Роберт Л. Андерсон - Страна снов
– Кто это? – прошептала она. Горло саднило, будто она и в самом деле наглоталась песка.
Коннор покачал головой и двинулся открывать дверь. Стук прозвучал снова. Вечером они заперли замок на два оборота и застегнули цепочку, и Коннор не сразу разобрался со всем этим. Когда дверь открылась, Деа заморгала от открывшегося в проеме бледно-голубого неба и зимнего солнца. Прекрасный День благодарения.
– Господи Иисусе! – Женщина, переступившая порог, казалась странно знакомой, хотя Деа могла поклясться, что они никогда не встречались. Она держала картонный поднос «Данкин донатс» – четыре чашки кофе, как заметила Деа, а другой рукой разматывала огромный шарф, осторожно отцепляя его от длинных, болтающихся серег. – В Белый дом легче добраться, чем до вас!
И тут Деа поняла: она узнала голос. Кейт Патински, которая пишет книгу, всячески старалась поговорить с Коннором и пыталась даже прорваться к Деа в больницу. Деа представляла дамочку лет пятидесяти, длиннолицую, похожую на бладхаунда, со злой, расчетливой миной, как у Морган Девоу и Хейли Мэдисон, но Кейт оказалась всего на несколько лет старше Деа. На руках перчатки без пальцев, закутана во множество одежек: футболка, толстовка с капюшоном, а сверху шерстяная куртка цвета слоновой кости в свежих пятнах от кофе.
– Вы угомонитесь когда-нибудь? – Коннор стоял у двери, видимо, надеясь, что женщина поймет намек и выйдет.
– Нет, – без обиняков ответила Кейт, справившись с шарфом и бросив его на пустовавшую кровать. – Я принесла кофе, – она поставила картонный поднос на телевизор и, сунув руку в свою огромную сумку, извлекла помятый пакет «Данкин донатс». – И бублики. Я присяду, не возражаете?
– Возражаем, – ответил Коннор.
Не поведя и ухом, Кейт взяла себе два стакана кофе. Перехватив взгляд Деа, она подмигнула:
– Все справедливо, я целую ночь на ногах!
– Вы зачем приехали? – прямо спросил Коннор.
Кейт вздохнула:
– Слушай, вот ты считаешь, я жажду крови…
– А это не так? – Коннор сложил руки на груди.
Кейт взглянула на него большими сочувственными карими глазами. Таких женщин называют волоокими, подумалось Деа.
– Я хочу узнать правду, – тихо сказала она. – Этот случай стал моей жизнью, я им буквально заболела, именно из-за него и пошла в криминалистику… То, как с тобой обошлись… – Она замолчала и покачала головой. После секундного колебания Коннор пересек комнату и схватил стаканы с кофе, по-прежнему сверля Кейт Патински взглядом, будто давая понять, что все еще возмущен ее поведением. Он передал Деа один стакан и пакет еще теплых бубликов, приятно гревших колени через бумагу. Кофе был восхитительный: ароматный и щедро приправленный сливками. Деа почти – почти! – перестала ненавидеть Кейт Патински.
– Как вы нас нашли? – поинтересовался Коннор.
Усевшись на пустую кровать, гостья вынула из кармана куртки семь пакетиков с сахаром и высыпала все семь себе в кофе.
– Тоже мне сложность. Она, – Кейт кивнула на Деа, – пустилась в бега, одновременно исчез ты – не нужно быть гением, чтобы понять, что вы сбежали вместе. По моим расчетам, больше трех-четырех часов без остановки вы бы не проехали. – Она с удовольствием сделала большой глоток из стакана с кофе. – Я обзвонила пятьдесят шесть мотелей и нашла человека, который вас видел.
Клерк на ресепшене. Боже! Деа искренне пожалела о сотне баксов, отданной мерзавцу.
– Коннор, – сказала она с тревогой, – если она смогла нас найти…
– Значит, это элементарно, – прервала ее Кейт. – Верно подмечено, поэтому я не хочу зря тратить ваше время.
– Что вам нужно? – жестко спросил Коннор. Его лицо, проступавшее в сером утреннем свете, казалось чужим, незнакомым.
Кейт подалась вперед, поставив локти на колени.
– Я уже сказала – мне нужна правда.
Странно, но Деа ей поверила.
– Коннор, я понимаю, почему ты меня избегаешь, – твой дядя вообще попытался выпереть меня из Филдинга… – Ее глаза сверкнули. Вспышка гнева почему-то сделала Кейт намного старше. – Но меня не интересует твой дядя. Возможно, тебе кажется, что я не щажу ваши чувства, что я пиявкой присосалась к вашей семье…
– Не кажется, а так и есть, – перебил Коннор.
Кейт чуть улыбнулась:
– Честно сказано. На самом деле мне просто не все равно. Мне не дают покоя жертвы. – Коннор вздрогнул, будто до сих пор не привык слышать это слово применительно к покойным матери и брату. Кейт продолжила мягче: – Мне небезразличны твоя мама и маленький братишка, да и ты тоже. – Коннор посмотрел на нее. Она пожала плечами: – Ты тоже жертва. В ином смысле, но, безусловно, жертва.
