала о крупном показе мод и выставке, которые ее клуб готовил в качестве завершающего проекта семестра. Я искренне радовался, видя Джилл столь оживленной. Она тревожилась из-за Сидни, а в сочетании с моей транслируемой депрессией и несостоявшимся романом с Эдди очутилась на краю мрачной пропасти, где с некоторых пор балансировал я. Модное шоу и возможность продемонстрировать свои работы стали для нее отдушиной – крошечной, но дающей ей глоток свежего воздуха.
Показ был исключительно важным для Джилл. Она хоть и морой, но, как всякая юная девчонка, нуждалась хоть в чем-то нормальном.
А теперь я опять все испортил.
Мне вспоминались обрывки разговоров: она называла мне точную дату, я кивал и обещал прийти и поболеть. Джилл даже еще раз напомнила мне о показе, когда я в последний раз виделся с ней на этой неделе. Я выслушал ее, а потом отправился отмечать «Вторник текилы» в баре рядом с домом. Сказать, что ее шоу забылось, означало бы выразиться чересчур мягко.
– Извини, малышка. Я пытался списаться…
Я поднял свой телефон, чтобы оправдаться, но случайно схватил вместо него фляжку из-под водки. Я поспешно кинул ее в сумку.
– Нам пришлось отключить мобильники во время показа, – объяснил Нейл.
Нейл – третий дампир в нашей группе, недавно появившийся в Палм-Спрингсе. Я постепенно его оценил, может, потому, что у него тоже было горе. Он оказался по уши влюблен в дампирку, которая непостижимым образом исчезла, правда, не так, как Сидни. Молчание Оливии Синклер скорее всего было связано с ее личными проблемами, а не с похищением алхимиков.
