Морган Райс - Дар оружия
«Он не будет здесь вечно», – решительно заявила Гвендолин. – «Сделанное можно исправить».
Гвен повернулась к Абертолю.
«Это возможно?» – с надеждой спросила она. – «Можно ли освободить пойманные в ловушку души?»
Абертоль вздохнул и мрачно опустил глаза вниз.
«Я никогда не слышал о том, чтобы кого-то освобождали из Долины Пойманных в ловушку Душ», – сказал он. – «Я не знаю, как это возможно. Я даже не знаю, как ты собираешься найти его».
Гвендолин задавала себе тот же вопрос, пока они шли через долину, которая была больше любого встречавшегося ей ранее кладбища. Перед ними были десятки тысяч застывших фигур, подобно памятникам какому-то другому миру. Зрелище было жутким и зловещим. Набежал порыв ветра, заставивший ее продрогнуть до костей, и девушка поплотнее закуталась в меха.
Гвендолин не видела, где заканчивается долина, но понимала, что им могут понадобиться месяцы, чтобы пройти через эту землю. Она начала терять надежду. Девушка понятия не имела о том, как они вообще смогут найти здесь Аргона.
«Пожалуйста, отец», – молча умоляла Гвен. – «Пожалуйста, помоги мне».
Гвен думала о своем отце, Короле МакГиле, о том, как сильно он ее любил, о том, как сильно она скучала по нему. Она никогда не чувствовала себя более одинокой. Ей хотелось, чтобы отец был рядом с ней, чтобы он снова мог направить ее, смог помочь ей. Почему отцу пришлось оставить ее одну со всем этим? Почему он просто не мог быть здесь, чтобы сейчас помочь ей?
Гвен услышала крик высоко в небе и, удивленно подняв глаза, увидела одинокую птицу, кружащую над головой. Сначала ей не удалось хорошо ее рассмотреть среди облаков, но затем птица опустилась и снова пронзительно закричала, и сердце Гвен воспарило, когда она узнала ее – птица ее отца, Эстофелес.
Эстофелес нырнул вниз, закричав, кружа над ними. Затем он поднялся вверх, кружа снова и снова, и Гвендолин почувствовала, что птица пытается что-то им сообщить. Она улетела к другой стороне, опускаясь и поднимаясь, расправив крылья, и Гвендолин была уверена в том, что сокол принес им послание, что Эстофелес пытается отвести их куда-то.
Гвен почувствовала трепет, когда поняла – возможно, ее молитвы услышаны. Может быть, сокол ведет их к Аргону.
«Птица нам что-то говорит», – сказала Гвендолин остальным. – «Мы должны последовать за ней».
Она развернулась и ушла в другом направлении, следуя за Эстофелесом.
Гвендолин быстро шла через долину, и ее спутники отправились следом за ней. Она подняла глаза вверх, глядя на небо, проходя между ледяными капсулами с пойманными в ловушку душами. Девушка смотрела на лица, на тела, проходя мимо, в каждой капсуле было заключено еще более экзотическое создание. Здесь были расы, которые она не видела никогда в жизни. Среди них были мужчины и женщины, молодые и старые, в плащах и мантиях. Гвендолин задавалась вопросами, что натворил каждый из них, чтобы получить такой приговор и стать заключенными здесь. Они напоминали огромную армию нежити. Хотя в некотором смысле такое существование было хуже смерти. Здесь все они, казалось, застряли в ужасном состоянии – ни живые, ни мертвые.
Гвендолин продолжала идти, холод был таким сильным, что она продрогла до костей. Она чувствовала, что замедляет шаг, испытывая голод и теряя силы. Эстофелес летел, не останавливаясь, иногда исчезая из вида, и Гвен начала спрашивать себя, не вообразила ли она все это, идет ли она в верном направлении.
Девушка задавалась вопросом, закончится ли это когда-нибудь. Она чувствовала сильную боль в животе, ощущала своего ребенка, ребенка Тора, который то и дело переворачивался. Гвендолин спрашивала себя, что будет с ними. Она видела себя рухнувшей на землю, замерзшей в снегу, не в силах больше подняться. Ей казалось, что ее никогда не найдут.
Эстофелес вдруг закричал, вырвав Гвен из размышлений, и нырнул прямо вниз, в глыбу льда за изгибом – возможно в сотне ярдов от них. Сокол приземлился на одинокую ледяную капсулу, повернулся к Гвен и закричал.
Гвендолин призвала на помощь всю свою силу до последней капли и пошла к направлении ледяной капсулы как можно быстрее, когда внезапно она упала на колени от ужасного приступа боли в животе. Девушка закричала в агонии, едва в состоянии дышать, когда в ее теле выстрелила сильная боль. Она часто дышала, ей хотелось плакать – больше за своего ребенка, чем за себя. Она молилась о том, чтобы с ним все было в порядке.