Выражение глаз Коннора трудно было понять. Губы двинулись, будто ему требовалось прожевать слова, прежде чем сказать их:
– Значит… вы не думаете, что это сделал я?
– Я знаю, что ты этого не делал. – Кейт сделала паузу, чтобы сказанное дошло до сознания Деа и Коннора. – Поэтому я пишу эту книгу. Непонятно, почему дело осталось нераскрытым при наличии живого свидетеля и специфического места преступления – скорее всего, жертва знала своих убийц. Я хочу выяснить, кто и почему испортачил следствие.
Коннор уставился в пол.
– Дело закрыто, – сказал он. – Новым расследованием никого не оживишь. Какой в нем смысл?
– Смысл, – тихо ответила Кейт, – в том, что твоя семья имеет право знать правду. И ты имеешь право знать правду. – Поколебавшись, она добавила: – Разве тебе это не нужно?
Коннор отвернулся, отошел к окну и несколько секунд стоял молча.
– Ладно, – произнес он наконец. – Что вы от меня хотите?
Кейт проворно поставила кофе на пол и развела руки.
– Только поговорить! Меня интересуют детали. Расскажи все, что помнишь. Помоги мне, Коннор, я ведь тоже могу тебе… – она мельком глянула на Деа, – вам помочь.
Наступила тишина. Деа надеялась, что Коннор скажет «да», – она инстинктивно доверяла Кейт Патински, хотя и не совсем понимала, каким образом та может им помочь. Может, выяснив правду? Чтобы у Коннора прекратились кошмары?
У нее мелькнула мысль: может, и безлицые тогда остановятся?
Снаружи послышались голоса. Деа не сразу разобрала слов, но через мгновение вскочила с бьющимся сердцем, напрягшись, как струна.
Клерк с ресепшена бормотал извинения:
– Они заплатили наличными. Я понятия не имел, что у них неприятности, я бы в жизни их не пустил! Только директору не говорите, пожалуйста!
– Это мой дядя, – сразу сказал Коннор, даже не взглянув в окно. Он резко задернул шторы и прислонился к ним, будто это могло помешать полиции войти. – Мой дядя, – повторил он, глядя на Деа в самой настоящей панике. Через секунду в дверь забарабанили. Коннор вздрогнул.
– Коннор! Коннор, открой дверь! Я знаю, что ты здесь!
Кейт встала.
– Ты, – тихо сказала она, указывая на Деа, и большим пальцем помахала в сторону туалета: – В окно. Живо.
Коннор кашлянул и сказал погромче:
– Одну секунду, господи Иисусе! Не надо так кричать!
Это было сказано небрежно, будто сбежать в паршивый мотель было делом абсолютно нормальным, а дядюшка зачем-то разбудил его в праздник ни свет ни заря.
– Коннор, я не шучу! – Дверь затряслась на петлях.
– Живо, – шепотом повторила Кейт, щелкнув пальцами в направлении Деа. Та посмотрела на Коннора. Он кивнул и одними губами проговорил: «Беги». Деа схватила конверт с деньгами с тумбочки и сунула его за пояс.
Дверную ручку нетерпеливо задергали.
– Да дайте же мне трусы надеть! – повысил голос Коннор.
Деа не стала брать туфли – все равно в них невозможно ходить, тем более бегать. Она метнулась в ванную и закрылась, когда копы вбежали в комнату: беглый обмен репликами, треск помех в радиопередатчиках, голос дяди Коннора, громкий и взбешенный.
– О чем ты только думал? – повторял он.
И фраза, звучавшая барабанной дробью, от которой мурашки бежали по спине:
– Где она? Где она, Коннор?
– Это все моя вина, – Кейт пыталась перекричать Бригса. – Я хотела наконец поговорить с Коннором наедине…
Выбраться из ванной можно было лишь через маленькое, заросшее грязью окошко над унитазом. Старая рама покоробилась от палящего летнего солнца. Деа налегла на нее всем телом, но рама не поддавалась, и ее охватил страх, настоящая паника, как в песчаном тоннеле.
Она с силой толкнула раму. Голоса за дверью зазвучали громче, интонация стала торжествующе-жуткой:
– Смотрите, туфли! Она где-то здесь. Найдите ее!
Найдите ее.
Окно открылось. Деа выбила ладонью сетчатый экран, который с тихим стуком упал на асфальт. Вряд ли кто-нибудь слышал, но это не имело значения: ее вот-вот обнаружат. Голоса слились в хор, повторяя одну и ту же фразу: «В ванной».
Найдите ее.
Она в ванной.
Встав на унитаз, Деа выбралась через оконце в холодный серый воздух, рискуя застрять в бедрах. С высоты одного фута она все-таки упала на тротуар, успев прикрыть голову, но ободрав руки и локти. Не обращая на это внимания, она вскочила на ноги. Асфальт был ледяным, однако Деа ничего не чувствовала.
![Сильвия Дэй - Сплетенная с тобой [Entwined with You]](/uploads/posts/books/16630/16630.jpg)