Гвен ощутила утешающие ладони под своими руками и, обернувшись, увидела Алистер, которая помогала ей подняться на одну сторону, и Штеффена, помогающего с другой стороны. Абертоль пыхтел, пытаясь не отставать, в нескольких футах позади них. К ней подошел Крон, и заскулив, лизнул девушку в лицо.
Очевидно, это путешествие оказало на нее значительное влияние, как и на всех остальных. Они все казались больше мертвыми, чем живыми. И Гвендолин ощутила такую боль, что она практически пожелала себе смерти.
«Ты в порядке, миледи?» – спросила Алистер.
Гвендолин крепко держалась за подругу, ожидая, пока пройдет боль, чтобы снова начать дышать. Наконец, боль медленно отступила.
Алистер приобняла ее одной рукой за плечо, и они снова продолжили путь.
Когда Гвендолин делала шаг за шагом, пробираясь через поля, боль постепенно отступила. Она подняла глаза и посмотрела на Эстофелес на горизонте, решив добраться туда.
Наконец, проходя между капсулами, они добрались до той, на которой находился сокол. Он гордо сидел, расправив крылья, крича на них.
Гвендолин позволила своим глазам опуститься, ее сердце бешено колотилось от предвкушения, ей не терпелось узнать, кто заключен в эту капсулу.
Внутри льда, с закрытыми глазами и руками по швам, стоял Аргон.
Гвендолин едва могла дышать. Она нашла его.
Девушка подошла ближе, пока не оказалась всего в футе от него, и, медленно вытянув ладонь, коснулась льда. Она почувствовала, как через нее пробежала ледяная энергия.
По щеке Гвен покатилась слеза, когда он посмотрела на закрытые глаза Аргона, на его застывшее тело. Аргон, один из самых могущественных людей, которых она когда-либо встречала, советник королей на протяжении многих столетий – теперь низведен до такого положения. Гвен чувствовала себя ужасно, видя его таким, подобно загнанному в ловушку зверю – и все из-за нее.
«Аргон», – позвала Гвен. – «Ответь мне».
Голос Гвен был полон печали. Девушка не знала, кричит ли она ради Аргона, ради своего не рожденного сына, ради своего отца, ради Торгрина или ради самой себя. Горе охватило ее, и она больше не могла думать ясно.
Аргон не ответил. Он даже не пошевелился. Он казался застывшим навечно.
«Ты должен вернуться к нам», – сказала Гвен.
Он снова не ответил. Аргон просто стоял там, застыв, словно потерялся в другом мире.
«Аргон, ты мне нужен!» – крикнула Гвен с еще большим отчаянием. – «Кольцо нуждается в тебе. Торгрин нуждается в тебе. Пожалуйста. Поговори со мной».
Гвендолин прижалась лицом ко льду, сжав его обеими руками, и в эту минуту почувствовала, как ребенок в ее утробе несколько раз перевернулся.
Тем не менее, по-прежнему ничего не произошло. Казалось, что Аргон потерян для нее навсегда. Неужели она совершила ошибку, придя сюда?
Преисполненная решимости, Гвен сделала шаг назад и вынула меч из-за пояса. Она высоко подняла его и изо всей силы опустила на лед, желая освободить его.
Но он только отскочил, не причинив никакого вреда. Лед даже не треснул.
Штеффен, следуя ее примеру, вышел вперед и выпустил в лед несколько стрел. Но те тоже безвредно отскочили.
Гвендолин в отчаянии повернулась к Алистер.
«Сделай что-нибудь», – взмолилась она. – «Ты – друид. У тебя есть сила. Я видела твою силу».
«Что я должна сделать?» – спросила девушка.
«Разбей капсулу. Растопи лед. Сделай что-нибудь!»
Алистер сделала шаг вперед, закрыла глаза и вытянула ладонь. Она пробормотала что-то на языке, который Гвендолин не поняла, и с низким гудением направила ладонь на лед.
Из ее ладони в ледяную капсулу выстрелил желтый свет.
Но, к удивлению Гвен, свет отскочил назад и вскоре исчез.
Алистер отдернула руку так, словно что-то ее ужалило.
«Мне жаль», – сказала она. – «Эти силы могущественнее тех, что я когда-либо видела. Они намного больше моих».
Гвен смотрела на капсулу, чувствуя себя разбитой. Она проделала весь этот путь напрасно. Аргон заключен в ловушку навсегда. И она никогда не сможет освободить Тора.
Эстофелес закричал, взмахнул крыльями и улетел в небо. Вскоре он тоже исчез.
Гвен почувствовала, что от нее ускользает вся ее жизнь.
Ослабев от усталости, находясь у черты, девушка упала на колени перед капсулой. Она закрыла глаза и начала молиться.
«Господи, если ты слышишь меня, я обращаюсь к тебе. Не в Аргону. Не к земле. Не к небу. Не к большому количеству богов. Но к тебе, к тебе одному. Есть только один Бог, и сейчас я обращаюсь к тебе, в минуту нужды. Я молюсь тебе, я умоляю тебя, освободи Аргона. Ты можешь забрать меня вместо него. Только освободи Аргона. И спаси Тора».
